Читать книгу "Товарищ Сталин, вы большой ученый… - Юз Алешковский"

Ну и в отпуск – покнокаем Русь.

Поделюсь с сослуживицей опытом…

Жисть и свадьба – медовая сласть.

И ваще, пропади она пропадом

неродная совецкая власть!

Мотоцикл завелся как милый:

не пиздел, не чихал, не заглох,

он взревел и с нездешнею силой

в почтальонство по новой увлек…

Хер бы с нею, с кремлевскою кодлой.

Под балдой иномыслим без врак:

жить бы нам без политики подлой

и вестей о погибших… Вот так!

Зачерпну-ка водицы колодезной

заржавелым прабабки ведром,

вознесусь над похмелкой бессовестной,

труд зовет. С мотоциклом – втроем.

Июль 2020

Подражание поэтам Древнего Китая

Строки гусиного пера, найденного на чужбине Юз Фу

Утро дня дарует успокоение скромностью жизни

Наша провинция – тихая заводь.

Цапле лень за лягушкой нагнуться.

Но и до нас долетают посланья.

Пьяный Юз Фу их порою находит

в ветхой корзине из ивовых прутьев.

Весенним днем пo-стариковски плетусь в монастырь

Два бамбуковых деревца.

Отдохну между НИМИ,

вспоминая голенастых девчонок.

Строки насчет нашей большой безнаказанности

Бог держит солнце в одной руке.

В другой Он держит луну.

Вот и руки Его до нас не доходят!

Из давнего послания старшей фрейлине О Ша

…наши дела исключительно плохи…

…день ото дня вырастают тарифы….

…налоги торговцев кусают, как блохи…

…буквально, как волки, свирепеют шерифы…

…Поднебесная стала империей зла и обмана…

…разит от дворца на многие тысячи ли…

Но есть у нас и хорошие новости,

как это ни странно:

фрейлина И прекрасна,

да и сливы в садах зацвели.

К моей обители приближается судебный чиновник

У Юз Фу – ни кола ни двора.

Стол. В щели – два гусиных пера.

Печка. Лавочка… Что с него взять?

Чайник с ситечком, в горлышко вдетым?

Сборщик податей мог бы

все это легко описать,

если б был

очень бедным поэтом.

Четыре мудрости, о которых Юз Фу печально думает при возвращении из блаженной провинции Пьянь

Лишняя пара яиц ни к чему однолюбу.

Слепой стороной не обходит говно.

Дереву нечего посоветовать лесорубу.

Самурай не обмочит в похлебке

рукав кимоно[1].

В годы мои молодые наблюдаю за домом свиданий из окон служебной канцелярии

…Мандарин этот входит.

Мнется, дурень, слегка на пороге.

Дама быстро снимает с него

пальто[2]. Тухнет свет.

К потолку!..

поднимаются!..

белые!..

ноги!..

Вот опять в Поднебесной

происходит что-то не то,

если я здесь торчу

и дрочу,

с заведенья напротив

взимая налоги…

В осеннем лесу вспоминаю былые чаепития с фрейлиной И

Стол озерный застелен

скатеркою ломкой.

Воздух крепко заварен

опавшей листвой.

В белых чашках кувшинок

на блюдцах с каемкой

чай остыл твой и мой…

мой и твой…

Заеденный безденежьем, лежу в ночлежке

СТОЛЬКО б юаней Юз Фу,

СКОЛЬКО блох на бездомной собаке!

Он бы, ядрена вошь, тогда не чесался.

Размышляю о том, что есть Красота

Лучшее в мире стихотворенье

накорябала кончиком ветки ива

на чистой глади Янцзы.

Читала его стрекоза,

умершая этим летом.

Ее глаза мне казались

каплей огромной слезы.

В приближении дня рождения фрейлины И

ЕСЛИ на дело взглянуть помудрей и попроще,

то, в конце-то концов, что такое

по сравнению с роскошью рощи

императорские покои? —

Сущая дрянь!

Сердце, как яблочко соком,

осенней налито тоскою.

Видимо, вишней горящей нагрета

фляга.

И влага вишневого цвета

сушит гортань.

Осень… любовь… Разве этого мало?

Фрейлина И, ты права:

свечи погасли, но стала

источником света листва.

В зимнюю пору жду посланье от фрейлины И

Приближается снежная буря.

Зябнет птица

на голой ветке.

Согнут ветром бамбук.

Да поможет Господь

разносчику писем,

если он заблудится вдруг.

В первые заморозки полностью разделяю мудрость осени

Всей туши мира не хватит

обрисовать гнусность его пороков.

Употреблю-ка ее до последней капли

на дуновение ветра,

пригнувшего к зыби озерной

заиндевелые стебли осоки,

куда-то унесшего перышко

с одинокой, озябшей цапли.

После бурной ночи с фрейлиной И вновь постигаю гражданское состояние и соотношу с ним основные начала Бытия

Пусть династию Сунь

сменяет династия Вынь —

лишь бы счастлив был Ян,

лишь бы кончила Инь…

Страдая от бессонницы, навожу мосты между Востоком и