Читать книгу "Меченосец - Валерий Большаков"

– Расскажи! – заныл Пончик.

– Достал ты меня, коновал... – Олег вздохнул преувеличенно тяжко, подумал и начал: – Рюрик тогда всех конунгов окрестных собрал и свободных ярлов – с озер Ильмерь и Весь, из Бьярмов, из Хольмгарда, Алаборга, даже из Суждала, Мелинеска и Полтескьюборга[24]. Свели вместе лодий двести. Считай, на каждой по сто-сто двадцать человек. Сила! И мы ж еще схитрили – с осени пришли к Старигарду, да там, у вендов, и зазимовали. А по весне, когда у нас еще везде лед недвижим и снегу навалом, вышли в море – юг же! Ну, прошли мы узостью между свейским и датским берегами, и сделали поворот...

* * *

...Обогнув Ютландию, корабли русов вышли в Западное море – в Европе его прозывали Северным. Атлантика зябко дышала в паруса армады, валила жидкими холмами, до реев взбрызгивала холодной пеной. День брызгалась, другой...

– Земля! – закричал с мачты Большой Валит, с палубы похожий на тощего медведя, влезшего на сосенку. – Вижу землю!

– Энгланд! – довольно рявкнул конунг Лидул Соколиный Глаз. – Ага... Слазь, Валит! Уже и так видно.

Тонкая полоска прорезалась на горизонте. Лезвийной толщины неровность отделила сушу и воду, положила небу край.

– На фалы и шкоты! – разлетелась команда.

Флот выровнял строй, нацеливая носы в эстуарий Темзы, и последовал в бейдевинд левого галса – сбоку дул ветер, с левого борту. Потом отошел – стал более попутным. Чтобы идти полным курсом, ярл приказал приспустить лодью, нареченную «Лембоем», под ветер. Корабль набрал ход.

«Посмотрите направо, – подумал Олег, – вы видите низменность Эссекса, безлесную и пустынную. Берега ее илистые и отмелые. Посмотрите налево. За белыми скалами, у которых грохочет волнобой, видна возвышенность Норт-Даунс. Там – Кент...»

С самого начала похода его не покидало состояние продленного восторга. Вырваться из привычного окружения, увидать заморские страны – что может быть лучше? Правда, в заморье и убить могут, но тут уж некому пенять...

Внезапно с травянистой макушки мелового обрыва поднялся столб густого серого дыма. Минуты не прошло, а с прибрежного острова потянулся еще один.

– Заметили нас англы, – усмехнулся Соколиный Глаз и повернулся к ярлу Олаву Гуляке: – Передай всем, чтоб без приказа не стреляли. Особенно это твоего Икмора касается! Попробуем сперва добром виру взять, а уж если не получится... – в голосе конунга зазвучала угроза. – Примем меры!

Дренг[25]по имени Слуд побежал на нос, развел руки с тряпками и пошел семафорить.

– И пусть навесят щиты. Не в гости идем...

Гридни перетаскали кучу щитов и навесили на оба борта.

– Белый щит поднять! – приказал Лидул.

– Поднять белые щиты! – отозвались старшие фелаги на других кораблях.

Конунг махнул Валиту, тот кивнул, прицепил к фалу и поднял до верха мачты круглый, выкрашенный белой краской щит – знак мира и добрых намерений. Но и красный висел тут же – поднять недолго...

Эстуарий сужался, глаза различали на эссекском берегу воднистые, мочажинные пустыри, заросшие поля, метелки редкого кустарника и далекие леса, синей каемочкой очерчивавшие горизонт. А влеве, на кентском берегу, виднелись дубравы, особняком жалась тисовая рощица, свечками торчали корабельные буки. В лощинах и у подножий холмов истаивал туман и деревья казались скрутками черной проволоки, опущенными в разбавленное молоко. С суши тянуло прелью, дымком и запахом небогатого жилья – кислой капустой и жареной рыбой. Не такая уж и пустыня этот Энгланд, как хочет казаться!

Солнце прогнало туман, открывая оба берега. Флот постепенно втягивался в широкое устье Темзы, реки глубокой и полноводной. Ее высокий берег сбегал к искрящейся воде, над которой клонились ивы. Берег низменный тоже начинал дыбиться холмиками. Плоские вересковые пустоши еще тянулись, укатывая землю до края, но лес все чаще вклинивался в поле, внося трехмерность вертикалями платанов и грабов, каштанов и кленов, высокоствольных буков и широколистых вязов. Деревья росли все тесней, все кучней, перемешиваясь с подлеском, забаррикадировавшим все прогалы.

– Хорошая река, – сказал позади Гуляка, – не то что Оклога[26]– порог на пороге...

– По весне они все хороши, – проворчал Лидул. – Вон, на что уж Итиль полный да водяной, а и то... В паводок как-то шли в хазары – летим без греби, успевай рулить. А в обрат пошли – умучались. Где-то выше Клязьмы... да нет, еще повыше – после влива Костромы – подряд восемь мелей! Во как...

– Что ты сравниваешь – Темпc короткая совсем... О, глянь, глянь, как рыба вскатывается!

Олег повернул голову – прозелень реки волнило кругами.

– Небось щука играет, – со знанием дела заметил Лидул. – Щучка, она рыбка выметчивая... Ш-ш! – шикнул он вдруг и сделал жест палубной команде: тишина полнейшая!

Из-за плакучих ив, полощущих в воде пряди гибких ветвей, вытянулась рыбачья лодка. Гребец сидел спиною и не видел варяжских кораблей, прущих вверх по Темзе. Вероятно, он и на ухо туговат был, коли не слышал скрипа и плеска за собою. Положив весло в лодку, гребец приподнялся и забросил лесу от закидушки. Медленно опустившись на скамью, он поводил лесой и принялся наматывать ее на рогульку.

Рыбацкая посудина была совсем рядом, в каких-то шагах с левого борта, и Соколиный Глаз не смог отказать себе в удовольствии схохмить. Вывесившись за борт, он участливо спросил:

– И что вырыскал?

Его «аглицкий» выговор был чудовищен, но для рыбака голос конунга прозвучал как гром с небес. Мужик аж подпрыгнул и оторопело вытаращился на громадный корабль. Все, кто был на палубе «Лембоя», загоготали, как по команде.

Рыбак дико озирался – необычное и странное, ворвавшись в монотонную серость буден, сорвало размеренный темп жизни, вышибло из сознания убогий набор привычностей.

– Как звать тебя? – спросил, отсмеявшись, Лидул.

– А... Альдгельм, – пролепетал рыбак.

– Хорошо клюет? На что ловишь?

– Вот! – Альдгельм поднял за жабры здоровенную щуку, показал вяло трепыхавшуюся форель. А вот насчет наживки ответить не успел – страшно заклекотав, рыбак схватился за горло. Из-под его скрюченных пальцев родничками забила кровь, брызгая на улов. Обмякнув, сакс упал ничком. Стрела, торчащая из его шеи, весело забелела оперением.