Читать книгу "Лакированная ширма - Роберт ван Гулик"

Чао Тай хотел было встать, но судья Ди поднял руку.

– Весьма занимательная личность! – усмехнулся он. – Скажи мне, любезный, что навело тебя на мысль, будто мы хотим совершить кражу в вашем городе? Одноглазый вздохнул.

– Ну ладно! – с преувеличенной кротостью сказал он. – Так и быть, преподам вам бесплатный урок! Как только этот громила вошел в чайную, я понял, что он промышляет на большой дороге. Чего стоят его плечищи и походка! Даже я своим единственным глазом это разглядел. Кстати, раньше он, скорее всего, удрал из войск —уж больно воинственно держится. Потом к нему присоединился ты. Поначалу я решил что ты – выгнанный со службы судейский чиновник, но потом, увидев ваш бой на палках, – тут-то вы, дураки набитые, себя и выдали! – понял, что для этого ты слишком здоров драться, хоть кожа у тебя белая и гладкая. Вывод напрашивался сам собой: богатый тайвей. А коли вам и этого недостаточно, добавлю: окончательно стало ясно, что вы тут чужаки, когда принялись читать путеводитель и увлеченно разглядывать список лавок, где торгуют. серебром да золотом. Ну, теперь уразумели, какие вы новички. Только одно мне непонятно: для чего ты отрастил эту дурацкую бороду? Думаю, чтобы подделаться под правителя уезда.

– Этот человек мне больше не интересен! – спокойно заметил судья Ди, обращаясь к Чао Таю. – Выставь его отсюда!

Чао Тай вскочил, но недостаточно быстро: со скоростью молнии одноглазый развернулся, открыл дверь и выскользнул наружу, захлопнув створку перед самым носом Чао Тая, да так, что тот пребольно стукнулся головой и набил здоровенную шишку. Парень, сыпля проклятиями, распахнул дверь.

– Я догоню это собачье отродье! – прорычал он.

– Стой! – скомандовал судья. – Вернись! Не надр устраивать здесь никаких сцен!

Чао Тай снова сел, сердито потирая лоб, а Ди чуть заметно усмехнулся:

– Разговор с этим наглым проходимцем был весьма кстати, так как напомнил мне ободном важном правиле, каковое всегда надлежит соблюдать тому, кто расследует преступление. И правило это гласит: ни в коем случае нельзя упрямо цепляться за какую-то одну версию. Этот негодяй очень неглуп и наблюдателен, и его рассуждения о нашей принадлежности к определенному слою общества поразительно точны. Но, выстроив свою версию, он подгонял под нее каждый новый факт, вместо того чтобы задуматься: а не побуждают ли эти самые факты пересмотреть изначальные выводы. Ведь мог бы, наверное, сообразить, что наш бой на палках в открытую, посреди двора, означает одно: мы чувствуем себя в полной безопасности, коли не отказались от удовольствия поступать как заблагорассудится, не задумываясь, наведет ли это кого-нибудь на размышления. Впрочем, не мне осуждать парня за это, поскольку я сам допустил подобную ошибку, расследуя в Пэнлае убийство ради золота.

– Этот ублюдок тащился за нами от самой чайной, – возмутился Чао Тай. – С какой стати он это делал? Не собирался же он вымогать у вас деньги?

– Вряд ли, – покачал головой судья Дя. – По-моему, этот одноглазый – из тех, кто рассчитывает исключительно на свой ум и смертельно боится грубой силы. Ну да ладно, все равно мы его больше не увидим! Между прочим, твои слова насчет слежки в чайном доме снова напомнили мне о том обрывке разговора, что мы там слышали, —помнишь, о странном самоубийстве торговца шелком по имени Ко? Давай прогуляемся в суд и послушаем, о чем речь, – скоро как раз начнется вечернее заседание.

– Господин правитель уезда, вы в отпуске! – с укором напомнил Чао Тай.

