Читать книгу "Во власти потребительской страсти - Борис Байков"

всех сторон.

Николай заложил пальцы в рот и сильно свистнул. Виктор же остался спокоен. На лице его играла лукавая усмешка, но не понятен был её смысл.

─ Ты знаешь, Зубрик, неплохо бы нам ещё раз встретиться, посидеть за столом, пропустить по одной и поболтать. Как ты смотришь на это дело?

─ О чём ты спрашиваешь, дорогой, я всегда-за. Вот только завтра мы уезжаем на гастроли за границу. А как вернёмся, я сразу же тебе позвоню в министерство.

Когда друзья закончили беседу, до конца матча оставалось три минуты. Киевляне выигрывали со счётом 3:1. И общее настроение неудовольствия игрой «Спартака» наложило угрюмое выражение на лица болельщиков. Только у Николая и Виктора лица выражали весёлую беспечность.

─ Зубрик, будь здоров, привет семье!

─ До встречи, Коля!

На следующий день, придя на завод, Николай вспомнил вчерашнюю встречу, и чувство лёгкой зависти к Виктору кольнуло его. Через несколько дней после этого на заводе «Серп и молот», где работал Николай токарем, состоялась встреча победителей социалистического соревнования между заводами «Серп и молот» и «Красный Октябрь». Николай вошёл в зал, когда собрание уже началось. На сцене клуба за столом сидели почётные гости с «Красного октября».

Едва Николай всмотрелся в гостей, как у него от удивления перехватило дыхание. Среди них он увидел Зубрика. И сильный приступ смеха едва не свалил его с ног. Он вынужден был выйти из зала. И он смеялся гомерическим смехом почти полчаса. Производительность труда его в этот день упала до минимума.

Поэтом можешь ты не быть,

а депутатом быть обязан!

Я вам так скажу, товарищи! Если мы не будем смотреть на Игната Панкратовича только, так сказать, со стороны его потребительской страсти к бутылке, то я считаю, что лучшего кандидата в депутаты от блока беспартийных в нашем районе и, если хотите, области нам сегодня, товарищи, не сыскать!

Чтоб мне с этого места не сойти! — решительно выразил своё мнение зоотехник Фома и занял своё место за красным столом президиума, стоявшим на сцене сельского клуба, где происходило торжественное собрание по поводу выборов кандидата в депутаты местного сельсовета. Помещение клуба было полностью заполненное жителями села. Поскольку после первого предложения зоотехника в зале стояла тишина, то Фома решил, что не все присутствующие согласны с его мнением, и он решил продолжить своё выступление:

─ Ведь вам, односельчане, не надо, наверное, рассказывать сказки о золотых руках Игната в его слесарном деле. Бывало, как начнёт ремонтировать нашу полевую технику на утренней зорьке, так до самого вечера и ремонтирует, чтобы на следующий день она безотказно работала. А вы думаете, почему наш колхоз выполнил план этого года по зерну? Именно благодаря его самоотверженности до потери сознания! Так что, дорогие земляки, предлагаю дружно проголосовать за Игната!

─ СО-ГЛАС-Н Ы! — Пусть будет Игнат депутатом! Бурно и единогласно взорвалась местная общественность. И эхом этой солидарности в открытые окна ворвался дружный лай собачьего согласия. А ведь и вправду, товарищи! — начал следующий оратор, комбайнёр Перекатиполе, — разве найдёшь ещё у кого — либо душу добрее, чем у Игната!

Он же, товарищи, ну абсолютно во всём безотказный! Вот как сейчас помню, было это, кажется, в воскресенье на Святого Николая во времена известной антиалкогольной компании. Так вот собрались, значит, по этому поводу у меня ближайшие родственники, а во рту, сами понимаете, так сухо, что язык за зубы цепляется. В общем, положение моё было, можно сказать, «труба». И тогда мой инстинкт самосохранения подсказал мне идти просить помощи у друзей.

И я пошёл к ближайшему другу Игнату:

─ Дорогой Игнат, сказал я ему, выручай из большой беды, а за мной, как ты знаешь, не пропадёт! Так он, дорогие земляки, даже и головой не качнул, и глазом не моргнул, а только понимающе кивнул. И уже через двадцать минут у меня на столе стояло почти всё, что надо для настроения. А вот вам, односельчане, другой случай его необыкновенной доброты. Было это как раз во время страды, когда я круглосуточно не слезал со своего железного коня. И пришлось мне снова обращаться за помощью к Игнату.

─ Дорогой друг! — говорю я ему. — Не согласишься ли ради нашей дружбы подежурить ночью с моей женой, чтобы, не дай господь, не случилось с ней в моё отсутствие!

И опять, товарищи, он мне даже слова не сказал, а только усмехнулся сочувственно. И, представляете, оставил свою жену в одиночестве, ради того, чтобы моей не было страшно без меня ночевать! Вот поэтому, земляки, я и считаю, что Игнат будет достойным депутатом, потому что это его призвание! — закончил комбайнёр и сел на свой стул за столом президиума. СОГЛАСНЫ! ПОД-ДЕР-ЖИ-ВА-ЕМ! — снова шумно согласились в зале.

─ Нет, товарищи, так выбирать не годится! — решительно возразила пожилая колхозница Феня.

─ Да разве ж не надо нам спросить его самого, или хочет он быть народным депутатом?

─ А ну, Игнат, оставь, пожалуйста, в покое свою бутылку и скажи нам что — ни будь по этому поводу!

─ Да разве ж я знаю, товарищи, что оно за дело такое? — очень неохотно и сконфуженно выдавил из себя виновник торжества и продолжил. — Если, скажем, оно не хуже того, чего я сейчас имею, тогда я, может, и не буду упираться. А если, скажем, это дело будет связано там с какой — либо ответственностью, или даже с героизмом, тогда, как говорится, ну его к лешему! А то получится, что «Не было печали, так черти накачали»! Ведь давно известно, что от «добра — добра не ищут»! Так что, товарищи, если вы меня выбираете, то вам и отвечать!

А моя хата, как говорится, с краю, и я ничего не знаю! — с этими словами он снова успокоился на своём нагретом стуле с бутылкой в обнимку. Следующей поднялась со своего места молодая доярка Катерина.

─ Я и наша бригада, — начала она читать с бумаги, — присоединяемся к мысли, что Игнат Панкратович будет достойным депутатом и сделает много не только для перестройки нашей фермы, но и для всей страны! — жизнерадостно отрапортовала Катя и продолжила уже от себя:

─ Потому что Игнат Панкратович завсегда у нас всегда желанный гость! Как ни зайдёт на ферму, так обязательно что — ни будь да отремонтирует! Вот, помню, не работал однажды у меня доильный аппарат зимой. Ну хоть стой, хоть падай! Стою я растерянная и не знаю, что мне