Читать книгу "Безумный свидетель - Евгений Евгеньевич Сухов"

золоченых вещиц вскорости дорастем.

Предложение Николая Волосюка выглядело вполне разумным. Артели существовали испокон веков и занимались совершенно разным промыслом: от ловли рыбы до изготовления разной галантерейной мелочи, памятных гравировок и дарственных надписей на различного рода сувенирах и подарках. Советские артели, то есть производственные кооперативы в форме добровольно созданного коллективного хозяйства, выпускали и предметы быта, в том числе качественную мебель, и даже радиолы, фотоаппараты и ламповые и детекторные радиоприемники, которые по качеству были ничуть не хуже тех, что выпускали государственные предприятия. А в некоторых случаях даже их превосходили.

В годы войны все артели были перепрофилированы на создание вооружений, боевой техники, обмундирования и вещевого имущества для нужд Рабоче-крестьянской Красной армии. Не составили исключение и ювелирно-художественные промысловые кооперативы: вместо галантерейной мелочи, женских украшений и предметов сервировки стола вроде серебряных подстаканников и посеребренных мельхиоровых ложек артели принялись выпускать циферблаты, стрелки к наручным часам и полевым приборам, металлические пуговицы для военной формы и покрытые эмалью воинские знаки отличия. Так продолжалось вплоть до тысяча девятьсот сорок третьего года, когда вышло постановление Совета народных комиссаров РСФСР от седьмого февраля сорок третьего года за номером сто двадцать восемь. Называлось оно вполне определенно: «О мероприятиях по восстановлению и развитию народных художественных промыслов в СССР». Это означало, что ювелирно-художественные промысловые кооперативы получили законодательное право наряду с пуговицами, знаками отличия и часовыми стрелками выпускать товары народного потребления, которые включают в себя брошки, пряжки, портсигары, зажигалки, браслеты для часов, кулоны, цепочки, колечки и прочие изделия, имеющие собирательное название – культпромышленность. На фронте советские войска делали все возможное, чтобы приблизить победу в Великой Отечественной войне, и правительство рассчитывало в скором времени перестроить военную промышленность на мирное производство, где будут преобладать гражданские товары, которые в войну не производились: костюмы, платья, пальто, обувь, шапки и другие товары, столь нужные в повседневной жизни. И кооперативы являлись только первыми ласточками.

После войны ювелирно-художественный промысел, зовущийся еще «народным» (и это было по большей части верно), расцвел в полную силу. Чем и решил воспользоваться отставной майор внутренней охраны Николай Григорьевич Волосюк, не привыкший сидеть сложа руки. А и правда: почему не воспользоваться пустующими помещениями первого этажа, что некогда были складом стекольного завода? Тем более что никакой деревянной тары в нем уже не было несколько лет и в помине, поскольку поломанные ящики в годы войны сожгли в топках печей и буржуек, сработанных из железных бочек и водосточных труб. А потом, привлекали цены на данную ювелирно-художественную продукцию. Медные посеребренные сережки – от пяти до семи целковых. Примерно такая же стоимость у посеребренных медных колец. А посеребренные медные пряжки с россыпью прессованных камней? Они стоят целых два червонца! Плохо ли? А теперь прикинем, сколько будут стоить позолоченные женские украшения? Разная там безделица: цепочки, сережки, брошки, кулоны и кольца… А расписная керамическая посуда? Главное – правильно договориться с работниками местного отделения Союзювелирторга, что снабжают ювелирно-художественные артели сырьем. Что тоже вполне решаемо…

– А под цех пустующие помещения первого этажа определим, – продолжал Волосюк вдохновенно уговаривать старика соседа дать свое согласие на устройство артели в их доме. – Негоже, что они пустуют, верно? Можно ведь с них и копеечку какую-то получить. Вот Мотя скоро подрастет, она уже и так совсем девушка… Деньги потребуются, чтобы ее приодеть. Приданое нужно будет. А тут сразу богатая невеста! Свадьбу шикарную сыграешь, а еще и молодым кое-что достанется.

Похоже, что у Николая Григорьевича дело шло на лад, все продумал, взвесил, мужик-то он хваткий, поэтому и решил дальше ковать железо, покуда горячо.

– Если так, то я не против. Главное, чтобы между нами понимание во всем было. Без обмана!

