Читать книгу "Александр Солоник: киллер мафии - Валерий Карышев"

Большинство серьезных преступлений, как правило, переходили в разряд «висяков» – явно заказные убийства, дерзкие «наезды» на бизнесменов, умышленное уничтожение материальных ценностей…

Но даже в редких случаях поимки бандитов посадить их весьма проблематично. Свидетели, если таковые и есть, грамотно запугиваются, вещдоки исчезают, продажные милицейские следователи профессионально разваливают дела, нищие судьи и прокуроры покупаются на корню, как и руководство Главного управления исправительно-трудовых учреждений. Зоны всех четырех режимов (общий, строгий, специальный и тюремный) давно уже превратились в школы профессиональной преступности: авторитеты криминального мира, попадавшие в места лишения свободы из разных регионов страны, во время отсидки делятся опытом «работы», авторитеты умудряются руководить происходящими на «вольняшке» процессами и из-за колючей проволоки.

Черновик меморандума был почти составлен: картина получалась достаточно устрашающей. Но главного – резюме, то есть действительно серьезного рецепта борьбы, Координатор выдать так и не смог.

Ужесточить пенитенциарную систему?

Такое уже было в начале шестидесятых, когда Хрущев обещал раз и навсегда покончить с профессиональной преступностью. Тогда неподалеку от Соликамска была организована экспериментальная зона тюремного режима – и поныне печально известный «Белый Лебедь». Именно здесь выработалась практически безошибочная методика борьбы с так называемой отрицаловкой.

Блатные авторитеты из близлежащих лагерей свозились в несколько бараков, отгороженных от остальных и от промзоны. Естественно, паханы выбирали из своей среды самого грамотного и влиятельного. Едва только на зоне утверждалась власть пахана, как его тут же переводили в БУР, то есть в барак усиленного режима, а на его место тут же привозили другого пахана с другими «жуликами» и «торпедами» (так называется воровское окружение). После утверждения власти новоиспеченного главаря и его друзей помещали вместе со старым паханом и соответственно его друзьями. Как следствие начиналась борьба за власть. Попытки массовых бунтов посредством засылки «маляв» в другие зоны и на этапы пресекались бесповоротно и на корню. После жестокого кровопролития между старым и новым паханом побеждал, по Дарвину, сильнейший, трупы хоронились на кладбище зоны, а в нее по этапу тем временем уже направляли очередного пахана со своими «торпедами»…

Координатор был совершенно уверен: то, что при социализме казалось стопроцентной панацеей, теперь, в начале девяностых годов, выглядело бы как минимум анахронизмом. Официальный курс Горбачева на «гуманизацию общества» и связанные с ней послабления системы уголовных наказаний, равно как и период «дикого капитализма» с пресловутым «первоначальным этапом накопления капитала», не способствовали возвращению к жестким коммунистическим нормам ГУЛАГа, а потому следовало изыскивать новые решения.

Проведение закона о свободном ношении оружия «для необходимой самообороны», как уже предлагалось в Верховном Совете?

В условиях свинцовых мерзостей российской действительности подобное – совершенная дикость: народ начнет стрелять друг друга в очередях и на коммунальных кухнях. К тому же новым законом, если бы он каким-то чудом был принят, воспользуются прежде всего далеко не самые законопослушные граждане.

Коренная реформа Уголовного кодекса, содержание осужденных по американской системе?

Тем более нереально: у государства нет столько денег, да и не предвидится в ближайшем будущем…

Хозяин кабинета, отложив чистый лист бумаги, пружинисто поднялся со своего места, подошел к окну, долго смотрел, как по стеклу беспорядочными траекториями сбегают дождевые капли.

Над центром Москвы зависла низкая грозовая туча, по Лубянской площади, пригибая головы от порывистого ветра, шли редкие прохожие. Им бы его заботы…

Повернувшись спиной к белым больничным занавескам на окнах, он закурил, задумался, покусывая сигаретный фильтр, и вновь его взгляд невольно упал на портрет Дзержинского, висевший над столом.

Да, тогда, в романтические времена кровавого противостояния белых и красных, все было просто: «Губдезертир», расстреливающий без суда и следствия; ЧК, решающая любые вопросы с революционной непосредственностью, по законам военного времени; система заложников – «сто ваших за одного нашего»… Впрочем, считал Координатор, в те времена подобные методы целиком и полностью оправдали себя: бандитизм, захлестнувший РСФСР, был ликвидирован в несколько лет. Теперь же, чтобы посадить откровенного бандита, надо исписать горы бумаги, опросить свидетелей, провести десятки дорогостоящих экспертиз, разрушить хитроумные препоны, выставляемые адвокатами… Но тот же бандит через несколько лет все равно выйдет на свободу условно-досрочно или по амнистии, но уже куда более обозленный, опытный и коварный.

Стряхивая с сигареты пепел, Координатор косился на казенный портрет и невольно поймал себя на мысли: наверное, неплохо было бы и вернуть некоторые методы родного ведомства, по крайней мере, внутри страны. Ведь ни для кого не секрет, что тот же Первый Главупр, занимавшийся преимущественно внешней разведкой, действовал и действует по формуле «цель оправдывает средства». У голубоглазых мальчиков и за границей длинные руки: внезапно наехавшей машиной по стенке размазать, током из неисправной розетки шарахнуть, отравленным зонтиком уколоть, в шахту лифта столкнуть, а то и авиакатастрофу организовать.

Незаконно?

Антиконституционно?

А кто теперь может провести четкую грань между законом и беззаконием? Да и в любом правиле есть исключения, примеров можно привести массу.

Тот же лидер французской Четвертой республики Пуанкаре, которого трудно обвинить в нелюбви к высоким идеалам гуманизма и демократии, однажды распорядился собрать всех парижских уголовников, вывезти их за город и запросто расстрелять.

А драконовские законы, принятые в некоторых латиноамериканских республиках, – пресловутые «эскадроны смерти»?

И относительно свежий пример – Южная Корея. Заместитель Координатора, переведенный к нему из Первого Главупра, некоторое время под видом торгового атташе проработал в Сеуле, и одним из самых сильных впечатлений была очистка столицы от уголовников. Все решилось не просто, а очень просто: Президент Чон Ду Хван, раздраженный медлительностью органов правопорядка и разгулом преступности, отдал категорический приказ: в три дня очистить город от бандитов. Что и было сделано – всех более или менее серьезных южнокорейских паханов развезли по полицейским участкам, после чего незамедлительно расстреляли. Резонанс был оглушительный; эффект получился не столько карательный, сколь назидательный. Во всяком случае, нынешний Сеул по криминогенности – одна из самых благополучных мировых столиц.

Расстрел без суда, а значит, нарушение презумпции невиновности, процессуальных формальностей и прочих конституционных прав?

Но зато сколь блестящим оказался конечный результат! Сколько жизней сберегла эта антигуманная акция, сколько проблем решила!