Читать книгу "Чаша небес - Ларри Нивен"

прямо по курсу, путеводным пятнышком. Оно там и оказалось, успокаивающе яркое, удаленное еще на пять световых лет. Возможно, яркость его несколько увеличилась от скорости «Искательницы солнц»? Нет, эффект этот был пренебрежимо мал. Вероятнее, что ярким оно казалось ему лишь в субъективном восприятии. Ведь этот мир так похож на Землю. Там можно дышать, смотреть, касаться – все, как на Земле. Глорией эту планету назвали из чистой надежды, прежде чем человеческое око даже окинуло ее взглядом. От пикселей и спектров мало проку. В розоватой ночи, залитой сиянием ударного фронта «Искательницы», светились и другие звезды. Ионный прямоточник перепахивал межзвездный газ, состоявший в основном из ионизированного водорода, устремляясь в бескрайнюю ночь, и на пути этом его окружало нескончаемое световое представление, словно корабль был уловлен в радужную сеть, оплетен тонкими полупрозрачными занавесями разных цветов каления. За ними лежала спектрально-сдвинутая Вселенная. Некоторые из сиявших в ней звезд заинтересовали его – очертания созвездий, слагаемых ими, уже успели исказиться. Но с ближним красным солнцем ничто не могло сравниться.

– И что, это проблема? – спросил Клифф.

Абдус кивнул.

– О да, это проблема, но есть и другая, посерьезнее. Мы как могли пытались с ней справиться, но более сложный случай может подождать капитана.

Они вообще хоть о чем-нибудь способны поговорить начистоту?

Он услышал, как с губ его срывается:

– Ладно, так расскажите мне, что не так с этой звездой?

– Мы как раз к этому и ведем. Когда мы заступили на вахту, звезды не было видно. А в том месте, где она должна была находиться, обнаружился неожиданный слабый источник рекомбинации. Странный источник, – Абдус переключил каналы и указал на диффузный плюмаж цвета слоновой кости, вырывавшийся из задней части темного объекта.

Клифф нахмурился.

– Каковы размеры этой штуки?

– Приблизительно три астрономические единицы, – ответил Абдус. – В сигнатуре виден рекомбинантный водород – после ионизации. Эта вот линия – скорее всего, струя выброса. Охлаждаясь, составляющий ее ионизированный газ превращается обратно в атомы. По этой эмиссии мне удалось приблизительно закартировать контуры объекта. Видите?

– Гм. – Клифф наморщил нос, пытаясь мыслить как астроном. – А не могла ли эта струя оказаться звездным протуберанцем? Не пришло ли вам в голову такое объяснение?

Абдус сжал губы, но в остальном не выказал никаких эмоций.

– Начнем с того, что мы этой звезды даже не видели.

Вот черт, подумал Клифф и почел за лучшее заткнуться.

– Нам было тогда что измерять. Струя не привлекла нашего внимания, показалась незначимой. Но теперь мы поняли, что она может иметь отношение к звезде. К неожиданно возникшей на экранах звезде.

Клифф кивнул, улыбнулся, стараясь не раздражать Абдуса.

– Я все прекрасно понимаю. Наши проблемы имеют внутрикорабельное происхождение, а не внешнее. Итак… звезда появилась в поле обзора, поскольку перевалила через обод этого… объекта.

– И нас это встревожило, – прошептала Майра.

– А что, звезды до тех пор никто не видел? На ранних вахтах?

– Никто не видел звезды, – ответил, медленно моргая, Абдус.

Клифф пожал плечами. В умеренном увеличении карликовое светило казалось диском, значит, оно довольно недалеко. Притулилось на краю арки света от более яркой звезды, как прыщ, вскочивший на изгибе губы. Обычная звезда. Маленькая, красноватая. Он позволил себе воздеть бровь и посмотрел на Майру.

– Спектральный класс F9[7],– услужливо подсказала та. – Плазменный плюмаж, скорее всего, свидетельствует о недавней активности светила. У молодых звезд это обычное дело. – В еще большем увеличении Клифф заметил вокруг звезды тонкую туманность выброшенной плазмы.

– Мы не знаем, молода ли звезда, – сказал он.

– Нет, но звезды этого класса обычно живут очень долго.

Клифф никогда не был особо сведущ в судьбах звезд-неудачниц после извержения и сброса вещества. Впечатляющее зрелище, ну да, такие хорошо спонсорам показывать. Биологам же требуется стабильность. Все же он незамедлительно сообразил, что вуаль эта осталась от более раннего периода жизни звезды, когда та сбрасывала горячие газовые оболочки. Неплохая догадка, но это и не его область. Детали звездной эволюции никогда его не интересовали – слишком мало общего у них было с его предметной областью, эволюцией высших форм жизни на планетах земного типа. Вплоть до колонизации системы Альфы Центавра область эта оставалась сугубо теоретической. Затем там была обнаружена несложная, но странная экология. Открытие это в конечном счете привело его в полет на Глорию. Бет проходила по разряду неожиданных бонусов.

Он только пожал плечами.

– Ну да, газовое облачко рядом с маленькой звездой. Чего ради меня будить-то?

– Вы среди нас ученый наивысшего ранга, – сказал Абдус.

– И ваша специальность может нам очень пригодиться, – добавила Майра.

Эта ремарка его просто взбесила. Он оголодал, устал и был крайне разочарован. В горле пекло, горчило и першило.

Набрав побольше воздуха, он зарычал:

– Мне вообще-то положено исследовать глорианскую биологию, а не отвечать на вопросы вахтенных!

Те настороженно переглянулись.

Он задумался, а не переборщил ли, обрушив на них кое-что покруче обычной раздражительности, сопровождавшей пробуждение. Криосон был сравнительно безопасной технологией, но выход из него – отнюдь. Каждый член экипажа или пассажир знал, что при разморозке от принудительной гибернации риск повреждения нервной системы составлял два процента и уменьшить его, несмотря на все старания, не удавалось. Неустранимая цена за полет к звездам. Пробудив его раньше срока, они, по существу, удвоили для него эту цифру. Он собирался залечь обратно в холодильник, как только сделает, что от него хотят. Заступая на должность старшего офицера по науке, он, конечно, сознавал, что делает, принимая риск многократных оживлений, но ведь тогда эта возможность выглядела сугубо теоретической.

К тому же немедленное возвращение в гибернатор было невозможно. Медики бы этого не позволили: слишком велик риск. Значит, он по крайней мере на месяц застрянет в унылых узких коридорах корабля, наполненных неустанным рыкающим клекотом, и обречен питаться безвкусной гидропонной синтетикой. Скрыться от звука, с которым ионоточник рассекал межзвездный газ, было негде. Фильтры не помогали: стереть вечно изменчивые тона турбулентного полета через сгущения и разрежения, серфинга на гребнях волн ионизации, они не могли. «Искательница солнц» подсвечивала свое окружение, став непрестанно движущимся электроразрядом.

Вообще говоря, он не планировал просыпаться, так что чувствительность к шуму его не волновала. Но теперь рыкающе-лязгающий низкий клекот его сильно раздражал. Средств приглушить его, кроме наушников с активным шумоподавлением, не имелось. Он искренне полагал, что пробудится для активной деятельности в уже оживленной команде.

Викрамасингхи снова переглянулись, словно говоря друг другу: Полегче с ним, он же старший офицер. Оба глубоко вдохнули.

– Пожалуйста, простите нам нежелание сразу раскрывать вам причину этой аномалии, – сказал Абдус. – Мы хотели бы,