Читать книгу "Хозяйка графских развалин - Мстислава Черная"

было отвратительно.

— Бетти, я понимаю, что прозвучит наивно и даже глупо, но надеяться на добросовестность господина Пегкера лучшее, что я могу сейчас сделать. Даже если он готов отбросить меня, я буду верить, что он не оставит без поддержки свою дочь. Мошенник он или нет, он отец госпожи Даниэллы.

— Который отправил её в лютый холод в тончайшем платье, да.

— Что ты предлагаешь, Бетти? Открыто показать недоверие и пойти на обострение отношений? Устроить отбор невест? Вот только кандидаток всего две, госпожа Даниэлла и госпожа Бонн. Кому отдаём предпочтение?

— Ожиданию.

Леди упрямо отвергает оба варианта.

— Бетти, мы дождёмся только одного. Наше положение станет ещё тяжелее. Прости, но ожидание это роскошь, которую я не могу себе позволить.

— Решать тебе, Гарет. Помяни моё слово, ты совершаешь ошибку.

— Бетти, что ты предлагаешь?

Раздаются шаги, сперва лёгкие, затем более тяжёлые, твёрдые. Кажется, граф и его сестра расходятся в разные стороны. Видимо, не найдя, что ответить, Бетти ушла от разговора в самом буквальном смысле.

Из моего укрытия в боковом коридоре мне не видно, что происходит в холле. Я прислушиваюсь к звукам. Их спор длился… какое-то время. Я уверена, что тётушка Хлоя давно вернулась в кухню и обнаружила, что я ушла.

Почему она меня не ищет? Я слишком увлеклась? С нехорошим подозрением я медленно оборачиваюсь.

Замотанная в тряпьё фигура молча возвышается у стены. Как давно она за мной наблюдает?! И почему не вмешалась, почему не выдала меня графу и его сестре?

В руках женщина держит скрученный шарф, и над ним поднимается густой пар. Видимо, чтобы отвар остывал не так быстро, тётушка Хлоя завернула чашку. Как ни в чём не бывало, словно не застукала меня за подслушиванием, она с поклоном подаёт мне свежеприготовленный отвар, и я принимаю из её рук чашку, обхватываю ладонями, ощущаю, как от керамики исходит тепло. Тётушка Хлоя распрямляется, и на миг мы встречаемся взглядами. Она очень быстро опускает глаза.

Но мне ведь не показалось!

На краткий миг её острый взгляд…

Почему мне хочется назвать его ведьминским?

— Лишенько, госпожа. Босиком-то! — сетует она, и мне в её нарочитой простоте мерещится не обман, а настоящая издёвка.

— Я в обуви, — отвечаю я, наверное, излишне резко.

— Разве же то обувь, госпожа? — тётушка Хлоя словно не замечает и продолжает свою добродушную воркотню заботливой наседки. — Вы уж простите графа, он долг перед вашим бабушкой выполняет. Как только разделите брачную чашу, граф и комнату вам вашу покажет, и распорядится. Не дело держать невесту на кухне. Вы, госпожа, не обессудьте. У очага теплее всего.

— Понимаю…

На самом деле, нет. Поведение служанки объяснимо, если граф приказал ей быть со мной предельно вежливой и обращаться как с хрустальной вазой. Остаётся открытым вопрос зачем ему это. Боится, что я перекрою доступ к приданому? Это имеет смысл.

Я в два глотка допиваю отвар и отдаю чашу служанке.

— Госпожа?

— Я хочу увидеть свой будущий дом, тётушка. Давайте пройдемся.

— Без чулок, госпожа?

— Без чулок.

Я выхожу в холл, и здесь не на много светлее, чем в служебном коридоре. Дневной свет с трудом проникает через узкие стрельчатые окна, которые по ощущениям не мыли с десяток лет. Половина окон и вовсе закрыты ставнями. Дерево потемнело от старости, но не растрескалось, а вот мебели нет. Перенесли? Продали? Пустили на дрова? Я разглядываю следы утраченного процветания и невольно восхищаюсь мастерством строителей. Сколько веков здание стоит без ремонта, без обслуживания? Хотя внешний лоск утрачен, стены выглядят крепкими.

Приблизившись к окну, Я выглядываю на улицу и вижу снежно-льдистых пустырь и купол голубого неба. Вдали кружит чайка, но здесь её крики не слышны.

Ногам холодно.

Тётушка Хлоя права — без шерстяных чулок бродить плохо.

Но прежде, чем я вернусь к очагу, я попытаюсь хоть что-нибудь вытянуть:

— Впечатляет… Граф намерен восстановить родовой замок? Это же замок, верно?

— Что вы, госпожа! Разве же Дом восстановить? Невозможно. Я изо дня в день молюсь, чтобы его императорское величество сменил гнев на милость и позволил его сиятельству вернуться.

Кажется, в разговоре с сестрой граф тоже упоминал опалу.

Хм…

Изначально я предложила, что обедневшему графу не хватает средств на привычный образ жизни — на поддержание Дома, на найм многочисленных слуг, на балы, модные выезды, охоту и прочие увеселения, считая женщин полусвета и азартные игры. Но сейчас я понимаю, что следовала дурным предрассудкам. Откуда они в моей голове? Из того, что я вижу… Положение у графа отчаянное.

Задумавшись, я не сразу обращаю внимание на тихие шаги. Кто-то спускается со второго этажа.

Бетти? Мне бы не хотелось сталкиваться с ней без графа.

Я оборачиваюсь.

Вниз, цокая подкованными каблучками, спускается закутанная в слишком длинный для неё плащ, ещё одна, без сомнения, леди. Миловидное лицо украшает фамильная ямочка на подбородке, светло-русые волосы вьются забавными кудряшками, глаза сияют детским любопытством.

Сколько у графа сестёр?

Леди останавливается на ступеньках. На лице появляется выражение милой растерянности, которое, впрочем, быстро сменяется улыбкой, и оставшиеся ступени леди преодолевает резвым бегом.

Лицо у неё совсем юное, почти что детское.

— Добрый день, госпожа, — голос у неё тоже немного детский, звонкий как весенний колокольчик. — Мы не были представлены друг другу.

— Добрый день, леди. Полагаю, мы можем отступить от строгих формальностей и познакомиться? — предлагаю я.

— Да! — кажется, девочка искренне радуется, получив моё одобрение.

Она запинается.

Я тоже не знаю, кто из нас должен представиться первой. Про чаек помню, предрассудки помню, а правил этикета не помню. Почему так избирательно? Может быть, я никогда не обучалась этикету? Но разве знание, как здороваться с титулованной особой не важнее знаний, чем географический север отличается от магнитного?

— Я Даниэлла, невеста его сиятельства.

— Я Мими, сестра Гарета. То есть… его сиятельства.

— Рада знакомству, леди Мими, — я протягиваю руку, чтобы поздороваться, но девушка смотрит на меня с недоумением.

Она не понимает предложения пожать руку или считает рукопожатие ниже своего достоинства? Чуть помедлив, я опускаю ладонь.

— Мими, — раздаётся голос старшей из сестёр, похожий на голос рыжухи, — госпожа Даниэла предложила тебе простолюдинский жест, которым между собой обычно здороваются приказчики, мелкие дельцы и прочий люд низкого происхождения. Как ты знаешь, в отличии от аристократов, ни купцы, ни крестьяне не носят перчаток,