Читать книгу "Принц Эдип - Наталья Андреева"

Пришлось задуматься о своей судьбе всерьез…

… С Люсей и Адой она познакомилась перед аудиторией, в которой сдавали литературу устно. Девчонки стояли у окна и дрожали от страха, Нае пришлось их подбадривать. Сдавать экзамен она отправилась одной из первых и не меньше часа прождала потом робких абитуриенток, которые вышли из аудитории одна за другой. И, как ни странно, обе получили «пятерки», в то время как Нае поставили «четверку».

— Я уже во второй раз, — поежилась рыженькая Люся. — Боюсь ужас как! В прошлом году провалилась, одного балла не добрала.

— А у нас в семье все врачи, — вздохнула высокая, светловолосая Ада. — Но я не хочу в медицинский. Мне туда ни за что не поступить! В аттестате сплошные «тройки». Мама сказала: «Хоть бы куда-нибудь тебя пристроить». Они с отцом уезжают на три года в Монголию. За бабушкой надо присматривать, она уже старенькая. Вот и решила в институт, здесь конкурс маленький. Денег обещали присылать много. Мама сказала: учись до нашего приезда, а там видно будет.

— А если вдруг не поступишь? — прищурилась Ная.

— Я поступлю, — уверенно сказала Ада. И подружки догадались, в чем тут дело, но промолчали. Если кто-то из преподавателей Института культуры обязан жизнью Адиному папе, известному хирургу, так что ж? Каждый устраивается в жизни, как может.

Зато Люсины «пятерки» были заслуженными. Она зубрила днями и ночами и переживала перед каждым экзаменом до слез. Досадный провал в прошлом году не давал ей спать спокойно. Втайне Ная думала, что отличные оценки рыженькой ставят из жалости. Она никогда не принимала Люсю всерьез.

Поступили все трое, были зачислены в одну группу и стали подругами не разлей вода. Везде вместе: на занятиях сидят вместе, в кино идут вместе, в кафе вместе, на танцы вместе. Ада, у которой денег было побольше, частенько платила за всех. Люсины родители тоже неплохо зарабатывали, но дочь не баловали. Зато ее брат, студент престижного вуза, знал, как вытянуть у них деньги. Люся никогда не жаловалась. Брата она обожала так же, как и отец с матерью, и готова была пожертвовать ради него всем.

Первой роман закрутила, естественно, Ная. Мысль об удачном замужестве не раз приходила ей в голову. «Ах, если бы выйти замуж за москвича! Сколько проблем сразу будет решено! Прописка, жилье, деньги…». Но оказалось, что богатые, обеспеченные жильем москвичи, имеющие престижную работу, не спешат жениться на бедных лимитчицах. И на танцах к красавице Нае подошел такой же иногородний студент. И жил он тоже в общежитии, в комнате на шесть человек. Красивый, умный, добрый, но… не москвич! И хотя Дима подрабатывал в свободное время, где только мог, Ная его всерьез не воспринимала. А потом она узнала, что Дима на деньги играет в карты, в преферанс, как многие в их вузе. И испугалась:

— Тебя посадят! Или убьют!

— Все честно. И публика собирается солидная. Я никого не граблю, зарабатываю деньги собственным умом.

— А он у тебя есть? — съязвила Ная.

— Как видишь: я ведь все время при деньгах, -слегка обиделся ее поклонник. И у Наи заблестели глаза. Деньги она любила. Очень. А занимать у Ады было уже неловко.

Дима стал возить ее в рестораны, делать подарки. К общежитию любимую девушку всегда подвозил на такси. Старенькая вахтерша смотрела на него ласково, на многое закрывая глаза. Ная подозревала, что в студенческий билет, который Дима оставляет на вахте, каждый раз вложена денежная купюра, но предпочитала вопросов не задавать. Подкупает, значит, не хочет, чтобы в одиннадцать его выпроваживали из общежития наравне со всеми. Она знала, что их отношения никогда не будут серьезными, но, почему бы нет? Была история, которую она никогда не рассказывала подругам. О том, что чемодан-то ей мама собрала после того, как застала в постели с одноклассником наутро после выпускного. А потом и соседи ей кое-что порассказали. На семейном совете было принято решение: с глаз долой беспутную дочь! Такая и в столице не пропадет! Москва в далекой Игарке считалась городом вселенского разврата. Ная сама как-то предложила Диме остаться на ночь. И была крайне удивлена, когда наутро пылкий юноша сказал:

— Выходи за меня замуж!

