Читать книгу "Беги или гори - Софья Валерьевна Ролдугина"

костра – и всё это, даже не просыпаясь. Действительно, уникальные рефлексы.

Третье пробуждение пришлось на рассвет. Рыжий растолкал меня, погасил костёр и закидал его землёй, потом сбегал к ручью и принёс воды в хитро свёрнутом листе. Разрешил глотнуть немного, ополоснуть лицо и руки, отпустил на минуту за кусты под строгим контролем – и мы стали выбираться из оврага.

Теперь, при свете, я смогла немного осмотреться. То, что ночью показалось открытым пространством, было на самом деле колоссальной каверной, каменной чашей с сильно загнутыми внутрь краями-скалами. Флора в целом узнаваемая – те же листья, иголки, ветви и корни. Правда, частая щётка кустов обратилась на заре в траву высотой в два человеческих роста, цветущую ярко-розовыми и сиреневыми метёлками. Листва была зелёная, но с отчётливым синим подтоном, некоторые растения вообще выглядели сизыми и лиловатыми. Небо почти как у нас – бледное, рассвет – розовато-золотистый.

– Нам туда, – сразу указал рыжий на противоположный край «чаши». – Там проход и транспорт. Идти надо сейчас, и причём быстро.

– Почему? – спросила я, чувствуя, что ответ мне не понравится.

– Погоня. Ты нужна свободным. Редкая добыча. Ну как, бежим?

– Спрашиваешь!

И мы побежали.

Помедленней, чем вчера – уже хорошо. Биокинез поначалу выручал – позволял регулировать дыхание и не уставать слишком быстро. Но с первой ступенью много не сделаешь, да и за пределы возможностей организма – отвратительно нетренированного организма, стыдно признать, – не выйдешь. Хотя Тейт явно вёл меня по лёгкой дороге, избегая завалов, резких подъёмов и высокой травы, а через трудные места переносил сам, спустя два часа я выдохлась. Своеобразный рекорд, Эрнан бы оценил.

Надо было прояснить одну вещь, и чем скорее, тем лучше.

– У вас тут… все такие? Выносливые?

Рыжий сел рядом со мной на корточки, сочувственно погладил по голове.

– Нет. Говорю же, я сильный. Почти самый сильный. Хочешь, понесу? Мне не сложно.

– Хочу, – позорно сдалась я, уже не думая о культурных различиях и прочей шелухе. Если не могу идти сама, а за нами погоня – надо довериться. – Только не головой вниз, как вчера. Мне нельзя, особенно если долго.

– Так никому нельзя, – искренне смутился он. – Извини. Я тогда не подумал.

Пришлось забраться ему на спину и обхватить за плечи. Он поддерживал меня под коленками и умудрялся бежать почти так же резво, как вчера. Несколько раз мы натыкались на небольшие реки и провалы в земле. Рыжий, не сбавляя скорости, перескакивал через них и нёсся дальше. Но только закралась мысль исследовать биокинезом такое неутомимое и выносливое чудо природы, как он повёл конопатым носом и скомандовал:

– Привал. Вроде оторвались, можно отдохнуть.

Сказал – и отдохнул. Сбросил меня на землю без всякой деликатности, сам повалился рядом и вытянулся минут на пятнадцать, закрыв глаза и глубоко дыша. Бледные щёки покрылись красноватыми пятнами, грудь резко вздымалась и опускалась.

В это время я решила хоть немного привести себя в порядок. Волосы удалось кое-как разобрать пальцами. Заплетённая коса не держалась – связать конец было нечем, только если оторвать лоскут от подола. Платье превратилось в лохмотья, впитало грязь, едкий травяной сок и плесень из подземелий.

Тейт очнулся, когда я вертела в руках ободок усилителя и прозрачный усик микрофона, думая, куда бы их пристроить. Не на голове же носить оставлять, хватило и того, что ночевать с ними пришлось. Выкинуть – тоже жалко…

– Это что? – Он среагировал мгновенно: гибко поднялся и подсел почти вплотную. – Техника?

– Вроде того, – склонила я голову к плечу в знак согласия.

– О, круто! А можно посмотреть? Что она делает?

