Читать книгу "Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны"

валил дым, рвалось пламя. Мерзко пахнущие газы сочились из бесчисленных отверстий. Я спешил к башне, избрав по необходимости беспорядочный маршрут.

Добирался я долго. Как долго, точно не скажу, за временем я следил меньше всего. По пути я, однако, заметил несколько закономерностей. Во-первых, крупные камни двигались быстрее мелких. Во-вторых, они носились по концентрическим орбитам, большие вокруг меньших, все в движении. Может быть, первотолчок этого круговращения исходил от крошечной пылинки, а может, вообще от одной-единственной молекулы. Но искать центр этого камневорота у меня ни времени, ни желания не было. Я просто лавировал между скалами, исподволь размышляя, и это, видимо, помогло мне избежать нескольких столкновений.

Итак, с мечом и пистолетом наготове Чайльд Рэндом к башне темной подошел[3]. Очки болтались на шее. В этом дыму и бликах спятивших молний надевать их я не собирался, пока это не станет совершенно необходимым.

По какой-то непонятной причине камни к башне не приближались. Она стояла на возвышении, и, когда я до нее добрался, понял, что пляски камней происходят в громадной котловине у подножия холма, на котором стояла башня. Но оттуда, где я стоял, трудно было понять, что собой представляет это возвышение – остров или полуостров.

Я плелся вперед сквозь дым, по обломкам камней, увертывался от языков пламени, то и дело вырывавшихся из трещин и дыр в земле. Наконец я почувствовал, что поднимаюсь по склону и немного уклонился от прямого пути к башне. Ненадолго задержался в том месте, где с башни меня не было видно, проверил, в порядке ли оружие, отдышался и напялил окуляры. Я добрался до края подъема и припал к земле.

Да, поляроиды сработали. И да, тварь поджидала там.

Она выглядела еще более ужасно оттого, что была в ней какая-то удивительная красота. Змеиное тело толщиной в бочку, голова как гвоздодер, заостренный в сторону рыла. Глаза – бледно-бледно-зеленые. И вся тварь была прозрачная, как стеклышко, только кое-где виднелись тоненькие, едва заметные линии, обозначавшие чешую. Что бы там ни текло у страшилища по венам, оно тоже было прозрачным. Смотришь и видишь внутренности – вот они, мутные, непрозрачные, какие-то затуманенные. Зрелище просто завораживающее – лежать и смотреть, как эта штука устроена. Да, еще у чудища была густая грива – что-то наподобие стеклянной щетины, которая воротником обнимала шею. Когда тварь пошевелилась, заметив меня, она подняла голову и заскользила вперед. Это было похоже на движение воды – такая живая река без русла и берегов. Но когда я разглядел, что у чудища в желудке, я похолодел… Там был полупереваренный человек.

Я поднял руку с пистолетом, прицелился в ближайший ко мне глаз чудища и нажал на курок.

Я ведь тебе уже говорил – без толку. Я бросил пистолет, вскочил, отпрыгнув влево, оказался по правую сторону от головы чудища и попытался попасть ему в глаз клинком.

Сам знаешь, насколько трудно прикончить тварь, скроенную по образцу рептилии. Я решил сперва ослепить ее и оттяпать язык. Потом, положась на свое проворство, я собирался нанести несколько хороших ударов по шее, пока не обезглавлю тварь. А там она пусть хоть в узел завяжется, пока не сдохнет. Я еще надеялся, что она более медлительна, пока переваривает недавний обед.

Ну если она была медлительной, мне крупно повезло, что я не появился там раньше. Когда я полоснул клинком, тварь дернула головой и нырнула под лезвие, пока я еще не восстановил равновесие. Рыло ударило мне в грудь, как хороший молот. Короче, я упал.

Упал, покатился по земле, быстренько отполз подальше. Еще чуть-чуть, и я бы оказался на краю обрыва. Я мгновенно поднялся, а тварь развернулась и снова кинулась на меня. Ее голова взметнулась футах в пятнадцати надо мной.

О да, Жерар на моем месте сразу ринулся бы в атаку и располовинил бы тварь своим громадным клинком, та, естественно, рухнула бы на него, накрыв своим мерзопакостным телом; пара синяков да, может, расквашенный нос, и готово. А Бенедикт попал бы еще с первого удара, к тому моменту оба глаза твари лежали бы у него в кармане, а ее башкой он бы играл в мячик, сочиняя в уме примечания к Клаузевицу[4]. Но они-то настоящие герои, а я… А я стоял как идиот, выставив клинок вперед и вверх, сжав рукоять обеими руками, упершись локтями в бедра, запрокинув голову. Больше всего на свете мне хотелось драпануть во все лопатки, оставив поле за противником. Вот только я знал, что, если сделаю хоть шаг в сторону, тварь настигнет меня и сожрет как миленького.

Да еще из башни донеслись вопли – значит, меня заметили, но оглядываться и проверять, что там творится, желания не было. Я принялся дразнить чудище. Я хотел, чтобы оно снова атаковало меня, и тогда уж я с ним покончил бы, так или иначе.

В конце концов тварь кинулась на меня, а я, изловчившись, выставил клинок – и она насадилась на него как раз в том месте, куда я метил.

У меня весь левый бок онемел, а удар словно вбил меня в землю на целый фут.

Однако я как-то ухитрился остаться на ногах. Да, удар получился идеально. Все прошло так, как я надеялся и спланировал.

Кроме роли чудища. Оно отказалось сотрудничать, переходя к смертной агонии. Напротив, этот гад снова задрал голову. Мало того, он еще и оружие мое уволок – клинок по рукоять ушел в левую глазницу твари, а кончик острия торчал посреди стеклянных игл гривы. Похоже, этот круг выиграли нападающие.

А из прохода в основании башни стали появляться какие-то фигуры – медленно, осторожно, они двигались в мою сторону. Уродливые, с оружием, и кажется, в драке с чудищем они не на моей стороне.

Что ж, я знаю, когда надо сбрасывать карты и надеяться на лучший расклад в будущем.

– Бранд! – прокричал я. – Это я, Рэндом! Не могу пробиться! Прости!

А потом я повернулся, побежал, соскользнул с края обрыва и во всю прыть помчался по склону к котловине, где бесновались камни, на бегу решая, верно ли я выбрал время для бегства.

Как во многих случаях, ответ был и «да», и «нет».

Клянусь, в другой ситуации я бы так лихо прыгать ни за что не стал. Вниз мне удалось попасть живым, и это лучшее, что тут можно сказать. Голова кругом, все плывет, а лодыжка, кажется, и вовсе сломана.

Сдвинуться с места меня заставил шум наверху и звук осыпающегося