Читать книгу "След Сокола - Сергей Самаров"

Повстанцев оказалось слишком много, и неизвестно, чем бы эта ожесточенная схватка закончилась, если бы сами отчаянно атакующие не увидели товарищей, нашедших спасение за камнями. Послышался крик, потом второй, и саксы один за другим стали покидать место обильного кровопролития. Граф опустил меч и свободно сбросил на луку седла удила – дело сделано, и сделано неплохо.

Навстречу, со стороны дороги, прямо по трупам павших в бою повстанцев, выехал рыцарь в красном плаще, подоспевший так вовремя. Тяжелый рыжий жеребец под ним фыркал от запаха крови и воинственно раздувал ноздри, готовый укусить любого, кто попадется навстречу. Рыцарь похлопал благородное животное по шее, успокаивая, и снял шлем, обнажив лысую голову и немолодое рыжебородое лицо.

– Кого я вижу! – воскликнул граф, радостно спрыгивая с коня. – Сам Жофруа, герцог Анжуйский, пожаловал к нам на помощь.

– Да, я Жофруа, – сказал герцог несколько сдержанно, непривычный, чтобы незнакомцы разговаривали с ним так, почти по-дружески. – С кем имею честь?..

Граф снял шлем и молча, с улыбкой, выдержал достаточно долгий момент узнавания и изумления.

– Бог мой!.. – У герцога, как стало слышно по голосу, перехватило дыхание. – Да не может этого быть! Неужели?..

– Да-да, дорогой мой герцог. Это и есть я, собственной персоной!

Глаза герцога готовы были лопнуть, так старательно он их выпячивал.

– Граф Оливье? Откуда? С какого, черт тебя забери, света? Не с того ли…

– Почти.

– Ну, теперь-то я не удивлюсь, если через пару лье нам навстречу попадется и маркграф Бретани Хроутланд!

– Хотел бы и я, чтобы это было так… – сказал Оливье, помогая герцогу слезть с жеребца и обнимая его.

– Что это? – резко отнял руку Жофруа. – Кровь? Ты ранен, мой дорогой граф?

В пылу боя, как всегда бывает от излишнего перевозбуждения, рана, хотя и чувствительная, не дала еще себя знать. Только сейчас, когда боевой пыл угас и сменился тихой радостью от встречи с давним другом, граф почувствовал ее основательнее.

– Пустяки. Дротик попал мне под лопатку и только слегка пробил кольчугу. Даже в тело не воткнулся.

Тем не менее, Оливье после объятий богатыря-герцога побледнел от боли.

Жофруа отодвинул в сторону плащ графа.

– В тело не вонзился, но ребро сломал наверняка. Тебя следует немедленно перевязать. У меня в отряде есть отменный лекарь.

– Да. Пусть перевяжет. – Оливье кивнул. – Пусть кровь остановит. Остальное – ерунда. Но меня после других. – Он оглянулся вокруг. – У меня еще трое раненых. Тяжелые. И я попрошу тебя, друг Жофруа, об услуге: король не должен знать о моем ранении.

– Почему?

– Я возвращаюсь к нему воином, а не жертвой.

– Как скажешь… Хотя я лично не вижу причин скрывать такую рану. Она получена, можно сказать, на службе его величества. Или, по крайней мере, по дороге на службу…

– И тем не менее… Тем не менее…

– Договорились.

Глава 2

В то время, когда по дороге в Хаммабург встретились два знатных франкских рыцаря, два пэра двора короля Карла Великого, не слишком далеко от них, по другую сторону Лабы, в Рароге[7]– столице приграничного славянского княжества бодричей, события разворачивались не менее драматичные, и даже по большому счету трагические. Впрочем, при всей неординарности происходящего народ бодричей воспринимал их почти привычно, потому что жизнь княжества тихой и спокойной назвать было трудно всегда.

Сам город, более информированный, чем остальное княжество, за исключением разве что острова Буян, который франки и прочие германцы звали по-своему – Руяном[8]и куда сведения стекались со всего мира даже скорее, чем в Рарог, жил с переменным беспокойством уже несколько месяцев. Весть о том, что летом король Карл пойдет на бодричей походом, пришла к славянскому князю Годославу еще в конце минувшего 784 года с обычной скоростью неторопливого купеческого каравана.

Карл вообще размеренной жизни не любил и домоседством (как отмечает личный летописец Карла знаменитый Эйнхард) никогда не отличался. Каждую осень в одном из городов на Рейне, которые он одновременно считал своей равноправной столицей, – в Аахене, в Ингельхайме или в Нимвегене король проводил малый рейхстаг[9], где намечался план действий на будущее лето. Зима была периодом подготовки. Большой весенний рейхстаг давал возможность откорректировать планы и провести смотр силам. Каждое же лето многочисленное войско Карла отправлялось в поход. То в Испанию, чтобы поддержать сторонника аббасидов Ибн-ал-Араби против отделившегося от багдадской династии омейядского халифа Абд-ар-Рахмана. То против Дезидерия, бывшего тосканского герцога, ставшего королем в сильном королевстве лангобардов. То на покорение опасных юго-восточных соседей аваров. То на усмирение без конца восстающих саксов. То и еще дальше – против славянских и прибалтийских племен. Историки напрасно приписывают идею Крестовых походов инициативе римских пап. Их отцом явился, несомненно, король франков Карл, прозванный Великим за мудрость правления и удачливость в военных экспедициях. Карл никогда не разорял покоренные страны, а присоединял их к своему королевству, заставлял принимать христианство и органично вписывал в стройную для того времени собственную систему управления. И сила его армий была достаточным аргументом, чтобы вера в Христа сменяла иные верования, существовавшие в Европе до той поры. Единственные, пожалуй, иноверцы, которых франкский король терпел на своей земле, были иудеи. В некоторых из франкских городов даже существовали и совершали свои службы синагоги. Но иудеи пользовались такой вольностью по той причине, что король видел в них инструмент финансового благополучия своего королевства, поскольку почти вся торговля громадного государства принадлежала им и только частично фризам, которые входили в состав союза сакских эделингий и время от времени с Карлом повоевывали. Кроме того, Карл использовал иудейских купцов в качестве разведчиков и дипломатов, связывающих его с окружающим миром, до которого по причине дальности расстояний не могло достать тяжелое франкское копье.