– Звук речи усиливает. Там сенсор, чтоб включать и громкость регулировать…

– Пробовать тут не будем, – благоразумно рассудил Тейт, покрутил обруч и прикрепил себе на бок, под специальный ремешок. – А то все айры сбегутся со свободными вместе. Дома посмотрим. Если заработает, то продадим в ложу искусников. На выручку купим тебе одежду и другое, что нужно. Иномирная техника редкая, она обычно взрывается от перехода. Бывает, что выдёргивают человека, а у него такая штука на шее или на груди. Рванёт – вот тебе и дыра. А вызывающий – с пустыми руками и злющий, короче, всё кисло. С мертвецом – никаких резонансов. Даже для извращенцев.

Шутку я не оценила.

Да, можно сказать, что мне повезло – и выжила, и попала к нормальному человеку. Но слишком жуткие и мерзкие оказались образы, сопровождавшие речь – и «выдернутые» с чудовищными ранами, явно воспоминание, а не условная фантазия… и те самые «извращенцы».

Похоже, что с кем-то из них у Тейта были свои счёты – с детства. Даже странно, что у него такая здоровая психика после этого. Или я что-то поняла неправильно?..

Ладно, лучше пока не копать глубоко. Есть вопросы и более насущные.

– Слушай, а как у вас одеваются?

Он повернулся ко мне и смерил внимательным взглядом.

– Увидишь. Такое, как на тебе, не носят. Вроде моего, в принципе, многие надевают, но это не одобряется. Это дерзко! Хотя когда ты сильный, то можно хоть в двух верёвочках расхаживать, а если кто сделает замечание… – Тейт улыбнулся, слегка обнажив безупречно белые зубы. И вдруг спросил: – А можно потрогать?

От неожиданности я как-то пропустила образ, хотя купол был концентрированный, на второй ступени, и растерялась.

– Потрогать что?

– Тебя, – ответил он с убийственной прямотой.

Ворох образов на заднем плане был на редкость неоднородный, но любопытство откровенно превалировало. Вот и думай, кто он на самом деле – дикое дитя природы или коварный интриган, у которого какие-то свои планы.

– Зачем?

– Интересно. Вчера было темно, а сейчас разглядеть хочется, – объяснил рыжий, нахально поглядывая из-под свесившихся прядей. Наполовину соврал, между прочим – судя по мысленным образам, интересна ему была моя реакция на вопрос, а не только сама внешность.

Ну что ж, в эту игру и вдвоём играть можно: он наблюдает за мной, а я – за ним.

Чудесный досуг. Самое то во время погони.

– Ну, давай, – вздохнула я.

Тейт придвинулся совсем близко. Его дыхание немного участилось, сердцебиение – тоже, и не заметишь без сверхчувств. С минуту он просто сканировал меня взглядом – вниз-вверх, как робот, а потом осторожно протянул руку и дотронулся до волос. Отделил один локон, намотал на палец, несильно дёрнул, погладил, завёл за ухо.

– Тёмные, очень… Чёрные.

– Это редкость? – сразу напряглась я. Сильно выделяться не хотелось. – Здесь таких не бывает?

– Бывают, но настолько тёмные – нечасто, – зачарованно вздохнул он и качнулся из стороны в сторону всем корпусом, рассматривая с разных углов. Выглядело это диковато. – А тут что? – дотронулся он до металлического колечка в ухе.

– Серёжка. У нас их носят для красоты.

– Там дырка насквозь? – искренне удивился рыжий. – Странно как. И не больно?

– Нет. Прокалывают специальным аппаратом, не чувствуешь ничего…

Его интересовало во мне всё. Отсутствие швов на платье, мелкие шипы на подошвах туфель, широкие золотистые узоры с голографическими «капельками» на запястьях – временных татуировок здесь не знали, и в то, что такая яркая штука через пару месяцев поблекнет и сойдёт, он сразу даже не поверил. Особенно внимательно рыжий изучил кисти рук: рассмотрел каждый палец, а сверкающую инкрустацию на ногте безымянного даже лизнул.

Я тоже наблюдала – и не только за его мысленным фоном. Смотрела и… трогала, да.

Почему нет, в конце концов.

Вблизи и при ярком свете Тейт казался ещё симпатичнее. Его спутанные прямые волосы