Читать книгу "Крокодиловы слезы - Елена Яковлева"

У ворот сидела все та же старуха, причем не одна, а в приятной компании. По левую руку от нее на траве развалился бомж, разоривший меня на двадцать пять рублей и теперь делавший вид, будто совершенно меня не знает, по правую - еще одна старушенция, которая, между прочим, ловко вязала букеты из слегка привядших цветов, наверняка собранных со свежих могил. Самая настоящая мафия, ни дать ни взять!

Глава 3

ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ

Кладбищенские злоключения так меня вымотали, что дома я почти не плакала, если только уронила пару слезинок в чашку с горячим чаем, из которой и состоял мой ужин, а впрочем, и завтрак, и обед тоже. Меня едва хватило на то, чтобы доплестись до кровати и рухнуть на нее без чувств. Сознание мое померкло вдруг и разом, будто лампочку выкрутили. Меня обступили темнота и безмолвие, словно я рухнула в вечность, как Тимур.

Но я не умерла, а всего лишь заснула, и мне приснился Тимур, и этот сон был таким странным... Тимур сидел у кладбищенских ворот рядом с бомжем-попрошайкой и старухой, ворующей цветы с могил. Вы и представить себе не можете, чем они занимались! Они играли в карты. И именно эту сцену я застаю, направляясь проведать Тимурову могилу. Естественно, во сне я удивилась, хотя и не так сильно, как удивилась бы наяву.

"Что ты здесь делаешь?" - спросила я Тимура.

"А, это ты, - пробормотал он, не отрывая взгляда от карт, - разве не видишь, в "дурака" играю".

Я обиделась:

"Нашел с кем. Они же цветы с твоей могилы воруют!"

"Ну и плевать, - ответил Тимур, - зачем мне эти цветы, я же не баба, а мужик".

И тут в наш разговор бесцеремонно вмешался бомж, выцыганивший у меня двадцать пять рублей на охрану могилы.

"Чем кроешь! - завопил он. - Пики козыри!"

Я проснулась в холодном поту, сердце мое бешено колотилось, а в дверь кто-то звонил, звонил протяжно и настойчиво!

Тряхнув головой, я включила настольную лампу и посмотрела на часы: половина третьего ночи! Кто бы это мог быть в такой час? Срочная телеграмма? Ночных телеграмм я боюсь пуще террористов, но теперь, когда самое страшное в моей жизни уже случилось, я была почти спокойна.

Выслушав очередную трель дверного звонка, я спустила ноги с кровати, нащупала тапки и, пошатываясь спросонья, двинулась в прихожую. Соображала я плохо: странный сон никак не шел из моей головы. Подумать только, еще минуту назад я видела Тимура так явственно, словно не его, а кого-то другого опустили сегодня в могилу на Новониколаевском кладбище. Сегодня или уже вчера?

- Кто там? - спросила я, вглядываясь в дверной "глазок".

Хоть я и была убита горем, чувство самосохранения у меня атрофировалось не окончательно. Как нарочно, на лестничной площадке было темно, как в могиле. Бедный, бедный Тимур, как он там один, в сырой земле?

- Открой, Оксанка! - сказал кто-то громким шепотом.

Довольно странная просьба, если учесть, что я слабая одинокая женщина, а на дворе глубокая ночь! Только вот... Голос, какой знакомый голос, можно сказать, до боли.

- Кто там? - Меня прямо в жар бросило.

- Да я это, я, открой... - заторопил меня окончательно родной голос.

Может, я сходила с ума, но из-за обитой дерматином двери ко мне взывал Тимур! Или его бесплотный дух, или.., или это всего лишь продолжение странного сна?.. Не знаю, каким местом я думала, но дверь приоткрыла.

* * *

...Тот, кто стоял за моей дверью, не рассеялся и не превратился в рой искрящихся пылинок, как это бывает в мастерски снятых фильмах ужасов. Более того, он был безумно похож на Тимура, только осунувшегося и исхудавшего. Увидев это, я решила, что все еще сплю. Из памяти выплыло неизвестно откуда почерпнутое знание: приходящих во сне покойников нужно вежливо, но настойчиво спроваживать на кладбище, как бы дороги они вам ни были, как бы настойчиво они ни скреблись в вашу дверь и ни жаловались на могильную сырость.

Руководствуясь вышеозначенными суевериями, я потянула дверь на себя, но не тут-то было, призрак Тимура цепко вцепился в нее с обратной стороны и сказал с обидой:

- Да пусти ты меня наконец, я замерз, как бобик...

Ну вот, начинаются жалобы, подумала я и тихо, но твердо возразила:

- Возвращайся туда, откуда пришел, я не могу тебя пустить.

Призрак Тимура очень натурально опешил:

- Ты чо, Оксанка, не узнаешь меня? Это же я, Тимур!

Я держалась из последних сил:

- Ты уже не Тимур, ты только бесплотный дух, который ищет успокоения... Иди, иди к себе на кладбище, а ко мне больше не приходи...

- Какой еще бесплотный дух? - возмутился призрак Тимура. - Ты чего несешь? - И так нажал на дверь, что она распахнулась. Едва призрак сделал шаг в мою сторону, я грохнулась в обморок, успев предварительно подумать, что, может быть, это даже к лучшему и к тому времени, как я приду в себя, он наконец рассеется или по крайней мере превратится в рой этих самых пылинок...

Куда там! Когда я очнулась, мизансцена практически не изменилась. Я сидела в прихожей, привалившись спиной к стене, а призрак Тимура аккурат напротив, на обувной тумбочке, морщась, потирал рукой ногу в разодранной брючине. Не могли его, что ли, в приличный костюм одеть, прежде чем в гроб положить? Ой, мамочки, сейчас я опять отключусь! Сейчас, сейчас... Нет, что-то не получается.

- У тебя хотя бы йод есть? - между тем деловито осведомился призрак.

Прекрасно понимая, что вступать в дискуссии с покойниками занятие бессмысленное, я все-таки поинтересовалась:

- А тебе зачем?

- Зачем-зачем? - язвительно передразнил меня бесплотный дух в драных брюках. - Не видишь, что ли, я весь в синяках и ссадинах? И с ногой что-то... Как бы не перелом...

Ясное дело, просто так никого не хоронят. На всякий случай я еще раз плотно смежила ресницы в надежде, что видение исчезнет. Ничего подобного! И я наконец взмолилась:

- Послушай, а почему ты, собственно, ко мне явился? По-моему, у тебя гораздо больше оснований являться к законной жене. В конце концов, ты же сам меня бросил и сказал, чтобы я тебя не ждала!

Призрак Тимура вытянул вперед ногу в разодранной брючине, осторожно ощупал ее и недовольно пробурчал:

- А еще клялась в вечной любви! Вот и верь после этого вашей сестре... И вообще, с чего ты взяла, что я тебя бросил? Просто не хотел обострять...

Нет, вы только подумайте, это называется, каким ты был, таким ты и остался, что при жизни, что после смерти. Ясное дело, я не выдержала и завелась:

- Он не хотел обострять! Ушел себе преспокойненько и плевать хотел... А я еще, как последняя идиотка, чуть руки на себя не наложила, когда узнала, что он умер! На кладбище побежала, чтобы сказать последнее "прости-прощай".