– Степан Кириллович, да кто же тебя обманывать-то будет? Мы с тобой еще и договор заключим. Тебя же я еще кое о чем хотел попросить, – продолжил Волосюк мягко, насколько позволял его выработанный на службе майорский голос. – Чтобы ты одну из своих комнат, а лучше две, под контору артели отписал. Ну зачем вам с внучкой целых три комнаты? Пыль копить? А я тебе за это отдельно приплачивать стану…

Предложение было вполне приемлемым. Естественно, в зависимости от того, сколько Волосюк будет приплачивать за предоставление жилых комнат под помещения конторы. А потом, внучка скоро девушкой станет. И ей понадобится отдельная комната…

– Насчет артели я не против. А вот то, что касается комнат… Мне нужно подумать, – ответил Степан Кириллович. – Посоветуюсь еще с Мотей.

– Конечно, посоветуйся, – легко согласился с соседом Волосюк. – Кстати, можно и ее будет пристроить к делу, какую-то денежку станет получать, – как бы ненароком заметил Николай Григорьевич, глядя куда-то мимо собеседника. – Времени это много не займет. Готовить еду нам будет, поручения кое-какие исполнять, может когда и контору сторожить… Все пристроена к делу будет, да и на глазах всегда, так что никто не обидит. Ты ж не против, поди, будешь контору артельную сторожить? Тем более что она через стенку от твоей комнаты будет находиться, – усмехнулся Волосюк так, будто дело было уже решенным.

– Не против, конечно, – согласился старик Поздняков. – А еще чем прикажешь заниматься?

– Подсказывать мне будешь, что да как делать надо. Особенно на первых порах. Ну а когда людей толковых наберем да производство наладим – тоже без дела не останешься. Помимо того, что контору сторожить станешь, так еще и обязанности истопника выполнять будешь: заниматься добычей и доставкой дров. Без этого тоже никак нельзя. Зимы-то у нас суровые… Короче, – посмотрел на Степана Кирилловича Волосюк, – найдем тебе применение… Без дела не останешься и не на хлеб, а еще и на маслице сможешь заработать.

Два дня ходил Николай Григорьевич по присутственным местам, как раньше назывались разного рода разрешающие, запретительные и надзирающие учреждения, осуществляющие прием граждан по разным их надобностям. В первый день вернулся с тремя напечатанными листками документов, на которых стояли подписи и синие печати. На второй день он получил какую-то важную бумагу с водяными знаками и круглую печать артели с деревянной рукоятью. На этом организационные вопросы по открытию промыслового кооператива были решены. Приобретение оборудования, сырья и материалов плюс набор рабочих заняли еще полторы недели. И с конца мая сорок седьмого года ювелирно-художественная артель «Путь Октября» развернула свою деятельность. Поначалу с изготовления исключительно медных изделий. К осени сумели освоить серебрение и изготовление изделий из мельхиора и чистого серебра (на его поставку Волосюку удалось договориться с Союзювелирторгом невероятно быстро), а под конец сорок седьмого года наладили золочение. Особо удавались мастерам серебряные водочные и коньячные стопки, золоченные внутри. Они словно светились изнутри, и напиток в них становился как бы мягче и даже вкуснее. Если такое можно сказать применительно к водке. А еще особым спросом начали пользоваться позолоченные серьги «Звездочка» и «Калачи» и серебряные броши «Голубь» и «Червячок».

Так что ювелирно-художественный промысел Николая Волосюка приносил весьма ощутимую прибыль. На что, собственно, председатель артели и строил расчет, открывая свое «народное» предприятие. К этому времени в консультационных услугах Степана Кирилловича Волосюк более не нуждался – Николай Григорьевич мужик был дотошный и сообразительный, которому было достаточно один раз растолковать, чтобы он все понял, намотал на ус и стал умело обходить препятствия, которые неизменно возникают на пути при каждом прибыльном деле.

Однако Степан Кириллович, как и обещал Волосюк, без дела не остался. В его обязанности кроме охраны помещений промыслового кооператива «Путь Октября» входила топка этих помещений в зимние и холодные дни и заготовка дров. К последней из обязанностей он приспособился весьма быстро: на подводе, принадлежащей артели, старик ездил на устье Протоки, где марийцы продавали лес. Здесь стояли дровяные сараи, где хранился некондиционный лес, что разгружался по весне, и имелась пилорама, на которой этот лес пилился. За отдельную плату клиенту могли дрова еще и наколоть, и связать. Правда, такая вязанка, довольно небольшая, стоила три рубля, что, как справедливо считал Степан Кириллович, было накладно. Поэтому Поздняков предпочитал колоть дрова самостоятельно, что у него, несмотря на преклонный возраст, покуда получалось вполне сноровисто.

Матрена помогала деду сторожить и растапливать печь, дающую тепло на оба этажа. Бывало, сидела в конторе и за торгового агента (в его отсутствие), нередко принимала от посетителей заказы и отпускала гражданам понравившиеся изделия артели. За это