Читать книгу "Лео Бокерия: «Влюблен в сердце». Истории от первого лица - Лео Бокерия"

не хотел. Какой интерес бегать за нападающим и не давать ему играть? Мне надо было, чтобы за мной гонялись, чтобы я обыгрывал, уходил, отрывался, отдавал острые пасы или сам бил по воротам. В этом для меня состояла красота и радость игры.

* * *

Был у меня одноклассник, который играл за кутаисское «Торпедо», команду группы «А». Имя его было Арвелод, однако все звали его Туя. Это прозвище он получил еще в школе. Придумал его наш легендарный двоечник Гарри, обладавший удивительным даром давать клички, которые на многие годы, а то и на всю жизнь прилипали к человеку.

Гарри узнал, что туя – это такое дерево, которое растет медленно и до самой старости остается маленьким. Мы все тогда быстро тянулись вверх, а Арвелод сильно отставал и по-прежнему оставался малорослым. Прозвище прилипло к нему намертво. Даже болельщики на стадионе орали: «Туя, давай! Туя, бей! Туя, молодец!» Потом Туя закончил институт и работал технологом. Специалист он был замечательный. А в начале девяностых у него приключился инфаркт. Ребята едва живым привезли его в Москву. Я его прооперировал. По статусу он был беженец. Но удалось оставить его при клинике, и он долгие годы очень хорошо и полезно у нас работал. Потом все-таки вернулся в Грузию и там умер несколько лет назад.

В его футбольной молодости была такая забавная история, он мне ее сам рассказывал. «Торпедо» Кутаиси играли тогда с московским «Динамо». Игра эта уже ничего не решала и была, по сути, товарищеской. Они и договорились, сгонять «ничейку». Это, конечно, нехорошо, но в футболе договорные матчи случаются и на любительском, и на профессиональном уровне.

Стадион в Кутаиси был набит под завязку. Туя играл в полузащите, как теперь говорят, опорником. Был он хотя и маленький, но очень быстрый и цепкий в отборе мяча, хорошо видел поле и толково распасовывал мячи. Какого-то особенно сильного удара у него не было, все же он был маленьким и легким.

Все шло к нулевой ничьей. Стадион недовольно гудел, так как надежды на интересную игру не оправдались. Остается минут двадцать до конца. Мяч попадает к Туе. Он переходит в центр поля и бьет. В воротах стоял не кто-нибудь, сам Лев Яшин. Не ожидая неприятностей, он вышел далеко из ворот. Когда понял вдруг, что мяч, пущенный маленьким полузащитником с центра поля, летит в его ворота, то со всех ног рванул назад, прыгнул, но все равно не успел. Мяч нырнул под перекладину! Стадион взвыл от восторга: «Туя, Туя!».

Это когда такое можно увидеть, что самому Льву Яшину гол залетает «за шиворот» с центра поля! Тут к Туе подбегает капитан команды и злым шепотом говорит: «Туя! Ты чего творишь, мы же договорились!» «Так я и не собирался забивать», – честно признается Туя. В результате стадион увидел совершенно замечательную концовку игры. Динамовцы атаковали беспрерывно и так яростно, словно от этого матча зависело их первое место. В конце концов знаменитый Валерий Маслов этот нежданный-негаданный гол Туи отквитал. Подбежал к нему и говорит, «Слушай, Туя, мне понравилось, давай еще по одному сообразим!»

Кстати, и у меня была похожая игра, которую я потом видел во сне и каждый раз все, что случилось, как бы снова переживал. Это было в Москве в 1963 году. У нас тогда проходило первенство института между потоками. Так разделили специально, чтобы побольше было команд. Вот на лечфаке у нас, например, было три потока (то есть получалась не одна факультетская, а три полноценных команды).

Играли в Лужниках на тренировочном гаревом поле. Для того, чтобы выиграть первенство института нашей команде достаточно было сыграть вничью. Это, по своему опыту знаю, всегда плохо. И вот, как это часто бывает, играя на ничью, мы пропускаем гол. В этом случае неимоверно трудно бывает переломить ситуацию, собраться, настроиться и заиграть по-настоящему. А мы не можем собраться, хоть умри! До финального свистка остаются какие-то минуты, и всех начинает охватывать отчаяние. Ничего не получается, хоть плачь. И уже всем понятно, что так вот нелепо мы лишаемся чемпионского звания, которое, казалось, было уже в кармане.

И вот я оказываюсь примерно в той же ситуации, в которой когда-то был Туя. Вижу, что вратарь вышел из ворот и стоит у самой линии штрафной площадки. Хорошо помню этого вратаря и даже фамилию его – Радионов. Он вообще-то волейболист и в футбол играл редко, но в воротах стоял неплохо, потому что, как любой волейболист, был очень прыгучий и ловкий. Никаких падений он не боялся даже на жестком и колючем гаревом поле. Да в этот раз еще кураж какой-то на него нашел. Все, что летело в ворота, он брал или отбивал. Никак мы не могли этого волейболиста пробить.

И вот я перешел среднюю линию поля, увидел, что Радионов далеко вышел из ворот и, не раздумывая, шлепнул. Когда вратарь сообразил, что мяч летит в ворота, было уже поздно. Все равно он помчался обратно со всех ног, прыгнул и… только чуть-чуть не достал. Так мы вымучили желанную ничью и стали чемпионами института, и я сразу вспомнил своего товарища Тую и гол, который он забил самому Льву Ивановичу Яшину.

* * *

Когда дело касается увлечений, в особенности шахмат, многое зависит от одного человека. Так вот, этого человека звали Авнер Иосифович Фейдер. Жену его звали тетя Тося. Детей у них не было. Авнер Иосифович попал в Поти во время войны. Эвакуировался с моряками из Севастополя, прижился и остался здесь навсегда. Был он кандидатом в мастера спорта по шашкам и в шахматы играл примерно на таком же, очень высоком для наших мест уровне.

Авнер Иосифович организовал в Поти шахматно-шашечный клуб, в котором с утра до позднего вечера кипела жизнь (по-моему, там и в полночь светились окна и люди сидели неподвижно, склонившись над досками). В клубе постоянно пропадали взрослые и дети самых разных возрастов. Причем играли не обязательно взрослые со взрослыми и дети с детьми. Нередко седые ветераны азартно сражались даже со школьниками из младших классов – и страшно переживали, если не удавалось выиграть.

В Поти было несколько постоянных и сильных сборных различных возрастов, которые бились между собой на первенстве города, а также участвовали в чемпионатах Грузии. Занимались мы очень серьезно, и большая шахматная библиотека Авнера Иосифовича была постоянно разобрана по рукам. Не знаю уж как, но ему постоянно удавалось пополнять ее книгами великих чемпионов – Стейница, Ласкера, Алехина.