Читать книгу "Банда 1 - Виктор Пронин"

– Ладно, не будем, – перебил Пахомов. – Замнем для ясности.

– Если дело в этом, если ты мне не веришь и хочешь убедиться, что я не вру… Через пятнадцать минут после нашего разговора тебе позвонит человек, которому ты и направил свои писульки. И он спросит – неужели это правда, неужели это возможно… А ты, убедившись в моей искренности, заверишь его в том, что твои писания – сплошная выдумка. Ну? Ладушки?

– Я отправил письма не только по местным адресам. – Пахомов только сейчас увидел, что в дверях стоит Лариса и давно уже с напряженным вниманием вслушивается в разговор. Правда, она слышит только его слова, но и по ним может представить все, что говорит Голдобов, а что позвонил Голдобов, Лариса, конечно, догадалась.

– Знаю! Знаю, Коля! Если еще куда отправил, – разберемся. Но этому человеку ты скажешь о своей опрометчивости. Ну что, любовь и дружба?

– Нет.

Произнести это коротенькое словечко ему было непросто. Пахомов понимал, что все затеянное действительно глупо и бесполезно, но сейчас не мог вести себя иначе. Потом, когда этот разговор отойдет в прошлое, когда он не будет слышать льющиеся из трубки усмешливые слова, в самом деле разумные и убедительные, он снова наберется сил и утвердится в своем решении. Но сейчас только упрямство не позволяло ему признать поражение.

– Ox, Коля…

– У вас все?

– Еще одна монетка… Послушай меня, Коля… Если твой бунт направлен на то, чтобы отстоять Ларису… То зря. Она не сможет жить с тобой. И ты не сможешь. Я немного тебя знаю, ты ей никогда не простишь… Хочешь, расскажу немного о ее московских командировках? К кому она ездила, зачем, другие подробности… Лариса нам очень выручала. И мы в долгу не оставались. Она там приглянулась, ее заметили, оценили по достоинству. Мы уже просто вынуждены были отправлять ее в Москву гораздо чаще, чем требовалось по делу. И она всегда справлялась, блестяще справлялась со всеми своими обязанностями. Даже с теми, которые я не указывал в приказе о командировке. Она наш человек, Коля. И сама уже не сможет жить иначе. И не захочет жить иначе.

– Вы в этом уверены? – зло спросил Николай, снова обретя уверенность.

Последних слов Голдобову не следовало произносить. Это была ошибка. Дала себя знать спесь крупного начальника, который привык видеть почтительное послушание, а сейчас вынужден был уговаривать собственного водителя. Не сдержался Голдобов, оплошал.

– Да, Коля. Конечно, уверен, – ответил он после молчания, осознав, что занесло его, занесло, но было поздно.

– Вот и я хочу в этом убедиться! – сказал Николай и положил трубку.

Не прошло и минуты, как телефон звонил снова.

– Прощай, Коля, – услышал Николай тот же голос. – Я всегда буду помнить о тебе. Прощай, дорогой.

На этот раз Николай не успел бросить трубку. Он все еще держал ее в руке, а из нее уже неслись частые гудки отбоя.

– Он? – встревоженно спросила Лариса.

– Да.

– И что?

– Грозит. Рассказывает о твоих московских похождениях.

– Дерьмо. Много он о них знает!

– Тебе виднее.

– Коля, – проговорила она, помолчав. – Коля, послушай… Никаких московских похождений не было. Он не мог о них рассказывать, он мог только намекать. Ну?

– Намекал, – кивнул Николай.

– Как бы там ни было, Коля… Ты можешь думать обо мне все, что угодно… Но это страшный человек. Он готов на все, если почувствует опасность. Не остановится ни перед чем. У него есть люди, готовые выполнить любое приказание, Коля! Любое, – с нажимом повторила Лариса.

– Этот твой Голдобов…

– Остановись. Забудь эту фамилию и никогда не произноси ее вслух. Нигде. Коля! – она присела перед ним, заставила поднять голову и посмотреть ей в глаза. – Ты слышишь? Нигде и никогда.

– Разберемся, – Николай поднялся, постоял, глядя в пол и повторил, – разберемся. Не говоря больше ни слова, прошел в спальню и с размаху упал на узкую лежанку. Лариса осторожно прикрыла дверь снаружи. Теперь только уличные фонари освещали комнату, создавая зыбкий полумрак. Но не пролежав и пяти минут, Николай, мягко ступая в носках, прошел к окну, не впрямую подошел, а как-то наискосок, сбоку, и сдвинул край шторы. Увидел редкие светящиеся окна домов, зарево над проспектом, поблескивающую под фонарями мокрую дорожку между домами. Ни единой души в это время не было на улице. Николай зашел с другой стороны окна, но и отсюда не увидев ничего подозрительного, снова лег.

И опять не удалось ему полежать в одиночестве. Распахнулась дверь и в светлом прямоугольнике он увидел Ларису.

– Тебя к телефону, Коля.

– Кто?

– Не знаю. Он не назвался. Но голос незнакомый, раньше не звонил.

Николай медленно поднялся, оглянулся на окно, постоял, опустив голову, и побрел к телефону.

– Слушаю, – произнес он, стараясь говорить спокойнее. Последнее время не было у него ни встреч, ни звонков, которые можно было бы назвать приятными. За каждым звонком таилась опасность, каждая встреча была чревата угрозами, предостережениями…

– Товарищ Пахомов?

– Ну?

– Анцыферов говорит. Я получил ваше письмо. Оно написано на мое имя.

– Ну… Получили и хорошо. Значит, почта еще работает. И ваша канцелярия работает.

– Не надо нукать. Я к этому не привык и не собираюсь привыкать. Вы говорите с прокурором города и будьте добры выражаться соответствующим образом.

– Простите.

– Так вот, ваше письмо получено. Там сделана приписка – чтобы вручили лично. Ваша просьба выполнена. А эта приписка дает мне право позвонить вам домой. Если, конечно, не возражаете.

– Чего возражать… Уж позвонили.

– Выдвинутые вами обвинения очень серьезные и направлены против людей тоже достаточно серьезных. Они не только занимают высокие должности, они народные депутаты, носители демократических перемен в обществе… Должен сразу предупредить, что если обвинения не подтвердятся, то отвечать уже придется вам. По закону, разумеется. Как быть? Как мне поступить?

– По закону, – ответил Николай, почувствовав, что ладони его взмокли. Перехватив трубку в левую руку, правой ладонью он несколько раз провел по штанине, пытаясь стереть липкую влагу. Разговаривать с прокурором города ему еще не приходилось, тем более в таком тоне. Но он уже начал дерзить и отступать был нельзя, хотя бы потому, что этот разговор – продолжение предыдущего. Голдобов предупредил, что через пятнадцать минут последует звонок от человека, к которому он обратился за помощью.

– По закону? – усмехнулся Анцыферов. – В этом можете не сомневаться. Если письмо написали действительно вы, если вы настаиваете на всех его положениях… Ведь случается, что люди пишут под влиянием минутной обиды, слабости, по пьянке, на спор, по каким-то личным мотивам… Все это бывает, верно?