– Да, в отпуске! – грустно улыбнулся судья. – Однако, должен признаться, мне хотелось бы получше разглядеть своего собрата Тэна, только так, чтобы он этого не заметил. Кроме того, обычно я сам провожу судебные заседания, и мне очень интересно понаблюдать за этим со стороны. Это станет поучительным уроком – кстати, для тебя, мой друг, тоже! А потому – вперед!

В зале толстяк хозяин составлял счета для четырех отбывающих купцов. Его покрытый испариной лоб был повязан куском белой ткани. Костяшки так и мелькали. Но, несмотря на крайнюю занятость, толстяк умудрился заметить проходившему мимо стойки судье:

– За храмом бога войны есть площадка, специально предназначенная для физических упражнений, господин Шэн.

– Благодарю вас, – ледяным тоном ответил судья, – но я предпочитаю пользоваться услугами, каковые способно предоставить это гостеприимное заведение. – И, не дожидаясь возражений, увлек за собой Чао Тая на улицу.

Они продвигались довольно медленно, так как стало немного прохладнее и на улицы высыпал народ, однако, перейдя площадь и достигнув ворот судебной управы, не увидели поблизости ни души – очевидно, заседание уже началось и зрители поспешили в зал. Путешественники миновали каменную арку и дом привратника, где висел огромный бронзовый гонг, возвещавший о начале каждого заседания суда. Четверо стражников, сидевших на скамье, с полным безразличием пропустили опоздавших.

Судья с помощником быстро пересекли пустынный двор и оказались в полутемном зале. Издалека доносился чей-то голос, на одной ноте бубнивший скучное заявление. Наши герои помедлили у дверей, давая глазам привыкнуть к полутьме. Поверх голов зрителей, толпившихся в зале, они видели у дальней стены на помосте высокий стол, покрытый алой тканью. За ним восседал правитель уезда Тэн, облаченный в парадное платье из блестящей зеленой парчи и черную судейскую шапочку с двумя упругими крылышками по бокам. Медленно поглаживая свою козлиную бородку, он, казалось, был поглощен изучением бумаг. Советник Пань стоял рядом, спрятав кисти рук в широкие рукава. По обеим сторонам от места судьи стояли два низких столика для служащих канцелярии: у стола справа седовласый чиновник – по-видимому, старший писец – вслух читал какой-то документ. Всю дальнюю стену закрывала темно-лиловая складная ширма с искусно вышитым золотыми нитями крупным изображением единорога – символа проницательности.

Судья Ди сделал еще несколько шагов и слился с толпой зрителей. Встав на цыпочки, он мог видеть четырех стражников, стоявших перед скамьей с железными цепями, дубинками, тисками я другими устрашающими принадлежностями своего ремесла. Их начальник, коренастый звероподобный детина с куцей бородкой, стоял чуть поодаль, вертя в руках тяжелую плеть. Как правило, в суде все было рассчитано таким образом, чтобы внушить почтение к величию закона и навести на мысль об ужасных последствиях, неминуемых для нарушителя. Все, кто сюда приходят, – молодой или старый, богатый или бедный, истец или обвиняемый, – должны были преклонить колени на каменном полу перед судейским местом; начальник стражи мог кричать на них, а по приказу судьи – жестоко избивать. В соответствии с основополагающим принципом правосудия, всякий представший перед судом считался виновным, пока не докажет обратное.

– Мы пропустили совсем немного, – прошептал судья Чао Таю. – Писец читает новый устав какого-то сообщества или объединения торговцев и, по-моему, уже переходит к заключительным параграфам.

Как только писец умолк, правитель уезда оторвался от изучения бумаг и поднял голову.

Все вы сейчас слышали новый текст устава сообщества художников по металлу в том виде, как он был предложен упомянутым сообществом, с изменениями и исправлениями, внесенными данным судом. Кто-нибудь хочет высказаться?