Читать книгу "Им«ПеРец» - Алексей Губарев"

возмутился я. — Отец Ипат, я же послушный подданный империи. К тому же её защитник и опора трона. Мне положено быть скромным во всех отношениях.

— Ты — скромный⁈ — выпучил свои карие глаза настоятель. — Ах-ха-ха! Варда скромный! Расскажу это девицам из красного дома. Вот они удивятся! Да что мы все на пороге! Отец наш Единый за такое и покарать может. Пойдём в трапезную, отпразднуем встречу! Ты же надолго? Только не говори, что проездом, иначе я не сдержусь, и шарахну тебе посохом в лоб, чтобы всю дурь выбить!

— Да тут такое дело… — замялся я. — Откуда мне было знать, что тебя перевели сюда. В общем, меня направили на исповедь.

— Тебя⁈ — возмутился слуга Единого, и по совместительству мой старый друг, с которым мы не раз сражались плечом к плечу. — Да чтоб мне век вина не видать! Эти старые бздуны из комиссии совсем уже из ума выжили!

— Так положено. — начал было я говорить, но тут же был прерван:

— Да я твою душу с порога увидел! Сияет так, что иной слуга Единого от зависти иссохнет! Нет в тебе гнили разлома! А если появится, то истину тебе говорю, значит черные дни для империи настали. Так что следуй за мной. Тут на днях оказия была, и мне перепало пару кувшинов вина с южных виноградников. Я еще думал — надо бы повод хороший для распития столь чудесного напитка, и Единый услышал мои мысли, послал тебя! Так что не смей отказывать Ему!

Отец Ипат ткнул пальцем в верх, а затем поманил меня за собой. А, к чёрту! Лет десять не пил вино с южных земель. Так что не откажусь. Только…

— Тут такое дело, у меня только сорок минут свободных, больше не смогу задержаться.

* * *

Встреча со старым другом, с которым мы были знакомы ещё с имперского сиротского интерната, была как неожиданной, так и радостной. А хорошее вино только добавило в неё ярких красок.

Посидели, вспомнили детство и молодость. Как хулиганили, подшучивали над преподавателями и наставниками.

— А помнишь тот случай, когда пацан, что был на два года старше нас, банку краски в отхожую яму вылил! — улыбаясь, громким голосом спросил Ипат. — Ну, ему ещё завхоз наш приказал забор кованый покрасить, за провинность какую-то, а тот решил не выполнять наказание.

— Это когда престарелый ключник чуть на воздух не взлетел? — начал припоминать я.

— А, значит помнишь! — обрадовался настоятель. — Только не ключник, а сам завхоз. Он же трубку курить любил. И вот он значит уселся над ямой, раскурил трубку, чтобы совместить два, понимаешь, удовольствия. Ну и магический огонёк соскочил тогда с его пальца, и вниз упал. А там пары красочные.

— Да, рвануло тогда знатно, у нас даже занятия в тот день отменить хотели, из-за разбирательств. — рассмеялся я.

— Да что твои занятия, завхоз именно тогда заикаться начал. — расхохотался настоятель. — И трубку курить бросил! Да и ходить по нужде в общую отхожую яму тоже! Мы ж его так и звали потом — Нескромный.

Так, за разговорами мы и не заметили, как прошло свободное время. А потому, бросив взгляд на часы, висевшие на стене, я подскочил с табурета:

— Ипат, время! Опоздаю ведь!

* * *

— Ну вот, а ты переживал, что не успеешь! — Ипат хлопнул меня по спине, от чего я почувствовал, как там что-то лопнуло. Надеюсь, это не моя кожа, или какой-нибудь плохо заживший рубец, а что-то прилипло к дорожному плащу, только сегодня полученному вместе с новой формой.

Благодаря настоятелю, я смог получить лучшее место в почтовой карете — на заднем сидении, у окна. Можно будет и выспаться в пути, и отслеживать дорогу. Служба на границе не особо балует отдыхом, так почему бы не прокатиться с дополнительными удобствами.

— Ты так и не сказал, что неправильного с двадцатым километром. — напомнил я. Когда друг, провожая меня в министерство, узнал, куда мне выдали предписание, долго ругался. На мой вопрос — что не так? — он пообещал просветить, когда успокоится.

— В девятой башне-крепости на двадцатом километре уже четвертый командир за год меняется. Двух убили, один с ума сошёл. Последний едва ли три месяца прослужил. — шёпотом начал рассказывать настоятель. — С одной стороны хорошо, что в это опасное место направили тебя, ты точно справишься. А с другой… По хорошему, туда слуг Единого отправлять надо, с паладином во главе. В общем, странная история.

— Слушай, возьми вот это. — произнёс я, вспомнив про дубликат заявления. Протянув другу вчетверо сложенный лист, добавил: — Тут задокументированы все те странности, про которые я рассказывал тебе. Отправь по своим каналам святым отцам, может они поймут, что произошло в седьмой башне.

— И то верно, так проще будет. — согласился Ипат, принимая документ. Бросив взгляд на карету, уже ожидающую нас, он похлопал меня по плечу: — Эх, дружище, похоже почтальоны тебя уже заждались. Пора прощаться.

— Рад был увидеть тебя. — мы с другом крепко обнялись. — И вдвойне рад, что теперь знаю, что у тебя всё хорошо.

— Единый смотрит за своим чадом. — улыбнулся настоятель. — Давай уже, топай. Граница ждёт!

* * *

Дорога из приграничного городка, как и само поселение, протянулась вдоль берега большого озера. Местные жители вообще предпочитали жить возле большой воды, так как она могла защитить от порождений разлома. Уже не раз было доказано, что твари не любят водоёмы, предпочитая их избегать.

Когда отъезжали от почтового отделения, карета была заполнена до предела. Поэтому я, прижавшись плечом к стенке, под равномерный цокот лошадиных копыт смотрел в окно. На медленно проплывающие мимо дома ремесленников, крестьянские хижины, а затем и поля.

Казалось бы, зачем здесь селиться? Ведь империя столь огромная, что порой за сутки пешего пути не встретить человеческого жилья. Всё было просто — указом императора с давних пор приграничье