Читать книгу "Лувр - Екатерина Александровна Останина"

class="p1">После трагедии, произошедшей 24 августа 1572 года, изменилось отношение подданных к своему королю. Монарху следовало подчиняться, а если и воевали, то не с ним, а с его вероломными советниками. Теперь напрочь исчезло то мистическое почитание и уважение, которым был окружен король. Для протестантов теперь королевская лилия опозорена; остались лишь единственные лилии, достойные уважения, – те, что украшают незапятнанное поле Евангелия.

Как известно, лицо королевского двора определяется личностью его хозяина, а потому Генрих III заслуживает особенно пристального внимания, поскольку иначе невозможно будет понять дух Лувра XVI столетия.

По описанию современников, Генрих III отличался высоким ростом. У него были длинные изящные ноги, не слишком широкие плечи и узкая грудная клетка. Если его дед, Франциск I, создавал впечатление спокойной и уверенной в себе силы, то при взгляде на Генриха III оставалось ощущение изящества и грациозности.

Этот человек отроду не был предназначен для физических упражнений и истинно мужских забав на свежем воздухе. Он предпочитал оставаться в стенах Лувра, однако никогда не отказывался от охоты и прекрасно держался на лошади. Просто Генрих по натуре являлся человеком думающим. В этом он был похож на Карла V, в этом его отличие от всех остальных французских монархов.

Голова короля была удлиненной формы, лицо овальное, с прямым носом, темными глубокими глазами, тонкими губами и еле заметной тонкой ниточкой усов над верхней губой. Под нижней губой темное пятно особенно усиливало выражение глубокой задумчивости, которое так заметно на поздних портретах монарха.

Генрих III был изыскан, и от него поистине веяло благородством. Известен карандашный рисунок Жана Декура, а также медальон, созданный в 1575 году Жерменом Пилоном, которые наиболее точно передают внешний вид Его Величества. Известно и свидетельство одного итальянского дожа, который при виде французского короля в Венеции произнес: «Его Величество скорее сухощав и очень высокого роста, у него голова больше испанца, нежели француза, и бледная кожа». Этот высокий рост достался Генриху III в наследство от отца. Еще один венецианец, Липпомано, в своих записках отмечал: Генрих III «скорее высокого роста, нежели среднего, сложения скорее худощавого, нежели пропорционального. У него длинная фигура, нижняя губа и подбородок немного тяжеловаты, как и у его матери, у него красивые и мягкие глаза, широкий лоб, наконец, весь он очень изящен, у него благородная и грациозная осанка». Брантом говорит, что руки короля были столь же красивы, как и у его матери, Екатерины Медичи.

В 1580-х годах монарх заметно состарился, поскольку обладал слабым здоровьем, и, кроме того, его всю жизнь так и одолевали различные неприятности. Приули отмечал в это время: «…король неважно выглядит после путешествия в Лион. Мне кажется, что он похудел и побледнел». Прошло четыре года после этого, и один из врагов короля в таком же роде сообщал герцогу Шарлю Эммануэлю: «Королю 36 лет или около того, но то ли из-за переживаний и затруднений в делах он преждевременно и почти полностью поседел, так что кажется гораздо старше своего возраста».

Уже в это время у Генриха стала появляться седина. К тому же он отпустил бороду, и она по большей части была совершенно белой, как и его волосы. В 1583 году венецианские послы, прибывшие в Лувр, заметили, что, «принимая причастие, король слегка приподнял шляпу, чего он никогда не делал при других обстоятельствах, так как из-за недомогания у него была обрита почти вся голова». Действительно, у Его Величества голова и уши болели постоянно, а потому он носил на своем, уже практически лысом, черепе шляпу в виде берета, которую никогда не снимал. Эта шляпа еще более удлиняла его голову; таким король предстает на всех портретах.

В конце своего правления монарх приобрел вид более величественный. Правда, он уже не был так молод, но по-прежнему его отличала от всех окружающих изысканность и очаровательная импозантность. Один из его самых преданных слуг, Шаверни, записал в своих «Мемуарах»: «Этот принц обладал величественной осанкой и высоким ростом, достоинством и степенностью, соответствующими его величию, мягким и приятным слогом, никого и никогда он не унизил словом».

Но и у короля были определенные границы терпения и мягкости. Когда его выводили из себя, монарх становился агрессивным и неистовым. В этом случае доброжелательная манера поведения забывалась.

Однажды королю представили неоспоримые доказательства мошенничества канцлера де Месма. Этого канцлера Генрих III собственноручно вышвырнул с луврского двора, да еще дав ему пинка.

В другой раз, во время заседания в Лувре Совета, Мишель де Севр публично обвинил интенданта по финансам Милона де Виндевиля в растрате и обогащении за счет выплаты долгов короля, дословно: «Интендант – вор и убийца французского народа». Генрих III вспылил, вскочил со своего места и хотел немедленно проткнуть шпагой Виндевиля. Если бы немедленно другие советники не удержали короля, в зале Лувра произошла бы трагедия.

Однако эти случаи были крайне редки, поскольку всем своим подданным Генрих III внушал искреннее уважение. Если кто-то сравнивал Генриха III – последнего Валуа – и Генриха IV – первого Бурбона, то подобное сравнение явно было не в пользу Генриха IV. Одна из придворных дам, увидев Генриха IV в галерее Лувра, произнесла: «Я видела короля, но не видела Его Величества». Она была права – Генриху IV, всегда непринужденному, добродушному, подчас неряшливо одетому, не хватало истинно королевского престижа.

И все же внешние достоинства Генриха III меркли перед его слабым здоровьем. Враги короля радовались, распуская слухи, что королю не суждено прожить долго и следует как можно скорее искать нового наследника без дофина. Злопыхателей усердно поддерживали астрологи, хотя реальная жизнь и опровергала все их мрачные пророчества: став старше, Генрих III физически окреп, и его состояние стабилизировалось.

Враги Его Величества считали его королем подставным, который может думать лишь об удовлетворении своих прихотей, этаким коронованным снобом, не имеющим ни малейшего желания исполнять возложенные на него обязанности. У короля, говорили они, хватает энергии лишь на балет да маленьких собачек; кроме того, он способен опуститься до такой детской игры, как бильбоке. Все это, конечно, было, но такие аспекты жизни Генриха III представляются ничтожными.

Не следует забывать о том, что в 16 лет будущий монарх успешно исполнял обязанности генерал-лейтенанта. Он обладал острым проницательным умом и хотел применить свои дарования в делах управления государством, однако общество почему-то смеялось над этим. Впрочем, общество часто ошибается, так же как и кинжал убийцы не выбирает: для него равны такие совершенно разные личности, как Генрих III и Генрих IV.

Поселившись в Лувре, Генрих III по праву стал первым