Читать книгу "Ковидятня - Василий Александрович Пеньков"

говорит: "мы не справочное бюро. Не нравится – уходите".

Я не выдержала, проворчала: "и спросить нельзя". Тут медсестра, которая вакцину ставит, со смехом ляпнула: "не выеживайся". Ну, я ей высказала всё, о чем думаю на этот счет.

– И?

– Оказалось, это моя давняя знакомая, Анна Валерьевна, их главная. Я ее в маске не узнала. Теперь стыдно…

– Да ладно, Витальевна. Это же не повод хамить… сама виновата.

– Она вторую дозу будет ставить… Как я ей в глаза буду смотреть?

Майорова задумалась на секунду. И изрекла.

– А ты зайди к ней после работы. Что она любит?

– Чешское нефильтрованнное…

– Ну вот. Ход мысли ясен?

– Кажется, да, – улыбнулась Птичкина.

Вечером, после работы, Птичкина заглянула в ту поликлинику, к главной. В качестве примирительного жеста взяв с собой кегль темного нефильтрованного чешского. В конце-концов, все мы люди, со своими слабостями и тараканами…

***

Алексей Петрович Сенаторов производил впечатление интеллигента. Но внешность была обманчива. По сути, это был прямолинейный, жесткий человек, работавший не первый год в неврологической бригаде, повидавший всякого. Когда Майорова оформляла его на работу, поняла сразу: вот еще одно оружие против непредвиденных обстоятельств. А их было не перечесть.

Вот и сейчас стоял доктор возле кондового майора внутренних дел в отставке, который упрямо заявлял, что «коронавирус придумали, чтобы таких дармоедов как ты содержать на зарплате». Лешу это раздражало. Пришлось действовать так, как позволял закон. А в умелых руках он позволял довольно многое…

– У вас ковид. Поехали в больницу.

– Никуда я не поеду. Ковид придумали специально, чтобы вас, дармоедов кормить, – буркнул Прыткин, глядя на доктора.

В следующий момент он оказался на полу, с заломленными руками, и два здоровенных бугая в СИЗ связывали широкими мягкими ремнями.

– По какому праву?!.

– 198-ФЗ, майор. Недобровольная помощь оказывается в случае, если пациент опасен для окружающих.

Майора Прыткина выволокли к уазику, и загрузили в салон. На скамейку.

Естественно, он попытался вывернуться, за что получил последнее предупреждение.

– Боец, выкинет еще один фокус – положи его на пол, – прогундосил доктор, садясь в кабину. Его напарник кивнул.

Доктор Сенаторов умел и любил свое дело.

Долго-ли скоро-ли, "санитарка" достигла госпиталь. Выгрузили грузное тело.

– Шагай! – рявкнул док. Тело подчинилось.

О мерах подчинения, принятых в отдельной эвакуационной бригаде для диссидентов, трепаться было не принято.

– Получите и распишитесь, – заявил Сенаторов, посадив брыкающуюся тушу майора на кушетку.

– Кто таков? – спросила Маша Борбоскина, открывая журнал поступлений.

– Атеист. Отрицает существование ковида. Оба ПЦР – положительные. Что не мешает ему гулять на митингах.

– А разве корона – это бог? – уточнила медсестра.

– Вот и я про что, – невесело усмехнулся доктор. – вроде бы научный факт, но всё равно не верит в ее существование.

***

Дежурная19 посмотрела диссидента, и поручила отконвоировать его двум крепким санитарам в изолятор. Сенаторов чирканул подпись в журнале.

– Ну, мы пошли.

– Не появляйтесь больше, хотя бы сегодня, – искренне пожелала врач.

Под респиратором, к сожалению, было не видно кривой усмешки того, к кому она обращалась.

***

– Первые свободны, – доложил Сенаторов по рации, дозаполнив карточку. Как всегда, в машине, и между светофорами. Где ж еще.

Помехи. И…

– На приеме20.

–ЗБС! – сообщил он своим коллегам. Водитель прибавил газу.

