Читать книгу "Кот, который знал Шекспира - Лилиан Джексон Браун"

– Что-то не в порядке дома, Квилл? Ты сказал, это был непредвиденный случай.

– Мой мальчик, случилось нечто ужасное. Твоя мать позвонила моей экономке, а та связалась с пресс-клубом. Тебя разыскивают. Никакого урагана нет, я сказал неправду. – Квиллер свернул направо.

– Эй, куда мы едем? Ты же не собираешься высадить меня у фермы? – заволновался Джуниор.

– Мы едем в больницу. Произошёл несчастный случай. Автокатастрофа.

– Отец?! – закричал Джуниор. – Что-то серьёзное?

– Да. Твоя мать ждёт в больнице. Мне трудно, Джуниор, но я должен сказать. Твой отец умер. Мгновенно. Это случилось на старом дощатом мосту.

Они подъехали к боковому входу в больницу. Джуниор выскочил из машины без единого слова и бросился к зданию.

ДВА

Понедельник, одиннадцатое ноября

Тяжёлые тучи нависли над округом, обещая снег ещё до наступления темноты. «Сейчас температура воздуха в Пикаксе минус двадцать два, северный ветер», – передали по радио синоптики.

В понедельник утром школы, магазины, офисы и рестораны были закрыты до полудня из-за похорон.

День выдался холодным, серым и ненастным. Тем не менее толпа горожан теснилась возле Старой Каменной церкви на Пикакской площади. Некоторые наблюдали за происходящим из сквера в центре площади. Собравшиеся поеживались от холода, похлопывали руками, притоптывали, а иногда, если мороз совсем донимал, прикладывались к бутылочке. Всем хотелось увидеть самую длинную с 1904 года похоронную процессию.

Чтобы не мешать формированию процессии, полиция перекрыла Мейн-стрит в центре города. Автомобили, украшенные пурпурными флагами, выстроились в четыре ряда, от одного поребрика до другого.

Квиллер пробирался сквозь толпу в сквере, вглядываясь в лица горожан, вслушиваясь в тихий почтительный гул. Мальчишек, взобравшихся на фонтан, чтобы лучше видеть процессию, прогнал офицер полиции, предупредив, чтобы они не галдели и не шныряли в толпе.

Среди присутствующих на похоронах были многочисленные ветви клана Гудвинтеров, а также городские власти, члены Торговой палаты, члены местного клуба, читатели «Пустячка»: бизнесмены, домовладельцы, фермеры, пенсионеры, официанты, рабочие, охотники. Они хотели быть свидетелями события, о котором будут рассказывать грядущим поколениям так же, как их предки описывали похороны Эфраима Гудвинтера.

Внимание Квиллера привлёк человек, настороженно поглядывающий по сторонам. Он был в чёрном утепленном плаще.

Охотник в оранжево-чёрном маскировочном снаряжении говорил на ухо жующему жвачку мужчине в фуражке:

– Сегодня народу больше, чем у капитана Фагтри. Мужчина в фуражке продолжал жевать.

– Около сотни, я подсчитал. У капитана было семьдесят пять.

– Счастье, если им удастся похоронить его до снегопада. Надвигается «Большой».

– Не верьте ничему, что говорят по радио. Этот ураган из Канады достигнет границы и иссякнет.

– Где это произошло? – спросил охотник. – Авария, я имею в виду.

– На старом дощатом мосту. Жуть! Мы были там и видели это опасное место. Говорят, он сбил каменную перекладину, перевернулся вверх тормашками и упал на острые камни в реку. Машина загорелась. Я слышал, его будут хоронить в закрытом гробу.

– Нужно провести судебное расследование.

– Всё случилось слишком быстро. Меббе убил оленя.

– Или был смертельно пьян, как всегда в пятницу вечером, – сказал охотник с легкой усмешкой.

– Не он. Это она любит клюкнуть. У него ничего же нет в голове, кроме работы, работы, работы. Заснул за рулем, бедолага. Над этой семьёй нависло какое-то проклятие. Вы знаете, что произошло с его стариком?

– Да, но, говорят, он заслужил это.

– А потом с его дядей. Что-то такое подозрительное.

– И с его дедушкой. Никто так и не узнал, что же с ним стряслось. А что теперь будет с газетой?

– Отпрыск возьмёт на себя ведение дел. Четвёртое поколение. Но кто знает, что у него на уме. Эта молодежь вечно носится с бредовыми идеями.

Голоса стихли, как только начали звонить колокола и из церкви вынесли гроб. Вдову вел под руку старший сын. Джуниор шел со своей сестрой, приехавшей из Монтаны. Все присутствующие перекрестились, мужчины сняли головные уборы. Скорбная процессия двинулась к машинам. По сигналу мужчины в униформе оркестр заиграл траурный марш и длинная вереница автомобилей тронулась с места.

Квиллер опустил уши своей зимней шапки, поднял воротник пальто и пошёл через сквер к зданию, которое теперь называл своим домом.

Резиденция Клингеншоенов, унаследованная Квиллером, была одним из пяти наиболее заметных зданий на Пикакской площади, где Мейн-стрит делилась надвое, превращаясь в маленький скверик с каменными скамейками и каменным фонтаном. На одной стороне площади располагались Старая Каменная церковь, Малая Каменная церковь и старинное здание суда. Напротив находились городская библиотека и большой особняк «К», как его называли жители Пикакса. Особняк из булыжника высотой в три этажа окружали обширные земли. Человеку, вечно путешествующему, привыкшему жить в гостиничных номерах, такое величественное сооружение было совсем ни к чему. Возможно, при известных обстоятельствах Квиллер и передал бы дом городу в качестве музея, но завещание вынуждало его в течение пяти лет жить в этих огромных апартаментах с вычурными четырнадцатифутовыми потолками, отделанными деревом и украшенными массивными хрустальными люстрами весом в тонну; с восточными коврами размером в акр на полу; с бесценным французским и английским антиквариатом и с произведениями искусства стоимостью в миллионы.

Но Квиллер разрешил эту проблему, переехав в старое помещение для слуг над гаражом и предоставив роскошные апартаменты главного корпуса своей экономке. Айрис Кобб, прежде занимавшаяся оценкой антиквариата в Центре, сейчас была и его домоправительницей, и архивариусом, и хранительницей шедевров особняка, который, безусловно, в скором времени станет музеем. Ещё она была поваром-подвижником – этакая коренастая женщина в причудливой розовой хламиде. Овдовевшая миссис Кобб пекла бесконечные кексы и торты, с помощью которых хотела понравиться особам противоположного пола, и смотрела на мужчин с обожанием сквозь толстые линзы своих очков.

К возвращению Квиллера с похорон миссис Кобб приготовила тушёных устриц.

– Я стояла у окна и видела все машины, – сказала она. – Процессия растянулась, наверное, на полмили.

– Самая длинная за всю историю Пикакса, – уточнил Квиллер. – Это похороны не только человека, они могут превратиться в похороны столетней газеты.

– Вы видели вдову? Должно быть, она ужасно переживает.

Миссис Кобб, имея горький опыт, с большим сочувствием относилась к каждой женщине, потерявшей мужа.