Читать книгу "Лютый Зверь. Игра. Джон – Ячменное Зерно - Джек Лондон"

держи ее крепче! Такая дороже славы, дороже денег. Только сначала проверь себя, а когда проверишь – не упускай ее! Хватай обеими руками и держи крепче! Держи, хоть бы тут конец света настал! Да, Пат, да, сынок, хорошая женщина – это… это… – ну, словом, хорошая женщина. Вот тебе мое первое и последнее слово!

Глава III

По приезде в Сан-Франциско для Сэма Стюбнера начались беспокойные дни. И не то, чтобы Пат-младший злился или ворчал, как боялся его отец, – наоборот, он был удивительно приветлив и покладист. Но он тосковал по родным горам. И, конечно, в глубине души он был потрясен огромным городом, хотя даже в грохоте улиц умудрялся сохранять невозмутимое спокойствие краснокожего индейца.

– Я приехал сюда биться, – заявил он через неделю. – Где ваш Джим Хенфорд?

Стюбнер насмешливо свистнул.

– Да такой великий чемпион на тебя и не взглянет! «Сначала создай себе имя!» – вот что он скажет.

– Я могу его побить!

– Но публика-то этого не знает. Если бы ты его побил, ты стал бы чемпионом мира, а разве за одно состязание можно стать чемпионом?

– Мне можно.

– Да ведь публике это неизвестно, Пат. Никто не придет на твое выступление. А большой сбор, деньги дает только зритель, толпа. Вот почему ты для Джима Хенфорда пустое место. Какой ему смысл с тобой возиться? Кроме того, он сейчас выступает в обозрении – три тысячи в неделю, договор на полгода. Думаешь, он все бросит для встречи с человеком, о котором никто и слыхом не слыхал? Тебе сначала надо выступить, сделать себе имя. Надо начать с мелочи, с местных мазил, о которых никто ничего не знает, – таких, как Пузан-Коллинз, Летучий Голландец, Келли-Буян. Расправишься с ними – значит, подымешься на первую ступеньку. А потом уже взмоешь вверх, как воздушный шар.

– Так давайте этих трех, вот про которых вы сказали. В один вечер всех подряд. – Голос Пата звучал решительно. – Устраивайте-ка поскорее!

Стюбнер рассмеялся.

– Чего вы? Думаете, не справлюсь?

– Справиться ты справишься, – уверил его Стюбнер. – Но так дело не делается. Надо их выбить с ринга по очереди. Помни одно: бокс я знаю насквозь, и я твой менеджер. Тут нужна постепенность, подготовка, а я в таких делах дока. Если нам повезет, годика через два будешь чемпионом и богачом.

Пат грустно вздохнул, но тут же лицо его просветлело, и он сказал:

– И тогда можно будет все бросить и вернуться домой, к моему старику.

Стюбнер хотел возразить, но удержался. Хоть он и чудак, этот кандидат в чемпионы, однако Сэм был уверен, что, стоит мальчику достигнуть славы, он станет таким же, как и все его предшественники. Да и мало ли что будет через два года, а до тех пор надо было многое сделать.

Но когда Пат затосковал и начал бесцельно слоняться по комнатам или без конца читать стихи и романы, взятые из библиотеки, Стюбнер отправил его на дальнее ранчо, по ту сторону залива, под бдительный надзор Спайдера Уолша. Через неделю Спайдер сообщил по секрету, что «надзирать» за малым нечего. С утра до вечера он пропадает в горах, ловит форелей в речках, стреляет перепелов и зайцев и гоняется за тем самым знаменитым оленем-одиночкой, которого вот уже лет десять не мог взять ни один охотник; Спайдер толстел и жирел, а его питомец оставался в полной форме.

Как и ожидал Стюбнер, все владельцы боксерских клубов подняли его на смех с его «новичком». Да их в глуши сколько угодно, этих «новичков», и у всех зуд – стать чемпионом. Ладно, можно дать ему пробный матч, раунда на четыре. А настоящее выступление – нет, не выйдет! Но Стюбнер твердо решил, что Пат-младший будет дебютировать только в настоящем состязании; и, в конце концов благодаря своему имени Сэм этого добился. Очень неохотно Воскресный клуб согласился дать Пату Глендону матч на пятнадцать раундов с Келли-Буяном и сто долларов победителю. Молодые боксеры часто принимали имена ветеранов ринга, поэтому никто не подозревал, что Пат был сыном великого Пата Глендона. Стюбнер до поры до времени молчал. Эту сенсацию эффектней будет пустить для рекламы позже.

Наконец после месяца ожиданий наступил вечер матча. Стюбнер волновался не на шутку. Вся его профессиональная репутация зависела от того, как покажет себя Пат. И он был поражен, когда увидел, что Пат, просидев пять минут в своем углу на ринге, вдруг из свежего и румяного стал совсем бледным до какой-то болезненной желтизны.

– Смелей, братец! – Стюбнер хлопнул его по плечу. – В первый раз на ринге всегда страшно, а Келли нарочно заставляет противника ждать, – авось, его возьмет страх перед публикой.

– Нет, – сказал Пат, – тут накурено. Я не привык, меня мутит от табака.

У Сэма словно гора спала с плеч. Если человеку становится плохо от неуверенности, от нервов, то, будь он хоть Самсоном, ему никогда не видать славы на ринге. А к табачному дыму малый должен будет привыкнуть – вот и все.

Появление Пата на ринге было встречено молчанием, но, когда под канат пролез Келли-Буян, раздался рев приветствий. Видно, Буяна не зря прозвали так. Свирепый, весь обросший черными волосами, с громадной узловатой мускулатурой, он весил, наверно, не меньше двухсот фунтов. Пат с любопытством посмотрел на него, и тот в ответ злобно нахмурился. Их представили публике, они пожали друг другу руки. И когда их перчатки встретились, Келли злобно скрипнул зубами, лицо его исказилось, и он проворчал:

– Хватает же у тебя нахальства! – Он грубо отбросил руку Пата. – Я тебя съем, щенок!

Зрители захохотали, увидев этот жест; посыпались веселые выкрики – каждый старался угадать, что сказал Келли.

Сидя в углу в ожидании гонга, Пат спросил Стюбнера:

– За что он на меня злится?

– Да он не злится, – ответил тот, – это у него такой прием, пробует запугать. Всегда так болтают.

– Какой же это бокс! – бросил Пат; и Стюбнер, взглянув на него, заметил, что глаза у мальчика невозмутимо синие, как всегда.

– Осторожней! – предупредил Сэм, когда прозвучал гонг к первому раунду и Пат вскочил на ноги. – Он может наброситься, как людоед.

И верно, Келли ринулся вперед, как разъяренный людоед, одним махом пролетев через весь ринг. Пат спокойно и легко вышел на несколько шагов, рассчитал дистанцию, развернулся и сделал выпад правой прямо в челюсть Келли, потом остановился и с нескрываемым любопытством посмотрел на него. Матч кончился. Келли рухнул, как убитый бык, и лежал неподвижно, пока судья, наклонившись над ним, отсчитывал полагающиеся десять секунд. Когда секунданты Келли подошли поднять его, Пат их опередил. Он