Читать книгу "Загадка о русском экспрессе - Антон Кротков"

Слушая приятеля, Сергей боролся со сном, веки слипались. День выдался тяжелый. Написанное искренним живым языком повествование друга очень заинтересовало его, но усталость оказалась сильней. Сергей и не заметил, как впал в дремотное состояние. Засыпая, он слышал голос друга, который становился все глуше и глуше…

Неприятное чувство обыденности смерти посетило меня при виде этих одинаковых могил, которые отличались лишь фанерными табличками с именами и званиями погибших. Приятель же мой задумчиво заметил: «Месяц тому назад я тут проходил — только шесть могилок было, а теперь — на-ка, уж сдвоенными рядами выстроиться успели».

В конце последнего ряда желтели две свежевырытые ямы. «Смотри, — указал мне на них товарищ, — вот черти, про запас могил нарыли»!

Вот, в самом деле, откровенно-простодушный цинизм войны. Эти «запасные» могилы напоминают меблированные комнаты: кто будет их хозяин — неизвестно; пока они пустуют, но что за важность — дело верное и постояльцы будут… Однако за меня не беспокойтесь, один здешний солдат из цыган, о котором все говорят, что он умеет предсказывать судьбу, напророчил мне по линиям руки долгую жизнь и чин генерала.

Сергей и не заметил, как уснул, а очнулся от громких криков. Совсем рядом грохнул взрыв, и на лицо Сапогову с потолка посыпалась земля. В блиндаже творилось нечто невообразимое: полуодетые люди метались, в волнении наскакивая друг на друга и ругаясь. Что-то очень серьезное и страшное происходило за стенами блиндажа, гораздо более опасное, чем артиллерийский обстрел или обычная вражеская атака.

Штабс-капитан с ожесточением крутил ручку полевого телефона, пытаясь связаться с соседними ротами, с командиром батальона или со штабом полка. Хоть с кем-то! Но это ему не удавалось, хотя всего несколько часов назад связь была исправна. Он уже послал проверить линию двух связистов, но оба солдата пропали, так и не наладив связь. От растерянности барон фон Клибек матерился. До этого Сапогову ни разу не приходилось слышать, чтобы этот рафинированный аристократ употреблял выражения из лексикона грузчиков и ломовых извозчиков.

Офицеры один за другим выскакивали из блиндажа. Боясь пропустить главные события, Сергей торопливо начал одеваться. Однако сапог рядом с кроватью не оказалось. Пока Сергей разыскивал пропажу, почти все офицеры покинули блиндаж. Остались только продолжающий терзать полевой телефон штабс-капитана солдат-связист и несколько вестовых. Выбегающий одним из последних прапорщик Кривошеин по штатской неловкости задел стол и сбил с него масляную лампу. В блиндаже на несколько минут сделалось совсем темно. Между тем Сергей обшарил все вокруг, но безрезультатно.

«Все решат, что я попросту струсил и сам же спрятал собственные сапоги, чтобы пересидеть опасность в блиндаже, — вдруг с ужасом подумал Сергей. — Солдаты начнут зубоскалить мне вслед: „Вот так Сапогов, потерявший сапоги!“».

От такой мысли Сергея бросило в жар. Сунув ноги в войлочные чуни, он прямо в них бросился к выходу. По присущей ему рассеянности и в растерянности внезапного пробуждения Сергей просто забыл, что лег спать на чужую кровать, оставив сапоги возле своей.

Охватить своим сознанием то, что происходит на поле сражения, было очень сложно, ибо стреляли сразу со всех сторон. Создавалось впечатление, что рота оказалась в окружении, будучи отрезанной от соседей справа и слева и от собственного тыла. Как такое могло произойти, было уму непостижимо. По окопам шарили снопы холодного света вражеских прожекторов. Сергей знал, что за движением лучей смерти следят вражеские пулеметчики и снайперы, и пригибался, чтобы не оказаться у них на прицеле.

