Читать книгу "Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов"

Позднее зимнее утро, серое, спокойное и унылое, как раз такое, какое мне нравится. Старкрар еще не проснулся и не стряхнул со своей черно-серой шерсти остатки ночного инея, рабочие северо-восточных трущоб только-только собирались выйти из своих каменных домов-бараков, чтобы вновь толкнуть вперед мощь мескийской промышленности. Зима Старкрара серая, холодная, туманная и злая… Обожаю. Мы с Себастиной вошли в прихожую старого четырехэтажного дома.

– Желаете ли чаю, хозяин? Или согреться после прогулки по морозу?

– Кофе. Черный, чилонский и без сахара, ко мне в кабинет.

Ощупывая онемевший нос, я отправился к себе и, как всегда проходя по холлу, увешанному портретами предков, поежился. С детства ненавижу эти пристальные оценивающие взгляды. Хотелось бы отправить всех своих дедов и прабабок по материнской линии в топку, но старая кобра не оставит этого просто так! Под взглядами этих танов и тани я жил от рождения и до тех пор, пока не умерла моя мать и не исчез бесследно мой отец. В этом самом доме.

Я повернулся, обвел предков взглядом. Они с беззвучными вздохами замерли в исходных положениях, глядя перед собой. Только отец, которому досталось место в самом темном углу, улыбался клыкастым оскалом и сверкал рубиновыми глазами.

– Твое одобрение для меня много значит.

Отец кивнул.

Много позже, став мужчиной и получив полную независимость от своих родичей, я вернулся в пустующий дом своего детства, дом с дурной репутацией. Я выкупил все права на землю и постройку у властей города и стал жить в нем вместе со слугами, которых тщательно отобрал, и Себастиной, которая всегда была частью меня.

Мой кабинет маленький и уютный. В некоторых помещениях у меня необъяснимым образом развивается агорафобия, потому предпочитаю комнаты с обозримыми границами и без эха. К моему рабочему месту прилегает цепь «полезных» помещений, в первую очередь комната для коллекции оружия. Огнестрельное меня не привлекает в отличие от холодного. Стены коллекционного зала украшают сабли, палаши, рапиры, шпаги и шашки, на стеллажах вспоминают дни былой славы боевые топоры и мечи, оставшиеся с древних эпох. Те из них, что побывали в бою и имеют царапины и зазубрины, считаются особо ценными. На многочисленных полках в футлярах хранятся предметы, вызывающие мое глубокое уважение, а именно – ножи и кинжалы самых разных форм и назначений. Метательные, боевые, охотничьи и медицинские. Но особое место в моем сердце занимают все-таки не они, а те экспонаты, что я бережно храню в гостевой приемной. Скрытое оружие – моя страсть. Спрятанные клинки, миниатюрные револьверы, выскакивающие из рукава, трости – духовые трубки с отравленными дротиками и прочие орудия убийства, которые с первого взгляда кажутся безобидными предметами обихода и не бросаются в глаза. За любовь к таким вещам меня с юности считали склонным к подлости существом, хранящим смазанный ядом кинжал для каждого благородного тана в Старкрарской высшей военной академии. Посему это свое хобби я стараюсь не афишировать, и так репутация дурна. Так же по цепочке к кабинету прилегают тренировочный зал и библиотека, в которой я чаще пью кофе, чем читаю.

Выкидной клинок на предплечье левой руки – моя гордость и одна из величайших драгоценностей моей коллекции. Незаметное с виду колечко на мизинце соединено с механизмом клинка тонкой металлической нитью. Стоит до предела выгнуть кисть руки назад, как механизм с щелчком являет миру остро отточенное лезвие. Я всегда с трудом сдерживался, чтобы не играть с этим оружием только ради приятного металлического звука. Слишком уж боюсь преждевременного износа, вещица-то с Востока, просто так ее в Старкраре не починить.

– Ваш кофе, хозяин. Луи приготовил круассаны и абрикосовый мармелад. Ваш свежий номер «Имперского пророка» и «Слухи Старкрара».

– Начнем с бульварного чтива.

– Хозяин, можно спросить?

– Попробуй. – Я углубился в чтение первой полосы газетки с самой сомнительной репутацией в городе и принял чашку с ароматным густым кофе.

– Зачем вы читаете это? На рынках в «Слухи Старкрара» только рыбу заворачивают.

– Мировоззрение рыночных торгашей очень важно для меня, их авторитетное мнение вот-вот изменит мое миропонимание… О, смотри-ка, акции пароходной компании снова поползли вверх!

Пробежав глазами по паре статей, я убрал листки дешевой бумаги в сторону и взялся за круассан. Пришел черед «Имперского пророка».

– Наконец-то! Произошло то, чего мы так давно все ждали!

– Ваша лошадь наконец-то пришла первой, хозяин?

– Эта кляча? Скорее Луна просто так примет в Шелане Упорствующих! Я говорю про Малдиз! Восстание в провинции подавлено полностью, наши войска наводят последние порядки, махараджа-бунтарь Моакан-Сингх пока не схвачен, но не век ему мыкаться по джунглям. Возможно, генералу Стаббсу, герою этого конфликта, сверху спустят звание генерал-губернатора. Правда, сначала он вернется в Старкрар, чтобы возглавить парад и лично принять титул с регалиями. Пишут, что будут кидать на землю знамена непокорного Малдиза. Великая Луна, а ведь я был среди тех, кто отправил прежнего махараджу в новое земное воплощение… Представляешь, что бы чувствовали ветераны, если бы мы потеряли Малдиз в этот раз? Воистину, империя тогда начинает погибать, когда прекращает расширяться, и Император знает это!

Сильный ест слабого в мире, созданном тэнкрисами, таково наше мировоззрение, и никто не разуверит меня в его истинности. Армия выбила из молодого тана всякие иллюзии насчет ценности жизни разумного существа, а служба в Ночной Страже закрепила способность смотреть на этот мир трезво. Четыре года в горячих душных джунглях Малдиза, среди сотен видов ядовитых гадов, в рассаднике еще неизвестных болезней, в окружении врагов, тайно желающих всадить тебе нож в горло, или предателей, ведущих тебя в засаду… И еще семь лет подобного же безумия по возвращении в столицу.

Мы завоевывали Малдиз, выкупая каждый город щедрым кровавым подношением уродливым восточным богам. Империи всегда нужны новые колонии, вся роскошь Старкрара создана из того, что мы отнимаем у провинций, называя это налогами. Никогда не забуду бессмысленность лиц тех, кто умер от стрелы, пули, копья, добывая для Мескии эти богатства. Бедняге Хайнриху свинцовый шарик оторвал нижнюю челюсть, Анотеру пуля вошла в правый глаз, он так и упал, лицо почти не пострадало, только затылок вынесло. Фисто л’Реко на разведывательной вылазке получил отравленную стрелу в бедро. Умирал два дня, мы не успели донести его до лагеря. Только нас с Инчивалем Луна хранила бережно. Четыре года и ни одной царапины.

Семь лет прошло, как я вернулся, семь лет официальный Малдиз платит тяжелую дань колонизаторам, и семь лет неофициальный Малдиз противостоит переброшенным в тропики полкам имперской колониальной армии. Поднимать открытое восстание было стратегической ошибкой, теперь повстанцев развесят в огромных кронах кархедисов, иной участи у них нет. Сильный пожирает слабого, такова истина. Не моя, истина мира, созданного тэнкрисами. Она неправильна, несправедлива, слишком много в мире слабых для такой истины, но она такова.