Читать книгу "Совершенное оружие - Александр Державин"

что пролистанных статей. Это продолжалось около двух часов, когда я решил напомнить о себе.

— Слушай, мне вставать рано, может, ты завтра продолжишь а?

“ В этом нет необходимости. Спокойной ночи.”

После этих слов меня просто вырубило.

* * *

День не задался с самого начала, меня разбудил звонок телефона.

Звонил дежурный опер, так что выбора отвечать или нет у меня, не было, из-за больничного коллеги я сейчас единственный следователь в этом районе. С трудом оторвав голову от подушки, я поднял телефон с прикроватной тумбочки и ответил на звонок.

— Виталий Палыч срочно приезжайте, тут полный пиздец. — раздалось из трубки. От слишком громкого голоса подчиненного я чуть не выронил телефон.

— Паша, успокойся и доложи как следует, что случилось и куда мне ехать. — ответил я, устало потирая переносицу. Я,конечно, всё понимаю, парень работает всего два месяца, не успел очерстветь еще, но нельзя же невыспавшемуся начальству так в ухо орать.

— Извините — смущённо и уже значительно тише ответил он — вторая садовая, дом 129, я вас встречу. Дежурному поступило сообщение о двух трупах, он меня и отправил проверить, я, как приехал, меня звонившая женщина встретила, вся в слезах, говорит на работу срезала, через подворотню, и двух людей на земле увидела, сначала подумала, что алкаши спят, но когда ближе подошла, заметила кровь и открытые глаза у обоих. Ну я пошёл за ней, за дом, а там реально пиздец. Запах, как в туалете на вокзале, на земле два парня молодых лежат, не дышат. У одного рука сломана, из кисти аж кости торчат, а у второго — нога в сторону смотрит, как будто он колено вбок согнул, и в горле вмятина с мой кулак размером. Глаза у обоих открыты, на помидоры по цвету похожие. Я как этот взгляд в пустоту увидел, меня аж в дрожь бросило — к концу фразы голос Паши снова начал оглушать.

— Ты дежурному о трупах уже сообщил? — Спросил я, отвлекшись ненадолго от надевания куртки.

— Сейчас позвоню.

— Хорошо жди, я тогда в участок за бумагами и сразу к тебе.

— Жду. Жду. Куда мне ещё деваться.

Спустя двадцать минут я уже был на месте. Благо в пять утра пробок нет. Пройдя за бледным Пашей на место преступления, я в первую очередь решил осмотреть тела. Всё и вправду было примерно так, как он описывал мне по телефону.

Да уж, ситуацию действительно лучше, чем “пиздецом “, не назовёшь. Вот только у меня это слово на ум приходит не из-за самого факта убийства и даже не от мерзкого вида тел, за восемь лет в органах я ещё и не такое видел, проблема была в личностях убитых, а также в том, как конкретно их упокоили.

Два крепких парня, в достаточно дорогой, чистой одежде, со сбитыми костяшками кулаков, лежали на земле как сломанные куклы. По позам, а так-же характеру повреждений видно, это была даже не драка, того, что со сломанным горлом раздавили буквально за несколько секунд, второй пытался сбежать, вот только не смог, он умер, не успев сделать и пары шагов.

По дороге сюда я надеялся, на очередную, неудачно закончившуюся, драку алкашей, которую легко раскрыть, заработав себе плюсик в личное дело. К сожалению, мечты оказались разбиты о камень реальности.

От нервов я закурил. Ладно бы это был просто глухарь, не первый за восемь лет, и уж точно не последний, но заказняк это уже перебор. Да криминалисты еще не приехали, не было заключения от судмедэксперта и в целом я провёл лишь поверхностное исследование места преступления, только это и не требовалось, улик не будет. Человек, я даже не сомневался в том, что он был один, способный уделать за несколько секунд, вышибал Глотова, а это были именно они, явно должен быть профессионалом с большой буквы, такие не оставляют следов. На секунду даже промелькнула мысль, уволится, скинув все проблемы на кого-нибудь другого.

Впрочем, пока рано паниковать, сейчас закончу здесь оформление и поеду к Глотову, скорее всего, он должен, что-то знать по этому поводу.

Глава 3

Это ж-ж-ж неспроста.

Я стою босиком на ледяной брусчатке. Моросит мелкий промозглый дождь, от холода из моего рта вырываются облачка пара. Меня всего трясёт, ведь из одежды на мне лишь грубая рубаха из мешковины до колен, подпоясанная верёвкой. Единственное, что даёт мне тепло это маленький пушистый комочек, который я нежно прижимаю к груди.

Передо мной стоит огромный мужчина, он одет в шоссы и поддоспешник. В его руке зажат кажущийся мне огромным меч. Мой взгляд, направленный на этого человека, полон ненависти, но ему всё равно. В самом деле, что маленький двенадцатилетний мальчик с щенком на руках, может сделать закалённому в сотнях битв рыцарю?

— Убей собаку — мужчина достаёт из-за пояса кинжал и бросает мне его под ноги — пока ты не сделаешь это, нам так и придется мерзнуть под дождем.

— Нет!

От отчаяния по моим щекам текут слёзы. Этот щенок сам пришёл в нашу казарму две недели назад. Он был очень худым и с трудом держался на ногах от усталости. Я знал, что не стоит даже надеяться на помощь взрослых, поэтому отдавал ему часть своей еды.

Вначале мне было страшно за него, обычно учителя не позволяют нам контактировать с кем-либо, кроме них, но шло время, а щенка никто не трогал. Я был рад этому, почему-то это маленькое неуклюжее существо вызывало у меня странное ощущение тепла в груди. В редкие перерывы между уроками и тренировками я играл с ним и был от этого счастлив.

Мне казалось так будет продолжаться вечно, и возможно так бы оно и было не допусти я ошибку.

Я засмеялся.

Засмеялся громко, звонко, заливисто. Да я быстро осознал свою ошибку, но было уже поздно. Учитель Канст услышал меня. И вот я стою пред ним, сжимая в руках свое маленькое пушистое сокровище. По щекам текут обжигающие слёзы, а в сердце всё яростнее разгорается пламя ненависти. С каждой секундой я всё сильнее и сильнее злюсь на себя за допущенную ошибку. Надеюсь, учитель позволит мне искупить свою вину, не убивая щенка.

— Убей. Собаку. — голос рыцаря абсолютно спокоен.

— Нет! — я ещё сильнее прижимаю к себе тёплый комок, отчего тот начинает тихо поскуливать.

Мужчина поднимает меч и делает молниеносный шаг вперёд. Остриё клинка вонзается мне в живот. От резкой невыносимой боли мои руки разжимаются, и щенок падает