В траншее не было ни души. Сергей все шел и шел, а ему никто не попадался, хотя в нос назойливо лез ядреный запах моршанской махорки и пшенной каши. Кажется, из-за какой-то нерасторопности интендантов ужин сегодня на позиции доставили из полевой кухни гораздо позже обычного, часов в десять-одинадцать. В одном месте на бровке бруствера рядком стояли котелки с нетронутой кашей. Каша еще дымилась. Рядом, прислоненные к доскам обшивки траншеи, выстроились винтовки. Казалось, хозяева котелков и ружей где-то рядом — за очередным поворотом траншеи — покуривают перед едой.

Сергей в очередной раз свернул и замер, пораженный открывшимся ему ужасным зрелищем. Насколько хватало глаз, окоп был завален трупами солдат в серых шинелях. Картина была столь жуткой, что Сергей не сразу нашел в себе силы двинуться дальше. Включив фонарик, он стал светить на лица убитых. Среди них Сергей не обнаружил ни одного австрийца. Все погибшие были солдатами третьего взвода его роты. Большинство были убиты холодным оружием — заколоты штыками, у некоторых перерезано горло, пробиты черепа. Трудно было понять причину произошедшей здесь трагедии. Как могло так случиться, что множество обученных и вооруженных людей позволили перерезать себя, словно жертвенных баранов?!

Пройдя дальше, Сергей оказался возле землянки второго взвода. Он потянул на себя дверь. Из мрака на него дохнуло едким запахом селитры. Сапогов посветил перед собой фонариком и наткнулся взглядом на посиневшее, застывшее в смертельном оскале лицо ефрейтора Бокова, который сегодня так отличился со шпионским голубем. Из открытого рта покойника, казалось, вырывался немой вопль ужаса и боли. Остекленевшие глаза были широко открыты и направлены прямо на Сергея. В них застыли ужас и изумление. Вскинутыми за секунду до гибели руками мертвец словно пытался закрыться от внезапно ворвавшейся в землянку смерти. Рядом, поодаль друг от друга в нелепых позах застыли еще шестеро покойников. Взрывами брошенных через дверь гранат их разметало по углам землянки.

Такую чудовищную рубку могли учинить только дьяволы из особых штурмовых частей.

Ничто и никто не внушало простым пехотинцам-окопникам такого благоговейного ужаса, как двуногие черти из так называемых «команд смерти». Там, где они проходили, действительно оставались только обезображенные трупы. Штурмовики не знали жалости к противнику и не обременяли себя пленными, чтобы не терять мобильности и инициативы в бою. Их не зря называли «чистильщиками окопов». Они методично зачищали траншеи от вражеских солдат, переходя от одной цели к другой и вырезая всех на своем пути. Где нужно, они действовали кинжалами, штыками-ножами, остро заточенным шанцевым инструментом. Для борьбы в окопах было изобретено специальное оружие: от дубинок всех видов и траншейных кинжалов до ранцевых огнеметов. Но излюбленным оружием этих кровавых псов, по слухам, была саперная лопатка с заточенными до остроты бритвы краями. В умелых руках она оставляла страшные раны. Только в этом 1916 году в русские войска с большим опозданием начали массово поступать стальные каски, да и то не отечественного производства. Франция поставила России более четырех миллионов «шлемов Адриана». До этого генералы считали, что русским «чудо богатырям» шлемы не нужны, ибо они «снижают боевой дух солдат»! Из-за столь абсурдного мнения в первые два года войны тысячи солдат погибли и стали немощными калеками не столько от осколков снарядов и пуль, сколько от небольших камней, разлетающихся от взрывов…

«Чистильщикам» тоже было на руку, что головы русских солдат не были защищены касками, ибо они могли активно работать своим любимым оружием. Опорные пункты обороны противника штурмовики из партий чистильщиков окопов выжигали из огнеметов или забрасывали гранатами с длинными рукоятками и взрывателями ускоренного действия, которые удобно было бросать на любую дальность и невозможно было откинуть назад.