Ная рассмеялась:

— И что дальше? Где мы будем жить? На твоей койке? В компании пятерых парней? Или мне каждый раз соседок выгонять? «Извините, девчата, муж требует исполнения супружеских обязанностей, так что идите, погуляйте!» Нет, милый. Мне восемнадцать, тебе двадцать. Тоже мне, муж!

Ная не удержалась и фыркнула. А потом грустно добавила:

— Если поженимся, то Москва нам не светит. Что у тебя с распределением? Молчишь? То-то! Женатых молодых специалистов здесь не оставляют, потому что надо давать жилье. Поедешь в провинцию, работать на заводе, от которого тебе дадут ту же койку в мужском общежитии, а мне в женском. И сколько лет мы так будем жить, Дима? — тихо спросила она. — Пока не состаримся? Нет, милый, я так не хочу!

— Чего же ты хочешь? — спросил Дима, побледнев.

— Не знаю. Море, солнце, пальмы! Белый пароход! Романтики хочу! Денег хочу, наконец!

— Деньги у меня есть, — серьезно сказал он.

— Ну, разве это деньги? На кооператив все равно не хватит. И прописка нужна. Без московской прописки ничего не выйдет. На машину тоже не хватит. А я машину хочу! Да, хочу! И тебе еще учиться не один год. А потом могут в армию забрать. Ведь могут? И куда мне? К родителям? К своим не вернусь, твоих не знаю. Может, они и хорошие люди, но больше всего на свете я лично ценю свободу. Так что извини, милый: нам не по пути.

Она уже томилась. Сидение на лекциях угнетало, необходимость дважды в год сдавать экзамены тяготила. Ей вдруг захотелось романтики. Уехать далеко-далеко… И даже мысль о том, чтобы стать актрисой казалась теперь детской и смешной, Сколько их таких, приезжает в Москву? И почему она решила, что именно ей выпадет счастливый лотерейный билетик? Уехать… Уже не раз, с отчаянием отбросив учебник библиотековедения, Ная кричала подругам:

— Хватит. Надоело! Не могу я так больше! Не хочу!

Наконец, на горизонте появился бородатый археолог, и, послушав, как Ная поет под гитару, стал сманивать в экспедицию.

— Ты негаданый, незваный, — пела она, нежно поглядывая на археолога, который засиживался теперь допоздна, — что не вовремя пришел. Не ходи в мои поляны, коли луг себе нашел…

Дима при этих словах бледнел. Он словно чувствовал, когда к его девушке должен прийти бородатый гость, и сам появлялся неожиданно и без приглашения, сидел, слушал. И все больше и больше тосковал.

— Я люблю тебя! — услышала, наконец, Ная. -Очень тебя люблю!

— Это ничего не меняет, — ответила она.

…Это случилось весной. Одна из подружек уже поняла, что беременна, и надо было срочно решать проблему. Но решить ее оказалось не так-то просто. С абортом уже опоздали. Выход был один — рожать. Но это были времена, когда незамужние женщины, забеременев, еще боялись огласки. И в институте на это посмотрели бы косо. Могли и выгнать с позором за аморальное поведение, отчитав на комсомольском собрании. Оставалось одно: скрывать. И уповать на досрочную сдачу сессии, на то, что до мая никто ничего не заметит. И Ная внезапно подумала: когда все утрясется, надо бросить институт и уехать в экспедицию. Она написала заявление об уходе в академический отпуск втайне, когда поняла, что сессию не сдаст. Тем более досрочно. А подружкам ничего не сказала. Диму же отвадила раз и навсегда, сказав, что любовь меж ними кончилась и у нее теперь другой.