Читать книгу "Ведьма бывшей не бывает - Анастасия Никитина"

день-два задержимся тут, пока ты научишься.

«День-два кататься по поляне, постоянно съезжая с проклятого седла?! – мысленно взвыла я. – Дудки! Даже из большой любви к вам, мой рыцарь!»

– Не сотру, – отрезала я и, извернувшись, сползла с седла.

Мое возвращение на твёрдую землю с одинаковым облегчением встретили и я сама, и Ветер. Мы ещё и отступили друг от друга синхронно. Правда, за Ветром стоял Илюшка, не ожидавший от меня такого упрямства. Ему-то и наступило широким копытом на ногу зловредное средство передвижения. Может быть, случайно, а может... Слишком уж довольный вид был у коняги, пока Илюшка, побагровев, громко дышал через нос, явно пытаясь сдержать поток ругательств.

– Я быстро! – прощебетала я и, воспользовавшись отсутствием возражений и подхватив свою сумку, нырнула в кусты.

Джинсы, конечно, стали слегка свободнее с тех пор как я их носила в том, другом мире. Но тем не менее для верховой езды отлично годились. Всякий новомодный «стрейч» я никогда не признавала, предпочитая старую добрую брезентуху, пусть и облагороженную всякими заклёпками и карманами. Да и седалище у меня было не настолько нежное, как представлялось заботливому богатырю. В военных городках общественным транспортом жителей не баловали. На выбор предлагался либо старый гарнизонный «козёл», давно забывший, что у него некогда было какое-то подобие рессор, либо мотоцикл «Урал», и вовсе о такой роскоши как рессоры не слыхавший. Помножьте это на паршивые дороги, точнее, их отсутствие, и вы поймёте, почему я была столь оптимистична, рассчитывая на выносливость своей пятой точки. В конце концов, скакать галопом никто не собирался.

Надев джинсы, пришлось надевать водолазку. Куда затолкать метр подола от вышитой рубахи, которую носила под сарафаном, я не придумала. Через пару минут я выбралась из кустов во всей красе двадцать первого века.

– Ну как?

Конь и человек проявили солидарность. Они шарахнулись от меня оба. Правда, конь всё же быстрее человека, судя по тому, что Илья коротко взвыл и схватился за ногу.

– Девица в портах? – выдавил он из себя наконец и активно замотал головой.

– Ну что на этот раз? – слегка рассердилась я. – Ноги не сотру. А не нравится, так, может, не будем изобретать вело... седло и поедем как раньше? Хорошо же было.

– Не вольно, – снова мотнул головой богатырь, и я впервые заподозрила, что им руководит вовсе не страстное желание обучить меня верховой езде прямо здесь и сейчас.

– Что «не вольно»? – уточнила я.

– Девица в портах, – буркнул Илья, избегая смотреть мне в глаза. – Не по-людски это.

Мои подозрения переросли в уверенность.

«Значит, признаваться мы не желаем? – обозлилась я. – Ну, держись, латентный домостроевец!»

Прямо на глазах у опешившего Ильи я спокойно достала из сумки аккуратно сложенный всего пять минут назад сарафан и натянула его прямо поверх джинсов. Потом вытащила из седельной сумки, которую Илья ещё не успел пристроить на конягу, большой нож.

Илья вздрогнул и широко распахнул глаза. «Ага! Испугался», – обрадовалась я и распорола подол по бокам почти до пояса. Нож вернулся обратно в чехол на сумке, а я так же решительно подошла к ошалевшему не меньше хозяина коняге и через плечо глянула на Илью:

– Поехали?

ГЛАВА 4

На лице богатыря застыла странная смесь из ужаса и восхищения. Но мне было не то того, чтобы заниматься физиономистикой.

– Поехали, – подпустив в голос нетерпения, повторила я.

– Любушка... – замялся Илья.

– Или едем, или признавайся, в чём дело! – окончательно разозлилась я.

Если я и рассчитывала на чистосердечное признание, то сильно просчиталась. Илья с тем же непонятным выражением на физиономии подошёл, подсадил меня в седло и даже отрегулировал стремена, чтобы я действительно могла на них опираться. С трудом скрыв разочарование, я выпрямилась в седле и сказала:

– Только бегать не надо. Я всё же в первый раз на лошадь села.

Зубы клацнули в опасной близости, и я поспешно поправилась:

– На коня! Но если эта зверюга не прекратит попытки отщипнуть от меня кусочек, то быстро станет мерином!

Уж не знаю, как там обстояли у Ветра дела с пониманием человеческой речи, но на этот раз он меня точно понял. Коситься не перестал, но зубами больше не щёлкал.

– Так-то лучше, – проворчала я и даже похлопала понятливую зверюгу где-то между головой и копытами, в общем, куда дотянулась, там и похлопала.

А Илья вдруг положил руку мне на колени и прижался щекой к моему бедру:

– Любушка...

Тут уж настал мой черёд ловить отвисающую челюсть: к таким вывертам богатырского внутреннего мира я была не готова.

– Словно в соседнем дворе тебя нашёл, – долетело на грани слышимости до моих ушей.

Но выяснить я ничего не успела. Илья отстранился, закинул на плечо седельные сумки и, подхватив коня под уздцы, повёл прочь с поляны. Мне сразу стало не до вопросов – в седле бы удержаться, а не слететь вниз, позорно растянувшись на первой же кочке.

Через какое-то время я приноровилась. Илья действительно вёл коня медленно, и качало меня вполне умеренно. Пожалуй, даже когда мы ехали вдвоём, трясло посильнее. Особенно если, выбравшись на свободный от деревьев отрезок, Илюшка пускал Ветра рысью. Я даже рискнула оторвать одну руку от луки седла, в которую вцепилась на старте, и расправить изуродованный сарафан. Впрочем, больше никакие чудеса джигитовки я демонстрировать не осмелилась. Земля ещё была где-то там, внизу, недвусмысленно напоминая, что вредная коняга с удовольствием вернёт меня в её гостеприимные объятья, дай только шанс.

Илья заметно меня щадил. К обеду мы добрались только до деревушки, которую я ещё вчера видела на горизонте.

– Тут и пообедаем, – сказал он, ступая на широкую и пыльную деревенскую улицу.

Но вопреки его словам мы проехали одни ворота, други, третьи...

– Ты к знакомым идёшь? – не выдержала я.

– Нет, я никого тут не знаю, – отозвался Илюшка. – Кузню ищу. Чуешь, дымком тянет.

– А почему именно кузню?

– Так белый день на дворе, – пожав плечами, будто я спросила о чём-то общеизвестном, пояснил он.

– И что? – не унималась я.

– Белый день – хороший хозяин в поле. Дома одни старики да дети малые. Некому гостей накормить-приветить. А кузнец завсегда дома. Да и женка его. Село богатое, кузнеца и так