Читать книгу "Только ты - Элизабет Лоуэлл"

До боли задерживая дыхание, Ева наблюдала, как бандиты Слейтера сели на лошадей и двинулись вверх по ручью. Вскоре они исчезли из виду. Тогда она сползла вниз по склону и подошла к Белоногому, который терпеливо ожидал, опустив голову, и скорее спал, нежели бодрствовал.

— Бедный мальчик, — прошептала она. — Я знаю, что твои ноги болят от этих камней… Но если бы ты был подкован, Горбатый Медведь наверняка нашел бы нас.

Несмотря на то что ей надо было спешить к Великому Водоразделу через горы Сан-Хуана и каменные лабиринты, описанные испанцами, она понимала, что через несколько миль должна разбить лагерь. Белоногому требовался отдых, иначе он не довезет ее до Великого Водораздела.

Путешествие обещает быть далеким и трудным, и ей нужно каким-то образом подковать Белоногого, купить вьючную лошадь и запастись всем, что понадобится в пути.

Но больше всего ей нужен был человек, на которого она могла бы положиться, человек, который охранял бы ее, пока она будет заниматься поисками шахты Кристобаля Леона, предка дона Лайэна, отпрыска испанского королевского рода и обладателя разрешения на поиски золота во владениях испанской короны в Новом Свете.

«Можно помечтать о сказочной крестной матери или о друге, таком, которому я могла бы доверить золото. Слабые люди любят, сильные разрушают.

Это заставляет женщину удивляться: о чем думал господь, когда создавал мужчину?»

Как только Слейтер отъехал, Рено сложил бинокль, сполз вниз со скалы и направился к тому месту, где его ожидали верховая и три вьючные лошади с запасами на зиму. Почуяв запах хозяина, кобыла зашевелила черными ноздрями. Она негромко заржала и вытянула морду, надеясь, что ее приласкают.

— Привет, Любимица. Ты скучала, пока я был в отлучке?

Мягкие лошадиные губы тепло и щекотно пробежали по его пальцам.

— Ну-ну, ты больше не будешь тосковать в одиночестве. Горбатый Медведь сыт игрой по горло. Если поторопимся, мы можем отправиться по следу нашей Звезды еще до заката. Рено сел в седло, погладил шею кобылы сильной, одетой в кожаную перчатку рукой и направил чалую вниз по крутому склону. Двигаясь зигзагообразно, лошадь быстро спустилась в ущелье, которое располагалось параллельно тому, где Горбатый Медведь потерял след. Вьючные лошади послушно следовали за Рено.

— Если нам повезет, — сказал Рено, — мы уже до завтрака будем знать, умеет ли эта девчонка готовить. Или она может только жульничать в картах да подставлять мужчин под пули?

Напряженная и полная неясной тревоги, несмотря на то что ее никто не преследовал, Ева остановила Белоногого и прислушалась. Не было слышно ничего, кроме глухого стука дождевых капель о листья.

Наконец она сделала поворот и направила Белоногого туда, где, если верить журналу, было у подножия горы подходящее место для лагеря. Там имелось укрытие от дождя, среди мхов и папоротников пробивался небольшой родник и был хороший обзор окружающей местности. Только вот если бы кто-нибудь постоял на часах, пока она поспит…

Уже совсем стемнело, когда Ева и мерин с разбитыми, больными ногами добрались до нужного места. Плоский белый диск луны осветил отдаленные вершины.

Тихонько разговаривая с Белоногим, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, Ева напоила, почистила и стреножила мерина, наскоро съела холодный ужин и улеглась на некое подобие спального матраса, которое она соорудила из содержимого цыганского фургона. Она заснула очень быстро, измученная страшным напряжением прошедшего дня.

Когда Ева проснулась на заре, незнакомец со светло-зелеными глазами спокойно рылся в ее багажной сумке.

Первой мыслью Евы было, что она все еще видит сон, потому что его полные укора глаза преследовали ее в сновидениях в течение всей ночи, заставляли ежиться и беспокойно вертеться. Во сне она делала попытку приблизиться к незнакомцу и сдавала ему отличные карты, но, как только он замечал флеш рояль, сразу бросал карты и уходил от игрального стола, оставляя ее в одиночестве.

Но сейчас, когда Ева окончательно проснулась, приближаться к этому мужчине, который роется в ее сумках, совершенно не входило в ее планы. Под прикрытием одеял ее рука медленно заскользила к дробовику, который был любимым оружием донны Лайэн. Ева всегда ложилась спать с дробовиком возле кровати, потому что руки донны были искалечены и не могли держать оружия.

Приоткрыв глаза, Ева оценивающе осматривала незваного гостя. Ее дыхание оставалось ровным, поза ни в малейшей степени не изменилась. Она не хотела, чтобы этот грабитель, который столь хладнокровно роется в ее вещах, знал, что она уже проснулась. Она слишком хорошо помнила, как виртуозно он обращается с оружием.

До Евы долетел еле слышный шепот, когда мужчина вынул руку из сумки. Жемчуг блеснул в бледном утреннем свете.

Вид ожерелья, свисающего с его крепкой, с длинными пальцами руки, поразил Еву. Контраст между гладким бледным жемчугом и загорелым и могучим телом породил в ней каскад острых ощущений в груди и под ложечкой. Когда незнакомец пропустил глянцевые, холодные жемчужины между пальцами, как бы пробуя их на ощупь, она затрепетала.

Тень от качающихся ветвей то скрывала лицо незнакомца, то отступала, и тогда Ева могла различить его черты.

Она напомнила себе, что видела более привлекательных мужчин, с добрыми глазами и с губами, созданными для улыбки. Нет оснований для того, чтобы этот суровый незнакомец так возбуждал ее, чтобы он преследовал ее в сновидениях.

Тем не менее именно это происходило. Интерес к нему она впервые ощутила, когда он сел за игорный стол. Вся последующая сцена только усилила ее чувство.

Рено еще раз пропустил жемчуг между пальцами, затем положил его в мешочек из оленьей кожи и сунул в карман.

Следующая вещь, на которую он наткнулся в сумке, был мягкий кожаный сверток, перевязанный ремешком. Рено вынул его и с недоумением развернул. Два длинных тонких металлических стержня с насечками на тупых концах легли на его ладонь с тихим музыкальным звоном.

«Черт побери, — подумал Рено, — испанская волшебная лоза!.. Хотел бы я знать, умеет ли она этим пользоваться».

В задумчивости Рено вновь замотал большие тупые иглы и положил их обратно в сумку.

Затем его пальцы нащупали старую, высохшую кожу испанского журнала. Он открыл его, удостоверился, что это тот самый журнал, и переправил к себе.

Остальные вещи, находящиеся в сумках девушки, несколько смутили Рено. Мальчишеский жакет, красное платье, еще одно платье из мешковины, мальчишеская белая рубашка и черные брюки — вот и все, что там было. Кольца он не нашел. Не обнаружилось и золотых монет, которые Ева прихватила вместе с кольцом.

Было очевидно, что богатство и удача ее не баловали. С другой стороны…

— Ты продолжаешь тянуться к своему дробовику, — сказал Рено, не поднимая взгляда, — и я вынужден буду стащить тебя с матраса и поучить хорошим манерам.