Читать книгу "Фатима - Джавид Алакбарли"

частью личности этой очаровательной девушки.

В конечном итоге его облик брутального мачо всего лишь завершил процесс по взятию в плен этого уникального гида. Он не запомнил ни один день этой пражской поездки. Но всю свою последующую жизнь вспоминал каждое мгновение из проведённых с ней ночей. Последнюю ночь они не спали. А на рассвете договорились встретиться через три месяца в Москве.

Была назначена точная дата и время встречи. Они оба не очень хорошо знали Москву. Поэтому всё пытались найти такое известное место, где не очень много людно. В итоге договорились встретиться у памятника Чайковскому перед консерваторией. Ровно в двенадцать часов дня. За день до назначенной даты он купил билет, сел в самолёт и полетел в Москву. Поселился в одной из самых дешёвых гостиниц в районе ВДНХа.

За полчаса до назначенного времени он подошёл к памятнику. Но она так и не появилась здесь. Он же просидел в этом месте до самого вечера. И из обрывков каких-то разговоров людей, что беседовали вокруг, он понял, что произошло что-то ужасное. И тогда он задал им пару вопросов. Из ответов он понял, что вчера советские танки вошли в Прагу. Так обстоятельства оказались намного сильнее их надежд и желаний. Именно так в их историю любви вплелась политика. И уничтожила её.

Привезённый из Баку букет гвоздик он оставил у памятника Петру Ильичу. Вернулся домой, не переставая поражаться степени своего идиотизма. Он знал только имя этой девушки. Он прекрасно по мнил, что ей нравились стихи Блока, но не знал, как звучит её фамилия. Он помнил, как она смеялась, когда он читал ей стихи об ананасах в шампанском, но так и не удосужился спросить и записать её адрес и телефон. Он на всю жизнь запомнил родинку под её левой грудью, но не владел никакой конкретной информацией, которая помогла бы ему разыскать свою любимую женщину.

От всего этого было очень и очень больно. В конце концов, в Чехословакии всё утряслось, но он так и не смог вновь поехать в Прагу. Прежде всего в силу того, что это было не так уж просто. Он дважды оформлял документы, и каждый раз их отклоняли. Аргументы были весьма весомые:

— Но ведь вы уже были в Чехословакии. Теперь вам лучше посетить какую-нибудь другую страну.

Вот и оставалось ему лишь раздумывать о том, что встреча с Прагой может вызвать у него только негативные эмоции, ещё раз доказывающие ему, что он никогда не ходил у судьбы в любимчиках.

***

Семинар был организован предельно просто: в самом начале заранее определённые эксперты знакомят всех с обзором последних публикаций по ряду тем. Потом уже разворачиваются обсуждения. Именно на них и делался основной акцент. И видимо, все приглашённые нужны были для дискуссий на этом этапе. Очевидно, что фонду надо было выяснить реакцию научного сообщества на какие-то, явно не совсем тривиальные, идеи. Но пока было всё же не сов сем ясно, что же это за идеи.

Надо учесть, что в постсоветском пространстве это был период разброда и шатаний, а здесь налицо была весьма смелая попытка привлечь серьёзных исследователей к каким-то новым проектам и совместному сотрудничеству. Во время работы семинара ещё предусматривались различные презентации, касающиеся тем будущих изысканий всех участников. И было обещано, что одобренные фондом планы исследований могут получить серьёзное финансирование.

Для всех них слово «грант» уже звучало почти как гарантированная путёвка в академический рай. Почему-то он сразу подумал о том, что если решение от имени фонда будет принимать эта Дама Пик, то ему ничего не светит. С первых же минут знакомства было ясно, что они прониклись явно выраженной антипатией друг к другу.

Сама идея организации такого семинара свидетельствовала о том, что на Западе некоторые исследовательские центры пытались разобраться с тем, что же собой представляла советская цивилизация. Причём одни ругали этот «хомо советикус» со страшной силой, а другие пытались применить к уже мёртвому телу советского гиганта какие-то научные методы исследования. Во всех случаях от всего этого попахивало желанием нажить политический или научный капитал на костях бывшего врага. Оставалось лишь понять, насколько же он бывший. И кто его знает, будучи врагом в прошлом, не является ли он врагом дня сегодняшнего, а может быть, даже завтрашнего.

Всё, что было связано с этим семинаром, на первый взгляд выглядело достаточно заманчиво. Хотя и попахивало духом явного авантюризма. Неужели, казалось-бы, вышедшие в тираж бывшие советские учёные ещё кому-то были интересны? Тем более, обществоведы и гуманитарии.

***

Всех участников семинара встречали прямо в аэропорту. Потом их привезли в весьма приличную гостиницу. Затем был обед в ресторане той же гостиницы.

Когда он закончился, все поехали в институт экономики. Директор этого института, весьма известный экономист, долго и нудно рассказывал всем о том, как же всё плохо сейчас в экономике их страны. Потом он предоставил слово весьма авторитетному профессору-экономисту.

Вначале он прошелся по всему двадцатому веку. Говорил о том, что у маленьких стран всегда были, есть и будут очень большие проблемы с развитием своей экономики. Что Первая мировая война, развалив две империи, не смогла доконать третью. Россию спасли большевики. Но бархатные революции, крушение Берлинской стены, великий и ужасный Горби смогли наконец-таки уничтожить всё то, что оказалось не под силу войскам Антанты.

А ещё он говорил о хамском отношении больших транснациональных корпораций к маленьким странам. О том, каким образом сейчас в бывших странах народной демократии выкупаются крупные заводы и вместо модернизации просто закрываются на замок. О том, что никто не собирается вкладывать большие деньги в трансформацию его страны.

При этом он всё время сокрушался, что Чехия не так богата природными ресурсами. Что её человеческий капитал медленно, но верно становится всё хуже. При этом самая элитарная часть этого капитала плавно перетекает в страны со стабильной экономикой. А доля наркоманов, алкоголиков, лентяев и бездельников возрастает день ото дня, превращаясь в тот отрицательный человеческий капитал, который способен заду шить любые хорошие социальные проекты.

— Но самое страшное не это. Самое страшное то, что у нас нет какого-то единого видения завтрашнего дня. Нет концепции. Нет планов действия. Нет так тики и стратегии. Радость от того, что Советский Союз распался, уже испарилась. Сегодня ясно одно. Было плохо, но стало хуже. И будет ещё хуже, если пути вы хода из кризиса не будут найдены. Но, видимо, их никто даже и не ищет. Все ждут, что всё это как-то