Читать книгу "Власть меча - Уилбур Смит"

Над четырьмя траулерами повисло густое белое облако прожорливых морских птиц, которые добавляли свои хриплые крики к грохоту лебедок, ныряли в сеть. Они глотали рыбу до тех пор, пока уже не могли подняться, а тогда просто плыли по течению, раздувшиеся, растопырив крылья, пытаясь удержать в желудках проглоченное. На носу и корме каждого траулера стояли матросы с острыми баграми и отгоняли больших акул, которые вспарывали поверхность, пытаясь добраться до пойманной рыбы. Их острые, как бритва, треугольные зубы могли разрезать даже прочную сеть.

Птицы и акулы глотали рыбу, а корпуса кораблей тем временем все глубже уходили в воду. Наконец незадолго до того, как солнце в полдень достигло зенита, Лотар приказал прекратить работу. Для рыбы больше не осталось места; новые порции добычи, поднятые на палубу, тут же через борт выливались обратно в воду.

Лотар выключил лебедку. В главной сети осталось, наверно, не меньше ста тонн рыбы, в основном задохнувшейся и раздавленной.

– Опустошить сеть, – распорядился Лотар. – Пусть уходит. Поднять сеть на борт!

Четыре траулера, так глубоко осевшие в воду, что при каждом покачивании она заплескивала через шпигаты, медленно, точно еле переваливающиеся утки, повернули и двинулись к берегу вереницей с Лотаром во главе.

За собой они оставили почти половину квадратной мили поверхности океана, покрытой мертвой рыбой, плавающей вверх серебряным брюхом; слой этот был густым, словно листва в осеннем лесу. Среди рыбы плавали тысячи насытившихся чаек, а в глубине продолжали глотать добычу акулы.

Утомленные матросы через трясину еще трепещущей рыбы, покрывавшей палубу, добирались до трапа на баке. Спустившись, они, покрытые слизью и чешуей, промокшие, бросались на смятые койки.

В рубке Лотар выпил две чашки горячего кофе и взглянул на укрепленный над головой хронометр.

– До фабрики четыре часа хода, – сказал он. – Как раз успеешь заняться уроками.

– Ну па! – взмолился мальчик. – Только не сегодня. Сегодня особый день. Неужели и сегодня нужно учиться?

В Китовом заливе не было школы. Ближайшая немецкая школа находилась в Свакопмунде, в тридцати километрах. С самого рождения мальчика Лотар был для него отцом и матерью. Он забрал его, мокрого, окровавленного, прямо после родов. Мать никогда не видела Манфреда. Таков был их противоестественный уговор. Лотар один вырастил ребенка, никто ему не помогал, если не считать коричневых кормилиц из племени нама. Лотар с сыном были так близки, что не могли расстаться даже на день. Он предпочел сам учить его, только бы не посылать в школу.

– Нет никаких особенных дней, – сказал он Манфреду. – Мы учим уроки ежедневно. Сила не в мышцах. – Он постучал себя по лбу. – Сила вот где. Принеси книги!

Манфред в поисках сочувствия посмотрел на да Сильву, но он знал, что с отцом лучше не спорить.

– Прими руль, – велел Лотар старому моряку и сел рядом с сыном за небольшой стол для карт.

– Не арифметика, – покачал он головой. – Сегодня английский.

– Ненавижу английский! – яростно заявил Манфред. – Ненавижу английский и ненавижу англичан.

Лотар кивнул.

– Да, – согласился он. – Англичане наши враги. Всегда были и всегда будут врагами. Поэтому мы и должны овладеть их оружием. Мы должны знать их язык, чтобы, когда придет время, использовать его против них.

Впервые за весь день он заговорил по-английски. Манфред начал отвечать на южно-африканском диалекте голландского, африкаансе, который лишь недавно был признан самостоятельным языком и получил статус государственного языка Южно-Африканского Союза за год до рождения Манфреда. Лотар остановил его, подняв руку.

– По-английски, – укоризненно сказал он. – Говори только по-английски.

Они работали около часа, читали вслух Библию в английском варианте короля Якова и номер «Кейп таймс» двухмесячной давности; потом Лотар продиктовал сыну страницу. Манфред, трудясь над диктантом на чужом языке, ерзал, хмурился, грыз карандаш и наконец не сдержался.

– Расскажи о дедушке и о клятве! – попросил он.

Лотар улыбнулся.

– Хитрая мартышка! Лишь бы не работать.

– Пожалуйста, па!

– Да я уже сто раз рассказывал.

– Расскажи еще раз. Сегодня особенный день.

Лотар через окно рубки взглянул на драгоценный серебряный груз. Парень прав, сегодня особенный день. Сегодня после пяти лет труда он наконец свободен от долгов.

– Ну хорошо, – кивнул он. – Расскажу, но по-английски.

И Манфред с энтузиазмом захлопнул сборник упражнений и склонился к столу, его янтарные глаза сверкали в ожидании.

Рассказ о великом восстании повторялся так часто, что Манфред знал его наизусть и исправлял любые отклонения от оригинала или напоминал отцу о пропущенных подробностях.

– Что ж, – начал Лотар, – когда английский король Георг V в 1914 году предательски объявил войну германскому кайзеру Вильгельму, мы с твоим дедом знали, в чем наш долг. Мы попрощались с твоей бабушкой…

– Какого цвета были волосы у моей бабушки? – спросил Манфред.

– У твоей бабушки, красивой и благородной немецкой женщины, волосы были цвета спелой пшеницы на солнце.

– Точно как мои, – подсказывал отцу Манфред.

– Точно как твои, – улыбнулся Лотар. – И мы с дедушкой сели на боевых коней и присоединились к генералу Марицу и его шестистам героям на берегах Оранжевой реки, где генерал собирался выступить против старого Слима, Янни Сматса.

Слово «слим» на африкаансе означает «предатель» или «изменник», и Манфред энергично кивнул.

– Дальше, па, дальше!

Когда Лотар дошел до описания первой битвы, в которой войска Янни Сматса с помощью пулеметов и артиллерии разгромили повстанцев, глаза мальчика затуманила печаль.

– Но вы сражались как черти, правда, па?

– Мы сражались отчаянно, но врагов было слишком много, и у них были большие пушки и пулеметы. Твоего деда ранило в живот. Я положил его на лошадь и увез с поля боя.

На глазах мальчика засверкали крупные слезы.

– Умирая, твой дедушка достал из седельной сумки, на которой лежал головой, старую черную Библию и заставил меня дать на этой книге клятву.

– Я знаю клятву, – перебил его Манфред. – Можно, я ее скажу?

– Говори, – согласился Лотар.

– Дедушка сказал: «Обещай мне, сын мой, обещай, положив руку на эту книгу, что война с англичанами никогда не кончится».

– Да, – кивнул Лотар. – Я дал умирающему отцу эту торжественную клятву.

Он взял руку мальчика и крепко сжал.

Настроение разрушил старый да Сильва; он закашлялся, отхаркиваясь, и плюнул через окно рубки.

– Стыдись: ты забиваешь мальчику голову ненавистью и смертью, – сказал он, и Лотар резко встал.