Читать книгу "Пробить камень - Фридрих Незнанский"

— Антон! — еще раз позвал Меркулов, стоя уже посреди комнаты.

Никакой реакции. Никто не появился, никто не отозвался. Меркулов вынул телефон и посмотрел на дисплей. Это было сообщение от Турецкого:

«Ну что, ты нашел Плетнева?»

Меркулов выругался про себя и выключил телефон совсем.

Дзинь. В жестяное ведро со звоном упала монетка.

Меркулов резко обернулся. Но все же недостаточно быстро: подсечка — и он даже охнуть не успел, как кто-то ловким приемом свалил его на пол. Дальше, впрочем, ничего не последовало. Оглушенный Меркулов приподнялся. Сел на полу.

В паре метров от него в дверном проеме стоял Плетнев. Он был неряшливо одет, небрит и, кажется, прилично пьян.

— Что за фарс, Антон? Ты разве не узнал меня?

Плетнев хмыкнул:

— А я никого не узнаю. Я же не в себе… — и добавил издевательским тоном: — Константин Дмитриевич.

Меркулов покачал головой. Сделал вид, что с интересом осматривает комнату.

— Уютно у тебя, ничего не скажешь…

— Не жалуюсь, — вполне серьезно кивнул Плетнев.

Меркулов поднялся на ноги.

— Ты когда в последний раз мылся, майор спецназа?

— На днях. В пруду… И вообще, может, я на задании!

— Вот как?

— Тсс!

— Военная тайна? — ехидно уточнил Меркулов.

— А, собственно, в чем дело? Вы приехали мне замечания делать, гражданин прокурор? Или за моральным обликом следить? — Плетнев вытащил деньги из кармана джинсов. — На вот лучше… в сельпо сходи. — Щелкнул пальцем по горлу. — А то они последние два дня дверь запирают, когда меня видят. А я как раз пенсию вчера получил. Отпразднуем?

— Шут гороховый, — вздохнул Меркулов.

Эта реплика на Плетнева не подействовала.

— Как ты мог до такого состояния опуститься, Антон?! Это ж ниже плинтуса. Ты… — Тут Константин Дмитриевич вдруг понял, что он как раз таки наезжает на моральный облик Плетнева. Стоило в самом деле сменить пластинку. — Ты когда сына в последний раз видел?

Это оказался удар под дых. Плетнев моментально изменился в лице и схватил Меркулова за лацканы пиджака. На этот раз Меркулов был готов и перехватил его за кисти рук.

— Это ты мне говоришь?! — зарычал Плетнев. — Ты мне это говоришь?!

Несколько секунд они стояли, вцепившись друг в друга. И оба вздрогнули, когда раздался стук в дверь.

— Кто там? — закричал Плетнев.

— Это, наверно, Ирина, — сказал Меркулов с угрозой. — Она со мной приехала. Молодая женщина. Не вздумай ее испугать, слышишь?!

— Сейчас поглядим, какая такая Ирина.

Плетнев наконец разжал руки и, пошатываясь, пошел к двери. Открыл. На пороге действительно стояла Ирина.

— Здравствуйте, барышня, — сказал Плетнев с кривой улыбкой. — Вы из собеса? Пришли забрать пенсию назад?

— Здравствуйте, — приветливо сказала Ирина. — Меня зовут Ирина Генриховна. Я не из собеса. Я с Константином Дмитриевичем.

Плетнев несколько секунд молча смотрел на нее.

— Антон… Извините за вид. Проходите. Садитесь… где-нибудь тут… где найдете.

Ирина вошла в дом, внимательно осматриваясь. Из-за того что дом почти совсем не получал солнца, мох и еще какая-то неизвестная растительность захватили уже немало его поверхности.

Плетнев в свою очередь мутным взглядом смотрел на Меркулова, как будто видел его впервые. Откашлявшись, он сказал:

— Позвольте вам представить, Ирина Генриховна, — Меркулов Константин Дмитриевич… — И добавил, с таинственным видом поднимая палец: — Прокурор… Очень большой начальник… Проявил к вашему покорному слуге много участия… Оказывал посильную помощь в том… — Не выдержав шутовского тона, искривив лицо, яростно выкрикнул Меркулову: — Жизнь вы мне сломали, суки!

— Мы тебя из тюрьмы вытащили, — напомнил Меркулов. — От срока спасли, между прочим. Как у тебя язык поворачивается?

— Как, как! — закричал Плетнев. — Вы у меня сына отняли!!! Вот как!

— Антон, не кричите, пожалуйста, — попросила Ирина. — Мы и так все на взводе.

Не то выдохнувшись, не то в самом деле успокоившись, Плетнев махнул рукой и сел на колченогий табурет. Отвернулся к окну, говорил тихо, себе под нос, но все равно было слышно каждое слово:

— Меня родительских прав лишили. Через неделю, как из дурдома выпустили. Псих же не может быть отцом? Не может. Не должен! А я ведь псих? Правда, гражданин прокурор?… Решение суда не подлежит обжалованию. Вот и получается, что Васька при живом отце в детдоме живет… А теперь… Теперь ему, наверно, вообще фамилию сменят… и из города увезут… Я его никогда не увижу… Вы с Турецким мне всю жизнь разрушили… — Ирина вздрогнула от этих слов. — Лучше бы я сел… Ну, пять лет… Ну, восемь… Но сына бы вернули… А так…

— Я не знал, — ошарашенно сказал Меркулов. — Антон… Я же ничего не знал! Но, черт тебя возьми, почему ты к нам не обратился?!

— До вас достучишься, как же…

Ирина вообще ничего не понимала, но молчала, только вопросительно смотрела на Меркулова.

Возникшую паузу нарушил сам Плетнев. Внезапно жалобно он сказал:

— Слушай, ну, будь человеком, сходи в магазин, а?

Меркулов не обижался на эти перепады с «вы» на «ты». Он только вздохнул. Деваться в самом деле было некуда.

— Не надо в магазин. У меня есть с собой.

Он сходил к машине и вернулся с бутылкой армянского коньяка, поставил ее на табурет, огляделся в поисках посуды. Ирина стояла у окна, в реанимационном процессе участия не принимала. Плетнев схватил бутылку и стал пить большими глотками прямо из горлышка.

Меркулов скептически покачал головой, Ирина по-прежнему молчала, никаких эмоций на лице у нее не было, ни осуждающих, ни сочувственных.

Коньяк на Плетнева подействовал положительно. Он поставил бутылку. Вытер губы и сказал Ирине:

— Простите… Неудобная ситуация… Извините меня, правда.

Меркулов понял, что тянуть больше нельзя, сейчас — самое время.

— Я хотел тебе кое-что показать… — Он достал фигурку, полученную от Турецкого. — Знаешь, что это такое?

— А… Так и думал, что надо чего-то… — сказал Плетнев, мельком глянув на фигурку, и снова приложился к коньяку.

— И не стыдно так опускаться? — не выдержала Ирина.

— Истина в вине, — провозгласил Плетнев.

— Будто бы?

Вместо ответа Плетнев рассказал историю:

— Галилей послал своему знакомому в подарок спиртовой термометр с запиской, в которой объяснил, как он действует. Записка в дороге потерялась, и приятель Галилея, выпив спирт, написал ему в ответ: «Дорогой друг, вино было отличное. Пришли, пожалуйста, еще такой же прибор».