Читать книгу "Седая оловянная печаль - Глен Кук"

Может, он в курсе и как часто я меняю белье? Зачем понадобился еще один сыщик? Он мог смело поручить все тому, кто составлял досье на меня.

Опять этот жалкий смех.

– Представляю, о чем вы думаете. Но мои сведения – лишь общеизвестные факты. Слава бежит впереди вас. – Гримаса, в лучшие времена означавшая улыбку. – За годы работы вы добились прекрасных результатов. Но для этого вам пришлось стоптать не одну пару башмаков.

– Я простой парень, генерал. Стараюсь, как могу.

– Не думаю, что такой уж простой. Вы совсем не боитесь меня.

– Не боюсь.

Я не боялся его. Я встречал слишком много действительно страшных людей. Душа моя загрубела, закалилась в боях.

– Десять лет назад, наверное, боялись.

– Другие обстоятельства.

– В самом деле. Хорошо. Мне нужен человек, который не будет бояться. Особенно меня: опасаюсь, что, выполнив поручение, вы скроете от меня правду, которую мне больно было бы услышать. Правду столь жестокую, что мне захочется прогнать вас взашей. Вы не скроете ее? Он сбил меня с толку.

– Я совсем запутался.

– Обычное состояние живого человека. Я имею в виду – когда я найму вас, если найму и если вы согласны взяться за эту работу, вы обязаны довести ее до конца. Не обращая внимания на то, что я стану говорить впоследствии. Я прослежу, чтоб вам заплатили сполна вперед, – и избавлю от искушения стараться ради денег.

– Я все же никак не пойму, в чем дело.

– Я горжусь тем, что способен посмотреть правде в лицо. Я хочу покончить с этим. У меня нет выбора, как бы ни было больно и неприятно. Понимаете?

– Да.

Я понял – он готов посмотреть правде в лицо. Но какой правде? Мы оба потратили массу времени, туманя друг другу мозги. Люди его класса на этом собаку съели, но генерал всегда имел репутацию человека, твердо стоявшего обеими ногами на земле. Не однажды он поступал по-своему, нарушал приказы, потому что они исходили из умозрительных представлений штабных крыс, державшихся по меньшей мере в двухстах милях от поля сражения. И каждый раз исход дела доказывал правоту Стэнтнора. Но у него было мало друзей.

– Прежде чем взять на себя какие-либо обязательства, я должен знать, чего вы хотите.

– В моем доме – вор, мистер Гаррет. Генерал запнулся: спазма сжала его горло.

Я подумал, что у него сердечный приступ, и бросился к двери.

– Подождите, – прокаркал он. – Это пройдет.

Я остановился на полпути между стулом и дверью, но через минуту спазма прошла. Я снова уселся.

– Вор в моем доме. Хотя здесь нет никого, кого бы я не знал тридцать лет, кому много раз не доверял свою жизнь.

Забавная ситуация: жизнь доверить можешь, а кошелек – нет.

Я начал понимать, зачем ему понадобился человек со стороны. Паршивая овца среди старых товарищей. Они прячут голову под крыло, отказываются видеть правду, или… Кто знает? Морские пехотинцы устроены не так, как все.

– Я слушаю. Продолжайте.

– Недуг свалил меня вскоре после возвращения домой. Вероятно, это чахотка. Болезнь развивается медленно. Я редко теперь выхожу из своих комнат. Но я заметил, что в течение прошедшего года кое-какие вещи, столетиями принадлежавшие нашей семье, постепенно пропадали. Никогда не исчезали крупные вещи, только блестящие безделушки, бросающиеся в глаза. Просто сувениры, ценные в основном как память. Но сумма набирается уже не маленькая.

– Ясно.

Я взглянул на огонь. Пора повернуться, а то с другого бока не прожарюсь как следует.

– Уделите мне еще несколько минут, мистер Гаррет.

– Конечно, сэр. В последнее время в доме были посторонние? Постоянные посетители?

– Немного. Люди с Холма. Не из тех, что промышляют мелкими кражами.

Я не стал говорить, но, по моему мнению, худшие из преступников как раз выходцы с Холма. Наши дворяне способны стащить медяки с глаз мертвеца. Но в одном генерал прав. Они не будут красть своими руками. Они наймут кого-нибудь.

– У вас есть список пропавших вещей?

– А нужно?

– Может пригодиться. Кто-то что-то ворует – он хочет продать это и получить деньги. Верно? Я знаю некоторых торговцев, оптовые поставщики которых – люди с нечистыми руками. Вы что хотите, вернуть украденное или поймать вора?

– Сначала последнее. Потом поговорим о возмещении убытков.

Внезапно как гром среди ясного неба его сразил новый приступ. Я чувствовал себя совершенно беспомощным, понятия не имея, как помочь старику. Скверное чувство.

Приступ прошел, но на этот раз генерал казался совсем ослабевшим.

– Придется кончить побыстрей, Гаррет. Мне надо отдохнуть, а то следующий припадок сведет меня в могилу. – Старик улыбнулся, и я увидел, что зубов у него не хватает. – Еще одна причина рассчитаться сразу. Мои наследники могут не счесть нужным заплатить вам.

Я хотел сказать что-нибудь ободряющее, типа «вы еще меня переживете», но слишком уж цинично обнадеживать человека в подобном состоянии. Иногда мне удается промолчать, правда, обычно не к месту.

– С удовольствием познакомился бы поближе, но природа берет свое. Я нанимаю вас, если вы согласны считать меня своим клиентом. Вы найдете вора? На моих условиях?

– Не отступать ни за что?

– Именно.

– Да, сэр. – Мне пришлось сделать над собой усилие. Я ведь в самом деле ленив. – Я берусь за ваше дело.

– Хорошо, хорошо. Деллвуд ждет за дверью. Скажите ему, мне нужен Питерс.

– Будет сделано, генерал.

Я поднялся и направился к двери. Даже в нынешнем состоянии старик сохранил частичку того обаяния, магнетизма, которые делали его образцовым командиром. Я не просто жалел его, я действительно хотел найти негодяя, который, по мнению Черного Пита, пытается убить старика.

3

В коридоре было холодно, как холодной зимой в Арктике. Черт возьми, еще отморозишь что-нибудь.

Генерал не ошибся насчет Деллвуда. Он был на месте, ждал, причем точно как приказал хозяин, на почтительном расстоянии, чтоб ничего из разговора не слышать. Хотя вряд ли через эту дверь можно было расслышать даже взрыв. Деллвуд – парень, в общем, ничего, решил я, хоть спина у него чересчур прямая.

– Генерал просит Питерса.

– Хорошо, сэр. Я, пожалуй, прежде всего выполню его указание. Вы не могли бы вернуться вниз и подождать у фонтана?

– Конечно. Но идите быстрей. Что с ним такое? При мне у него было два сильных приступа.

Деллвуд переменился в лице, уставился на меня и словно окаменел. Очевидно, он любил этого старика и сейчас был очень встревожен.