Читать книгу "Бесоборец - Гоблин MeXXanik"

дочь младшей жены Павла. Она была вписана в завещание.

– А это моя подруга. Ксения Викторовна Алешина, – Анастасия указала на сидевшую напротив темноволосую девушку с хищным взглядом зеленых глаз.

Она тоже широко улыбнулась:

– Очень приятно, князь.

Последнее слово прозвучало с едва заметной издевкой. Но я сделал вид, что не заметил ее.

– Сестра, – протянул я неуверенно.

– Чистокровная княгиня Федорова, – добавила девушка. – Павел Васильевич сразу дал мне фамилию. Теперь я Святогорова.

– Клевая киска, – кивнул я на ее колени, стараясь сменить тему разговора о чистоте крови. Начинать ссору в первые пять минут после возвращения домой не хотелось.

Анастасия опустила взгляд на свои колени, и на ее личике заиграла озорная усмешка:

– Хочешь погладить? – лукаво спросила она.

Ксения прыснула, прикрыв лицо ладошками.

– Спасибо. Возможно, в другой раз.

– Зря. Котики успокаивают, – проворковала Анастасия.

Матвей, наблюдавший за этим, с неодобрением покачал головой:

– Я вас ненадолго покину. Простите, но у меня много дел.

Он вышел, а Анастасия поднялась на ноги, переложив питомца в кресло:

– Всегда хотела братика, – проворковала сестра, пройдясь по комнате. – Правильно говорят: мечты сбываются.

Девушка неспешно одернула юбку, позволив мне насладиться видом ее упругих бедер, и подошла к пианино.

– Мы же вроде не родные? – уточнил я.

– И что? – удивленно подняла бровь девушка.

– В каком-то смысле это даже лучше, – рассеянно протянула сидевшая в кресле Ксения. – Хотя и родные – тоже неплохо. Говорят, в этом есть своя прелесть.

Девушки рассмеялись. Анастасия подняла крышку пианино, стоявшего у окна, и села на стул.

– Позволишь? – я подошел к сестре и указал на музыкальный инструмент.

Девушка обернулась. Удивленно посмотрела на меня:

– Умеешь играть? Ты?

– Немного.

Анастасия встала со стула:

– Тогда почему бы не уступить дорогому гостю?

Я сел, сложил пальцы в замок, вытянул руки. Пальцы захрустели. А затем я коснулся клавиш.

Приют, в котором я вырос, был образцово-показательным. Нет, это вовсе не означает, что дети там не устраивали кровавые распри, которые перерастали в смертоубийства с последующим сокрытием тел.

Но к нам часто приезжали комиссии из Синода. И благотворительные организации, перед которыми выслуживался Вяземский. Поэтому единственный предмет, который у нас преподавали на уровне городских школ, было театральное мастерство. Дети должны были в любое время дня и ночи сыграть роль счастливых воспитанников благодетеля. А еще – музыка для концертов перед комиссиями. Поэтому любовь к музыке нам вбивали намертво. Иногда розгами, иногда – преподавательской линейкой.

Я осознал, что такой хороший инструмент мне не попадался. Несколько раз пробежавшись по тугим клавишам, я услышал справа преувеличенно долгий вздох и сдавленное: «Кто бы сомневался».

– Что поделать, сестренка, – усмехнулся я, посмотрев прямо ей в глаза. – Не всем же быть мастерами.

И я вступил. По мере того, как я играл, лица девушек вытягивались от удивления. Первой не выдержала сестра. Она захлопнула крышку с такой силой, что я едва успел убрать руки.

Я скрыл довольную ухмылку и встал со стула. Склонил голову и как бы между прочим обронил:

– Его не мешало бы настроить. Ладно, я устал с дороги. Хочу отдохнуть перед ужином. Так что, пожалуй, я покину вас, дамы.

– Я провожу вас, Никита Павлович. Покажу вашу комнату, – предложил Матвей, который до того скрывался в тени.

