Читать книгу "Человек-Война - Равиль Нагимович Бикбаев"

в открытом доступе размещен. Где вы сейчас расположились, визуально обнаружить не трудно, исходя из этого, можно определить круг поставленных задач.

В разговоре возникла неловкая пауза. Сквозь открытое окно задувал легкий теплый августовский ветерок, из коридора доносился говор ополченцев обсуждавших последние сводки с фронта. Порыв ветра сдул со стола цветную фотографию. Солор поднял ее с пола, мельком глянул, передал в руки раненому, заметил:

— Красивая! Твоя девушка?

— Мама, — убрав фото от чужих глаз под простынь и дрогнув голосом, ответил Святослав.

— Знает где ты? — сочувственно спросил Солор.

— Нет, — хмуро ответил военнопленный.

— Звони, успокой, — Солор достал из поясной сумочки и протянул Святославу свой сотовый телефон.

Тот чуть поколебавшись, набрал номер, пошел сигнал вызова.

— Мама? Это я Слава! Не бойся я живой.

— Где? Да в плену. Да нет, всё нормально. Не бьют, кормят хорошо, скоро обменяют.

— Мамуленька миленькая, ну не плачь, не надо. Да не обманываю я тебя. Все хорошо, видишь даже телефон дали позвонить. Ну всё пока, Аринке привет передай, если с работы бригадир будет звонить, скажи что все запасные части в пятом блоке. Ну целую…

— Спасибо, — возвратив телефон, с натугой поблагодарил Святослав и настороженно спросил:

— Та вы чего пришли то?

— Расскажи о себе, — попросил Солор, — Я блоггер, меня в России многие читают. Нам надо знать, кто вы? Не одни же бандеровцы, верно?

— Мама украинка с Белой Церкви, — устало заговорил Святослав, — отец русский с Владимира, они познакомились во Владивостоке еще при СССР, оба после окончания своих институтов там работали. В 1995 г. мне тогда четыре года было, мама как прочитала, а потом и увидела по ТВ, что собаки жрут в Грозном брошенные трупы солдат, так и сказала: "Мой сын, рашке служить не будет!" Собралась, и мы в Украину уехали, сначала у родни жили, потом квартиру в Киеве купили. Отец дома во Владике остался, всё обещал приехать, а потом развелся, теперь у него другая семья. Врать не буду, до последнего с деньгами помогал, учёбу в университете мне оплатил, а все равно уже чужой он мне, не родной. Я инженер — электрик и офицер запаса. Работа есть, получал нормально. Только тошнило от всей этой гнили, вор на воре сидит и все суки об Украине "плачут". А мы хотим просто нормально жить, без ворья, как в Европе, вот с тем на майдан и вышли. У вас врут мол проплаченные наркоманы там собрались, да бандеровцы. Нормальные люди там были, нормальные люди которые хотят жить в нормальной стране без ворья и бандитов во власти. Почти с голыми руками против "Беркута" шли и остановили их. Но ваша рашка не упустила момента, урвала свой кусок и дальше хотела Украину на части рвать, да не вышло. Я добровольцем в наше войско пошел, вот хрен вам, а не Украина, так и напиши, если не обосрешься!

— Я сам с Крыма, — зло заявил Солор, — всё у меня на глазах происходило. Мы в Крыму больше с вами жить не хотели. Идите вы на хрен с вашей державой прямо Европе в жопу, а мы домой в Россию вернулись. Понял? Почему вам можно свою судьбу решать, а нам нельзя? То что для вас рашка, для нас Россия и Родина. И тут на востоке также люди думают. Потому и восстали.

Святослав побагровел и стал отвечать. Солор не намеренно зевнул, все эти аргументы он уже слышал и не раз читал в комментариях своего блога. Все со своими доводами как по кругу ходили, ничего нового. Новой была только гражданская война, а этот Святослав, был офицером вражеской армии. От слов обе стороны уже перешли к убийствам.

— Ты вот что мне скажи, — выслушав оппонента, спросил Солор, — Раз уж вы за свободу и демократические ценности, то зачем в Одессе людей заживо жгли?

— Суки, — как выплюнул ругательство лейтенант, — с обоих сторон суки. Наши тоже тупые ублюдки, ваши не лучше, наобещали и бросили людей. Но, — заворочался на скрипучей кровати Святослав, — раз дали огоньку и больше никто не рыпается, тихо там стало, "герои рашки" сразу все свои языки в жопу засунули. Людей конечно жаль, но их гибель, спасла от смерти тысячи одесситов, будь иначе и там бы сейчас бои шли. И потом, — совсем тихо сказал он, — я не исключаю и того, что это была провокация ваших спецслужб.

— А "Правый сектор", территориальные зондеркоманды и боевики УПА сплошь агенты ФСБ? — язвительно спросил Солор, — Так что ли? С безоружными вы смелые! Я сам в Крыму видел, как ваши "герои" без единого выстрела оставляли свои части и оружие сдавали. Чего ж вы там огоньку не дали? Чего с "оккупантами" до последнего патрона не бились? Зассали, герои?!

— Мне парень с нашего батальона рассказывал, — как от зубной боли поморщился Святослав, — он как раз в Балаклаве в роте морской пехоты служил. Когда все началось, они запрашивают штаб в Киеве: Что делать? А им в ответ: На провокации не поддаваться. Огонь не открывать, держаться до последнего, врагу не сдаваться! Как?! А в ответ: Приказ вам отдан, выполняйте. Ждали, ждали, хоть какого-то вразумительного решения ждали, а потом плюнули и ушли. Предали сучонки штабные в столице наших хлопцев, а теперь их же и обвиняют, мол, трусы.

— Вы олигархов и их прислугу в новую власть выбрали, кого не возьми одно ворье, — насмешливо заметил Солор, — Думаешь они вас не предадут? Я ваши сайты тоже читаю, так там о таком воровстве среди ваших нынешних властителей рассказывают, что Яныку и не снилось.

— Разберемся с вами, — жестко и непримиримо ответил лейтенант, — займемся ими. Мы украинцы и в стойле стоять не будем! Это вы кацапы с корыта жрете свою стабильность.

— Обменяют тебя, что делать будешь? — тихо спросил Снип.

— Воевать с вашей рашкой, — упрямо и зло ответил лейтенант, — до тех пор пока с нашей земли не уберетесь. И победа будет за нами, слышишь москаль, за нами. Мы за свою землю бьемся, за Украину.

— А мы за свою, — негромко сказал вошедший в комнату комендант.

Прихрамывая подошел к пленному и с горечью заметил:

— Украина? Вот я местный, родился тут, сам русский. Так вы нас на востоке и за людей не считаете. Как вы нас называете "колорадские жуки"? Мы для вас насекомые. Жжете с Градов, бомбите, а за что? Да, думаем мы иначе, говорим по-другому, к России тянемся, родная она нам. И она нас родней считает, помогает с вами драться. Не за вами будет победа, за