Читать книгу "Укрепрайон «Рублевка» - Александр Смоленский"

Оставив «Гольф» за воротами, Даниил и Гена последовали за генералом на территорию заснеженного двора. Двор освещался люминесцентными светильниками на высоких тонких столбах. В центре двора возвышалась скульптурка херувима, засыпанная снегом. Очевидно, фонтан, предположил Демидов.

Перед глазами гостей предстал приличный трехэтажный особняк. Справа, метрах в пятидесяти от него, стояло одноэтажное здание из красного кирпича. Маленькие зарешеченные окошечки придавали ему вид то ли гаража, то ли казармы, то ли тюрьмы. Но это, как оказалось, ни то, ни другое и ни третье.

Не приглашая гостей в дом, генерал сразу же направился именно к этому строению, где располагался частный музей оружия генерал-майора Ордынского.

То, что увидел Демидов, превзошло все его ожидания. Бесчисленные экспонаты были аккуратно выставлены на выкрашенных в зеленый цвет деревянных стеллажах. Каждый экспонат имел соответствующую бирку с пояснениями.

– Это второе главное дело моей жизни! – с гордостью произнес генерал. – У большинства нынешней молодежи и одного главного дела нет. А у меня их сразу два. Здесь, между прочим, три тысячи двести семьдесят три экспоната...

– Простите, товарищ генерал, а какое дело первое? – неожиданно очнувшись, спросил Братеев.

– Служить отечеству! – коротко и с достоинством ответил Ордынский.

И как ни банально прозвучали эти слова, Демидову показалось, что с такой искренностью они еще никем и никогда не произносились.

Несмотря на усталость и далеко не трезвое состояние тела и души, Даниил минут сорок внимательно осматривал коллекцию. Здесь находились уникальные образцы оружия и военной амуниции, отражающие военную историю глубиной более двух столетий. Причем историю не только русской и советской армии, но и французской, английской, немецкой, австрийской, турецкой... Словом, всех армий, некогда посягавших на независимость России.

Однако больше всего Демидова поразило то, что он увидел в конце длинного помещения. Там, в глубине, выставив вперед грозное жерло и сверкая свежей защитной краской, стоял танк. Это был Т-34 – легенда Великой Отечественной войны.

– Я же тебе говорил! – торжествующе сказал Гена.

– Между прочим, танк в полном порядке. Хоть завтра в бой за Родину... за Сталина! – с гордостью произнес генерал.

Экскурсия закончилась также неожиданно, как и началась. Петр Никодимыч резко обернулся к непрошеным ночным гостям.

– Ну, все, ребята, отбой! Пошли спать...

– Как спать? А где же демидовское ружье? – спросил удивленно Даниил.

– Молодой человек, такие раритеты я храню в другом месте. Более надежном. И потом, как можно смотреть на демидовское ружье в таком, мягко говоря, непотребном состоянии и в такое неудобоваримое время?.. – ответил генерал тоном, не терпящим возражений. – Завтра, молодой человек, завтра. Вот проспитесь и протрете свои бесстыжие глаза, тогда...

– Но... – попытался было возразить Демидов.

– Что за «но»? Лидия Федосеевна наверняка уже приготовила вам комнаты и постели. На втором этаже. Их здесь у нас до... – Генерал осекся, хотя ему явно хотелось выразиться по-армейски – смачно и сочно.

Как раз в тот момент, когда они вышли из музея и направились к усадьбе, над головами что-то засвистело. Темное февральское небо вдруг озарилось ярким светом. Они увидели, как в небе пронесся огненный шар. Генерал смотрел вверх и крестился. Когда видение исчезло, Ордынский тихо промолвил:

– Братцы, я-то вроде и не пил. Неужели второе пришествие?..

Мгновение спустя все трое услышали где-то вдалеке оглушительный взрыв. Земля под ногами чуть содрогнулась.

– Чертовщина, да и только! – воскликнул Ордынский и вопросительно посмотрел на спутников, которые тоже не понимали, что происходит.

– Так вы, батенька, Петр Никодимыч, определитесь с терминами – чертовщина или второе пришествие. Выберите что-то одно, – не упустил момента подколоть отставника Демидов.

– А может, салют? В честь Дня защитника... – пролепетал Гена и многозначительно указал пальцем на небо.

Дальше развивать тему никто не стал. Мало ли что привидится?!

Все трое вошли в дом, испытывая непреодолимое желание отдаться Морфею.

* * *

Демидов окончательно понял, где провел ночь, и уже более спокойно отправился в ванную комнату. От природы Даниил был застенчивым и тактичным человеком, что приписывал воспитанию предков. Поэтому за минувшую ночь ему было стыдно.

Но вместе со стыдом им вновь, как и вчера, овладело радостное предвкушение. Как ребенок, ожидающий в день рождения подарка, он с нетерпением жаждал встречи с предметом своей мечты. Мечта была давней и почти подсознательной, как страсть к любимой женщине. Впрочем, на счет страсти к женщине Демидов явно нафантазировал. К своим тридцати шести годам он вряд ли мог уверенно сказать, что это такое.

Даниил стоял перед огромным овальным зеркалом, расчесывая большим деревянным гребнем густую рыжевато-русую шевелюру. Профессиональным взглядом он осмотрел стены ванной комнаты. Они были отделаны плитками из искусственного итальянского мрамора изумрудного цвета с черными прожилками.

«Сделано очень неплохо», – подумал он. Потом, постучав костяшками пальцев по стенке, удовлетворенно произнес:

– Нет, черт возьми, все-таки не то...

После водных процедур Даниил обычно быстро приходил в себя. Так и сейчас он уже чувствовал себя бодро. В голове прояснилось. Вот еще бы чашечку хорошего кофе! А потом быстренько в Москву. И первым же рейсом домой, на Урал. Дела... Он совершенно забыл про неработающий телевизор, утреннюю досаду в постели по этому, строго говоря, пустяшному случаю. Пусть местные сами разбираются, почему у них не показывают телевизоры.

В дверь спальни тихо постучали. На пороге стояла дама лет шестидесяти, с которой они ночью разговаривали у ворот по переговорному устройству, в белом, как у школьницы, переднике.

– Доброе утро! Вас Петр Никодимыч ждет внизу, в зале.

– Доброе утро! Скоро буду, – ответил он.

Стол на первом этаже в зале показался ему огромных размеров. Белая накрахмаленная скатерть еще больше увеличивала и без того его богатырские параметры. В тяжелом, обитом черной кожей, похожем на трон кресле уже восседал генерал. На фоне всей этой фундаментальности Петр Никодимыч выглядел особенно маленьким и тщедушным.

Величие человека не в размерах его бренного тела, а в широте его души, подумал Демидов, глядя на немощного старца.

– Приветствую вас, молодой человек. Как почивали? – полюбопытствовал Ордынский. – Присаживайтесь, почаевничаем. Сейчас, надеюсь, и ваш друг соизволит спуститься... Моя внучка, надеюсь, тоже пожалует к завтраку. Ох уж эта молодежь, ей бы только поспать.

Вскоре в зале действительно появился Братеев. В его поросячьих глазках явственно читалось желание поспать еще как минимум сутки. Чем он хуже генеральской внучки?