Читать книгу "Наивно. Супер - Эрленд Лу"

Эта мысль меня немного расстроила.

Посиживая на диване и разглядывая полученный от Кима листок с ответами «да» и «нет», я снова ощутил беспокойство. Я обнаружил, что уже не сижу на прежнем месте, а переместился поближе к книжной полке и что я вообще все больше времени стал проводить возле книг. Та книга стояла на своем месте, а я немного в стороне от нее. Косясь на нее одним глазом, я постепенно придвигался все ближе и ближе.

В конце концов я очутился на диване с этой книгой на коленях, решив, что не все ли равно, когда начинать – сейчас или потом, раз уж я хочу докопаться до самой сути моей проблемы. Хотя я не совсем уверен, но думаю, что это было сделано по зрелом размышлении.

Книгу написал профессор, которого зовут Поль.

Думаю, что человек с таким симпатичным именем вряд ли ставит себе целью нагнать на меня страху.

Несколько часов я провел за чтением и обнаружил, что оно повлияло на мое общее состояние.

Хотя там и сказано, что Поль славится своим умением рассказывать о сложных вещах простым языком, книга показалась мне трудной.

Поль занимается трудными вещами.

А я ниже среднего подготовлен для их восприятия.

В гимназии, выбирая после первого класса предметы, которые я собирался изучать, я отказался от математики и физики. В то время мне казалось, что я уже знаю, какие вещи больше всего могут пригодиться мне в будущем. Сегодня я в этом уже не так уверен. Может быть, я тогда ошибся.

Итак, я не все понимаю. Возможно, я понимаю даже меньше, чем думаю, но то, что до меня доходит, кажется мне увлекательным и пугающим.

Я и не знал, что мой брат читает такие книги. Похоже, что я еще многого не знал о своем брате.

Еще больше я не знал о времени.

В Бонне в одной лаборатории установлен трехметровый металлический цилиндр.

Поль пишет, что он имеет форму подводной лодки и заключен в стальной корпус, опутанный проводами и окруженный приборами. Это – атомные часы, и в настоящее время это самые точные часы на свете.

По ним время измеряется точнее, чем по вращению Земли.

Такая точность изумляет меня. Судя по всему, к земле она имеет очень мало отношения. Это просто чье-то постановление. Мне это понравилось. Как ни странно, я вдруг почувствовал, что время стало для меня более наглядным и ощутимым.

Кажется, мне хотелось бы иметь атомные часы.

Для того, чтобы компенсировать неравномерность земного вращения, время от времени принято добавлять лишнюю секунду. В последний раз одну секунду добавили в июне 1994 года. А нам-то об этом ничего и не сказали.

Благодаря атомным часам секунда получила новое определение. Раньше под секундой понимали 1/86 400 суток, теперь же секунда – это 9 192 631 770 колебаний атома цезия.

Мне кажется, это много.

Эти новые сведения выбили меня из колеи. Мне стало не по себе, и я схватился за мячик. Покидав его немного о дверцу холодильника, я несколько успокоился и возобновил чтение.

Помню, как мы пили молоко в начальной школе.

У многих из нас уже были электронные часы. С секундомером. Мы могли измерять время до сотых долей секунды. Что только мы не измеряли при помощи секундомера! Это было наше любимое увлечение в то время.

Одно время мы старались как можно быстрее выпивать молоко. У меня на это уходило не меньше пяти секунд, но вот Эспен, эта орясина, проглатывал весь пакетик меньше чем за секунду. В свете только что прочитанного мне это представляется впечатляющим достижением. Сам я мало что успеваю сделать менее чем за одну секунду.

Я могу барабанить пальцами по столу со скоростью пятнадцати ударов в секунду. Я вполне доволен таким результатом. А иногда я фотографирую с выдержкой в одну тысячную секунды.

Но все это – ничтожные скорости по сравнению с той, которую развивают атомные часы. Могу ли я с уверенностью сказать, что это действительно так? Более девяти миллиардов колебаний в секунду? Я не в состоянии себе это представить. Это чересчур много. Моя способность представить себе, сколько элементов составляет то или иное множество, имеет свои границы. Я легко могу определить на глазок, четыре или девять коров пасется на лугу, но если их будет больше пятнадцати, то мне уже надо считать их по одной. А все, что больше тысячи, становится для меня неразличимым.

Я не могу проконтролировать атомы цезия. Я вынужден полагаться на то, что Поль знает, что говорит.

Я вынужден верить ему на слово.

Я почитал еще немного.

Дело становилось чем дальше, тем хуже. Поль говорит, что сила тяготения влияет на время.

То, что позволяет себе этот человек, переходит все границы!

Без всякого предупреждения взять и заявить, что на время влияет сила тяготения и движение!

Я взглянул на обложку. Книга выпущена серьезным издательством. Очевидно, он говорит правду.

Я начинаю раздражаться.

Почему мне никто этого не рассказывал?

Неужели учителя физики сами не понимают, что такие сведения меняют общую картину? Или они дураки?

В свое время я отказался от физики по той причине, что на уроках мы рисовали протоны и электроны, не понимая, что все это значит. Я от этого скучал. Мне было гораздо интереснее, обернувшись к девчонкам, сделать колечко большим и указательным пальцем левой руки и потыкать в это колечко указательным пальцем правой.

О времени никто даже не упоминал.

Ни один из моих учителей ни единым словом ни разу не заикнулся о времени. Надо бы поинтересоваться, что они вообще знают!

Может быть, они-то знали. В таком случае нужно им отомстить. Надо как следует ткнуть их в спину в самый неожиданный момент.

Я чувствую себя обманутым.

Я чувствую, что у меня уже ни в чем нет уверенности.

На Солнце время движется на две миллиардных доли медленнее, чем у нас. Это связано с тяготением. Поль пишет, что там оно сильнее.

Я-то думал, что время – это время, а тяготение – это тяготение. Очевидно, на самом деле все не так.

При помощи пары приличных атомных часов это можно доказать на здании «Эмпайр Стейт Билдинг».

Я не выдумываю!

Если поместить одни атомные часы у подножия «Эмпайр Стейт Билдинг», а вторые на вершине, каждый сможет сам убедиться, что верхние идут быстрее.

Оставаясь внизу, можно за одну человеческую жизнь сэкономить несколько тысячных долей секунды.

Тот, кто сидит наверху, будет немного старше, чем мы.

Тут я откладываю книгу.

Я чувствую себя измочаленным и взволнованным.

Наверное, я как-нибудь в другой раз продолжу чтение.