Читать книгу "Братья и сестры - Билл Китсон"

профессии.

Что до родителей Альберта, те ощутили себя утопающими, которым наконец удалось вынырнуть из глубин. Поначалу их пугала социальная пропасть, разделявшая семьи ткача и успешного предпринимателя, но первая встреча с Ханной и ее родителями прошла в столь непринужденной обстановке, что от прежней неловкости не осталось и следа.

* * *

Теплым весенним днем тысяча восемьсот семьдесят восьмого года Сол и Эстер Каугилл впервые переступили порог Брэдфордского кафедрального собора. Часом позже, сидя на лучших местах в первом ряду, они провожали взглядами еще одних мистера и миссис Каугилл, шагавших к алтарю в сопровождении подружек невесты, шаферов и мальчиков-цветоносов. Каугиллы-старшие испытывали смесь гордости, восторга и изумления. Были и слезы — слезы печали, гордости и счастья, пролитые дамами из обеих семей. Впрочем, некоторые зеваки плакали просто потому, что так было заведено. Плоха та свадьба, на которой женщины не проливают реки слез.

За венчанием последовал прием и новые слезы. В этот раз прослезился Альберт, увидев свадебный подарок, который вручили ему Эдвард Хэйг и Филип Акройд. То был документ, назначающий его партнером фирмы, которая отныне называлась «Хэйг, Акройд и Каугилл».

Глава третья

Альберт был честолюбив, но Ханна не уступала ему в честолюбии. Именно оно заставило их продать дом в деревне Бен-Риддинг в окрестностях Илкли и приобрести новый роскошный особняк в Скарборо[5], на мысе Полумесяц. Каугиллов манил чистый свежий морской воздух, резко контрастировавший с копотью и смогом фабричных городов Западного райдинга. Каждый день Альберт ездил на работу на поезде: железнодорожная ветка соединяла Западный райдинг со Скарборо и Моркамом, популярным курортом на западном побережье. Эти поезда в народе прозвали «фабричными», так как ездили на них сплошь местные жители, направлявшиеся на службу в конторы текстильных магнатов, и нередко в вагонах этих поездов под тарахтение колес заключались крупные сделки, пока мощные локомотивы тащили вагоны навстречу почерневшим от копоти грязным зданиям фабричных городов.

Ключи от дома номер один на мысе Полумесяц поступили в распоряжение Каугиллов в тысяча восемьсот девяносто седьмом году за две недели до Пасхи, и тогда же они переехали. Со дня их венчания в тысяча восемьсот семьдесят восьмом прошло почти девятнадцать лет.

Впервые сев в фабричный поезд и отправившись на работу в Брэдфорд, Альберт размышлял обо всем, что случилось за эти годы.

В начале тысяча восемьсот восемьдесят третьего от острой пневмонии неожиданно скончался Эдвард Хэйг. Для фирмы это стало огромным потрясением. Смерть лучшего друга и партнера привела Филипа Акройда в такое расстройство, что тот попросил Альберта взять на себя все юридические и финансовые вопросы, связанные с наследством, в том числе с компенсацией вдове Эдварда.

Когда умер Хэйг, Альберт и Ханна жили в коттедже в центре деревни Айдл в окрестностях Брэдфорда. Там они поселились, вернувшись из медового месяца, проведенного в Скарборо. Они оба полюбили этот курортный городок, где началась их совместная жизнь. Им посчастливилось побывать в Скарборо в самое благодатное время: стояли теплые солнечные дни, а легкий ветерок спасал от зноя.

Прошло чуть больше года со дня их бракосочетания, и в главной спальне коттеджа на свет появился их первенец. Джеймс Филип Каугилл при рождении весил внушительных шесть фунтов двенадцать унций и орал так, что кровь стыла в жилах. Присутствующие при родах врач и акушерка довольно улыбнулись, убедившись, что с легкими младенца все в порядке. В тот момент никто не подумал, что эти здоровые легкие доставят родителям много хлопот, когда у младенца начнут резаться зубки.

Джеймсу исполнилось почти три года, когда на свет явилась его сестричка Констанс Эллен. С рождения ее прозвали Конни, и весила она едва ли меньше старшего брата, но вела себя заметно тише.

Вскоре после рождения Конни Альберт и Ханна, не желавшие ограничиваться двумя детьми, стали искать более просторный дом. С этой целью они совершили несколько семейных путешествий, подыскивая подходящее место, где им захотелось бы жить и увеличивать число своих отпрысков.

Уорфдейл, прелестный маленький пригород Илкли, и стоящая на его окраине деревушка Бен-Риддинг приютились на берегу реки Уорф. Окинув взглядом долину, тянувшуюся до самого Скиптона и за его пределы, где высились могучие Пеннинские горы, охраняя обитателей этих мест от врагов, несущих герб с алой розой Ланкашира[6], Альберт и Ханна не колеблясь решили, что здесь будет их дом.

Они купили красивый особняк с видом на реку на самой окраине Бен-Риддинга, близ Берли и Отли. Однако процесс покупки затянулся, и лишь в тысяча восемьсот восемьдесят пятом семья перебралась из Эрдейла в Уорфдейл.

Вскоре после переезда родилась Ада Мэри, а чуть позже — Цисси Луиза. Прошло еще немного времени, и на свет появился самый младший и последний сын Каугиллов Марк Альберт, получивший прозвище Сонни по неизвестной причине, но, вероятно, потому, что в Западном райдинге так было принято называть всех младших сыновей.

Джеймсу к тому времени исполнилось тринадцать лет; он жил в школе-интернате для мальчиков Форест-Мэнор, а сестра его Конни, что была на три года его младше, отучилась два семестра в школе для юных леди принцессы Каролины на окраине Хэррогейта. Прежде Альберту и Ханне никогда не доводилось бывать в Северном райдинге их родного графства, и эти маленькие живописные городки стали их первым знакомством с северным Йоркширом.

С увеличением семьи возникла потребность в еще более просторном доме, и Альберт с Ханной снова решили переехать.

Поезд замедлил ход, и Альберт очнулся от забытья. Они прибыли на платформу Лидс-Нью-Стейшн. Здесь ему предстояло сойти и пересесть на другой поезд, отправлявшийся с соседней платформы Лидс-Веллингтон. Сделав это и устроившись в комфортабельном купе первого класса, которое Альберт забронировал заранее, он вернулся к своим воспоминаниям.

Годы оказались благосклонны к фирме «Хэйг, Акройд и Каугилл». Предприятие, известное в Брэдфорде как «ХАК», а в узких кругах — под шуточным названием «Хек и Квакилл», процветало день ото дня. Уверенная рука и опыт Филипа Акройда в сочетании со смелостью и рвением Альберта Каугилла обеспечивали фирме успех. В конце восьмидесятых большинство торговцев и фабрикантов готовились к избытку шерсти на рынке, но Филип и Альберт придерживались противоположного мнения. Рискнув, они доверились чутью и получили баснословную прибыль. В те годы недостаток предложений в совокупности с повышенным спросом и изменениями в моде привел к тому, что за два года цены на сырую шерсть удвоились и даже утроились для некоторых ее видов. Склады фирмы по всему Брэдфорду стояли набитыми под завязку, других поставщиков не было, и предприятие собрало огромную выручку. Но это было еще не все. Отчаявшись найти сырье, производители вскоре смекнули, что единственное место, где можно надеяться что-то найти, — «Хэйг,