Мы направились к лестнице. А в спину мне смотрели две пары глаз. Ксения смотрела с интересом и удивлением. А вот Анастасия…

Если бы взглядом можно было сжечь – я бы осыпался на ковровую дорожку лестницы горсткой пепла. Но я стоически выдержал этот взгляд. И скрылся в коридоре второго этажа.

* * *

Ксения Алешина задумчиво отпила вина:

– Неужели в доме Святогоровых появился кто-то, равный великой Анастасии? – лукаво произнесла она. – Учтивый, образованный, ранг не ниже мастера. В восемнадцать лет. Уникальный случай…. – с восторгом пробормотала она, словно ни к кому не обращаясь.

На личике Анастасии проступили красные пятна.

– Замолчи, – попросила она. – Он бастард, который попал в этот дом из-за какого-то дурацкого закона. Он еще не прошел обряд. И не признан Синодом. Не факт, что обряд приема пройдет гладко.

Но Алешина ее словно не слышала:

– А как он играет на рояле. Мммм… Длинные сильные пальцы пианиста…

В глазах девушки начали разгораться искорки плохо скрываемого интереса.

Бокал выпал из руки Анастасии и вдребезги разбился о паркет. На досках растеклась красная лужа.

– Жаль, что он твой брат, – продолжила Ксения. – Хотя… как ты сказала? Он не родной?

– Не пора ли вам домой, Ксения Викторовна? – со сталью в голосе поинтересовалась Святогорова. – Кажется, вы перебрали алкоголя.

Ксения с неохотой встала с кресла и одернула юбку:

– Пожалуй, – согласилась она. – Но не переживай. Теперь я буду заглядывать в гости почаще.

Покачивая бедрами, девушка направилась к двери. А Анастасия решительным шагом направилась к лестнице.

* * *

– Ваша комната.

Матвей услужливо открыл передо мной дверь, и я вошел в апартаменты. Чемоданы уже стояли в углу. Вещи были аккуратно разложены по полкам шкафа. Там же нашлись вещи, которые мне были незнакомы.

– Я взял на себя смелость приобрести кое-что для вас, основываясь на мерках из учебного заведения.

– Спасибо.

– Должен напомнить, что завтра вас ждет ритуал приема. Он пройдет в присутствии двух представителей Синода, – произнес Матвей.

– В какое время?

– Жрец и мастер-настоятель обещали прибыть до полудня, – ответил дворецкий.

– Хорошо.

– Если вам что-то будет нужно, – вызовите электронного помощника, – продолжал Матвей. – Ольгу.

– Просто вызвать по имени? – бесхитростно уточнил я.

– Все верно, – губы дворецкого тронула улыбка. – Вы привыкнете. Она передаст мне любой ваш приказ. Доброй ночи, мастер.

Слуга закрыл дверь, оставив меня одного. Даже директорский кабинет был меньше этой комнаты. Высокие потолки хвастались лепниной, стены были обиты плотной тканью, а пол покрывали темные доски, которые отлично пружинили при ходьбе.

Мебель была внушительной и удобной – от массивного стола до широченной кровати со столбиками для балдахина. Окна закрывали тяжелые шторы. Боковая дверь вела в ванную, и я решил не тянуть с водными процедурами.

Я прошел в комнату, облицованную серым кварцем. Открыл оба крана и сел на край ванны, покоящейся на ножках в виде звериных лап. Правильно говорят, что бесконечно можно смотреть на две вещи: как горит огонь и как течет вода. Зрелище гипнотизировало. Но…

Я с неохотой встал, вернулся в спальную комнату. Сбросил одежду, нашел плеер, воткнул в уши беспроводные наушники. Хорошая аудиокнига и теплая вода – что может быть лучше.

Ванна успела набраться. Я закрутил вентили и лег в горячеватую воду. С облегчением вздохнул и прикрыл глаза. В наушниках зазвучал голос рассказчика.

Наушники стали главной ошибкой. Погрузившись в историю, я не услышал, как хлопнула