– Колбаса давать доктор, глюкоза совсем упала, – констатировал медбрат, засовывая голову в форточку, ведущую в кабину.

– Жрать, – с улыбкой, спрятанной глубоко в СИЗ, ответил док21.

***

– Как тебе удалось, Петрович, без СНИЛса бабушку на КТ свозить? – спросила Люся, когда после пятого или четвертого рейса Леша вернулся на базу..

– Заведующая человечной оказалась, – ответил тот. – Некоторые люди, перенеся нечеловеческие испытания, становятся более человечны.

– Расскажешь?

– Было это пятнадцать лет назад…

… Тогда, в феврале, разбилась линейная бригада "скорой". Больше всего пострадала девочка-фельдшер.

Коллеги скинулись, чтобы восстановить раздробленный таз и полуоторванную ногу. И если таз худо-бедно собрали, то конечность через полгода пришлось ампутировать.

Кончилась война за жизнь – началась война за ИПРА22: МСЭК23 не хотели верить, что покалеченная девушка способна на третий-четвертый уровень активности. По счастью, не все оказались равнодушными чиновниками. Кое-кто рискнул изменить программу. А частник собрал протез, полностью компенсировав средства из ФСС. Для матери-одиночки это было также необходимо, как воздух.

Еще спустя год, она пробилась в медицинский университет, и несмотря на то, что ей неоднократно вставляли палки в колеса, закончила его. О том, как приходилось вертеться, чтобы учиться и содержать семью, она не любила. Прошла ординатуру по рентген-диагностике.

А в 2020-м ее поставили заведовать ОЛД24, потому что старый заведующий был отправлен в отпуск: допуск в "красную зону" с раком запрещен. Что касается протеза, начальство отмахнулось, мол "смерть не повод нарушать присягу".

– В общем, когда я столкнулся с Галиной Ивановной, пытаясь уговорить непробиваемого лаборанта, та поговорила с ним, и попросила его быть человечнее, а не действовать по голой инструкции, – сказал Сенаторов. – Тогда я поверил, что чудеса существуют. И они возникают благодаря людям. Но взамен я обещал отправить документы как можно скорей.

Он умолк. Нечего было больше сказать.

– СНИЛС бабушки отправлю на whatsapp, – ответила Гильденбранд. – Диктуй номер.

– Записывай…

***

Ирина Витальевна Птичкина была культурной и начитанной женщиной, рожденной на родине Толстого и Вересаева, морщилась, как от лимона, когда применяли новомодные словечки, а еще не терпела мат. Каждому подчиненному, который применял матерок, она лично обещала отмыть рот с мылом.

– Аграфена, за….а кидаться х…ми, – заявила она однажды в сестринской, когда Фыркина применила деепричастный оборот непечатного формата. Окружающие ехидно уставились на старшую.

Сверкнул нож, используемый для нарезания колбасы, но в ту же минуту грозное выражение лица сменилось на виноватое.

– Да. Меня не переделать. Но я хочу, чтобы всё г…о, которое во мне, ушло вместе со мной. Мат – он словно оружие, словно клинок, его надо применять не против друзей, но против врагов. Кто желает пердобольного кетчупа?..

– ЧЕГО? – переспросила Фыркина.

– Пер-до-боль-но-го – по слогам произнесла Витальевна. – Очень жгучий…

И Фыркина, и Птичкина, и Бешенная, и Кеша Матвеев завсегда подсознательно тянулись поржать по-любому мало-мальскому поводу. Наверное, поэтому больше года в их бригаде, до самого вывода из состава, не было случаев заражения коронавирусом.

Эпилог

Когда последних пациентов выписывают, или переводят – приходит он.

И начинается судный день. Смесь бензина и дезраствора разлетается по пространству, отдавая страшным гулом.

А вообще-то он добрый человек, и зовут его дядя Кеша. Все они добрые, когда зубами к стенке спят.

"Семеро одного не ждут!" – однажды сказала Птичкина, когда поддатый