Читать книгу "Возвращение ликвидатора. Новая угроза - Виталий Сергеевич Останин"

о здешних раскладах, чтобы махать шашкой направо и налево. Да и биологический возраст — помеха. Никто не станет воспринимать меня всерьез.

А значит, вариант оставался только один. Если я хочу уничтожить функций, я должен объединить усилия с государственной машиной. Но не в подчиненном положении, которое до недавних пор меня вполне устраивало, а в качестве равноправного партнера.

Правда, для этого придется открыться. И если уж это и делать, то с Кузнецовым. Собственно, именно против этого Кукла и возражала.

— Но кое-что ты бы все же хотел сказать? — с удивительной проницательностью произнес князь.

— Возможно. Но не здесь. Не при всех.

Возмущение, поднявшееся над головами «гуков» можно было ложкой черпать. Злились они на меня. Второй раз за недолгое время, я снова отказывал им в доверии. Сперва — разорвав сопряжение и ничего по итогу не объяснил. Второй раз — сейчас.

— Хочешь приватного разговора? — уточнил Кузнецов. Мне показалось, что подобному повороту он не был удивлен.

— Да. — твердо ответил я.

— Что ж… — маршал несколько секунд молчал, после чего повысил голос и приказал. — Всем очистить помещение! Охрана — протокол «Занавес». Внутри помещения должны остаться только я и господин Пичуга.

Если бы взглядами можно было убивать, Наташкин развалил бы меня надвое. Ну еще бы — батя выгнал ее, а оставил какого-то Пичугу. От Ирки тоже тянулась недобрая энергия. Из девчонок только Хакерша отреагировала более-менее адекватно. Парни же просто глухо надулись.

Последний военный вышел за двери, закрыв их за собой, и мы с князем остались в ангаре одни. Некоторое время молчали, играя в гляделки. А потом я решил, что это все детский сад, и если уж решил что-то делать, то нечего тянуть.

«Я по прежнему считаю, что это ошибка. — сообщила Кукла. — Все, больше лезть не буду. Делай, что должен».

— Итак? — первым нарушил молчание Кузнецов.

— Вы хорошо знакомы с историей Вторжения, Федор Михайлович? — начал я с вопроса. — То есть, я понимаю, что эти события проходили на ваших глазах, но насколько вы осведомлены о неких деталях того времени?

— Неожиданно! — крякнул маршал. — Хм, ну, скажем так, достаточно осведомлен. В том числе и о ряде операций, которые не попали в официальные учебники истории.

— Это хорошо. — кивнул я. — Тогда, должно быть, вы должны помнить о неком новусе с очень редкой функцией? Его звали Иваном Польских, и он был Ликвидатором.

Удивить я его сумел. Не знаю, чего он ждал, когда отдавал приказ на этот протокол «Завеса», чем бы он ни был, но точно не этого. Даже подвис на минуту, явно копаясь в памяти.

— Был такой. — осторожно произнес он, наконец. — Лично мы с ним знакомы не были, но слышать о нем, слышал. Очень своеобразный молодой человек… Погоди, а ты-то про него откуда знаешь?

Догадка озарила его лицо. Ну, как бы, сложно не понять таких толстых намеков. Как он сам сказал, славные деяния Ляха не попали в официальные учебники истории, оставшись лишь в памяти очевидцев, да в засекреченных архивах охранителей престола. И тут пацан без рода и племени вдруг упоминает об этом (не)герое войны. Да еще с таким видом, что мог бы много о нем рассказать.

— Погоди-ка… — растерянно протянул маршал. — Не хочешь же ты сказать… Ну да, все сходится! Эта мутация — его наследие?

— Вы решили, что я его потомок? — хмыкнул я. — Ох, если бы, Федор Михайлович! Тут все немного сложнее, и в то же время проще. Я он и есть.

Чем хороши умные собеседники, так это проявлением реакции на неожиданность. Скажи я подобное кому-нибудь из одноклассников, меня подняли бы на смех. Любому взрослому — отправился бы на прием к психиатру. Ледящеву — попал бы в закрытое НИИ до конца своих дней. А вот Кузнецов только надавил пальцами на глазные яблоки, массируя их, и в упор посмотрел на меня.

— Занятно. И как ты оказался… — он обвел рукой стоящего перед ним подростка, и закончил: — Таким?

В следующие несколько минут я рассказал Кузнецову сжатую версию своего прошлого. Начал с того момента, как отправился в Сингапур, чтобы уничтожить, как я тогда думал, Маяк. Пичуга не мог бы нигде нарыть подобных данных, ведь операция планировалась сингапурскими новусами и очеловечившимся Чистильщиком. Не уверен, что в архивах здешнего ФСБ есть полный отчет о том, что там случилось.

Продолжая рассказа, я поведал, что на месте выяснил, что функции к вопросам связи подошли с большой выдумкой. И группа их сильных псионов, сожрав огромное количество жизненной силы людей, выстрелило собственными сознаниями куда-то в космос.

К их несчастью, рядом оказался я. Перехватил управление, и вместо сигнала «SOS», к звездам ушло совсем другое послание. Точнее, я сам. Вместе с прицепившейся ко мне Куклой. А потом тем же способом вернулся обратно.

Парой фраз сообщил, что цивилизация функций уничтожена, и те, кто остались на Земле, последние. То есть, фактически признал, что атаки на русских военных и политических деятелей произошли в результате моей прошлой активности.

А под конец сказал, что хочу закончить то, что начал. Окончательно уничтожить эту, похожую на раковую опухоль, цивилизацию. Поэтому, мол, и открылся. Чтобы уже нормально сотрудничать в сложных обстоятельствах, а не корчить из себя подростка.

— Я прошу с пониманием отнестись к тому, что я сказал. — произнес я, завершив рассказ. — И оставить все сказанное между нами. То есть, я понимаю, что такое в тайне удержать не получится, но хотя бы максимально сузить круг посвященных мне бы хотелось.

Маршал мне поверил. Сразу и безоговорочно. Он уже достаточно хорошо смог меня узнать, плюс я озвучивал такие вещи, про которые не то что Денис Пичуга — многие министры двора знать не могли.

— Ты вернулся, чтобы закончить начатое? — тем не менее проговорил он заторможенно.

— Строго говоря — нет. Я вернулся, чтобы без памяти о прошлом прожить одну человеческую жизнь. Хорошую или плохую, но — нормальную. Где не нужно мир спасать, а можно влюбляться, путешествовать, растить детей. Я, знаете ли, Федор Михайлович, не догулял в прошлом теле. Не до того было. А тут — такая возможность! Но кто же знал, что вы до сих пор с функциями не разобрались, и мне снова придется вписываться?

Князь хохотнул. Кажется, мои последние слова его позабавили.