Читать книгу "Призрак прошлого - Фрида Митчелл"

обнаружил эту черту в характере Николь еще в детстве. Мари, например, всегда была скорее миротворцем. Но там, где появлялась Николь, ангелы быстро собирали чемоданы и уносились прочь.

Девушка пожала плечами.

— Планы изменились. — Она повернулась вполоборота к человеку, стоявшему рядом с ней. — Это Патрик Перрен, — представила она.

Приглядевшись внимательнее к лицу Жан-Батиста, можно было догадаться, какой тяжелый мыслительный процесс происходит в данный момент в его голове. Он пытался вспомнить, где уже мог слышать это имя. Но так как оно не было связано с работой, то конца умственной деятельности не предвиделось. Николь не выдержала.

— Он приютил тогда Одетт, помнишь?

Жан-Батист помнил. Очень хорошо помнил, какие адские муки пришлось испытать Мари, когда ей сообщили о пропаже ребенка. Что теперь нужно было здесь этому человеку? Жан-Батист, правда, пожал Патрику руку, но воздержался от дружеского изъявления радости по поводу его прибытия в Амьен. Во всяком случае, до тех пор, пока не получит более подробной информации о цели визита.

— Что вас привело к нам, месье Перрен?

В нем чувствуется напряжение, подумал Патрик. По всему видно, что он не в восторге от встречи. Оно и понятно — ведь Перрен мог доставить их семье новые неприятности. Так, вероятно, полагал Жан-Батист.

— Ваша сестра, я имею в виду мадам Барбе, пригласила меня повидать Одетт, — объяснил он.

Почувствовав взрывоопасность ситуации, Николь встала между мужчинами.

— Жан-Батист, перестань подозревать человека во всех смертных грехах! Он приехал в гости. Где Мари?

Брат кивнул в сторону двери.

— В кабинете, с Одетт.

Николь взяла Патрика за руку и потащила за собой.

— Жан-Батист сможет вдоволь наиграться в средневекового инквизитора после того, как вы повидаетесь с Мари. И с Одетт, — добавила Николь, когда они отошли на некоторое расстояние.

Девушка, крепко держа своего спутника за руку, вела его по довольно длинному коридору.

Следуя за ней, Патрик спрашивал себя: остается ли она когда-нибудь пассивной или всегда и везде лезет на рожон? Лидерство казалось неотъемлемой частью ее характера.

Николь постучалась и просунула голову в приоткрытую дверь. В комнате молодая женщина возилась с ребенком. Девочка лежала на столе, рядом с нею жужжал вентилятор.

— Привет, Мари. У меня для тебя сюрприз! — заявила Николь.

Мари подняла на сестру взгляд. Одетт громко заплакала, двигая ножками в такт музыке, звучавшей по радио. Во всяком случае, так могло показаться. Пуговка на ее кофточке грозила в очередной раз расстегнуться. Мари поправила пуговицу и откинула с лица черные волосы.

— Постой! Дай мне самой догадаться: компания из ста человек сняла банкетный зал и требует, чтобы все было готово через пять минут?

Последние полтора месяца они работали, казалось, круглосуточно. Дела у них никогда еще не шли так хорошо, и Мари буквально валилась с ног от усталости. Поэтому мечтала о передышке, чтобы побольше побыть с Огюстом.

Николь улыбнулась, по-прежнему не входя в комнату.

— Даже лучше.

Сестра вздохнула, снова застегивая непослушную пуговицу. Довольная улыбка засияла на ее губах.

— Мы на месяц закрываем ресторан!

В ответ ей отрицательно помотали головой.

— Не-а. К тому же ты сделаешь только хуже, вешаясь на шею такому мужчине, как твой муж.

— Спасибо на добром слове. — Мари взяла дочь на руки. — Пойдем, девочка моя, прогуляемся. — Ей показалось странным, что Николь не влетела в комнату как обычно, а разговаривает из-за полуоткрытой двери. — Ну ладно, дорогая, что у тебя за сюрприз?

В ответ Николь распахнула дверь.

— Вот, — сказала она, указывая на мужчину, стоявшего рядом с ней.

Глаза Мари расширились от удивления.

— Патрик!

Перрен пытался уловить в глазах женщины какой-нибудь намек на недовольство. Но, кажется, ему были искренне рады.

— Наконец-то вы приехали!

Николь сложила руки на груди. При этом золотой браслет тихонько звякнул.

— Мари всегда быстро соображает, — прокомментировала она реакцию сестры.

Воодушевленный радушным приемом, Патрик вошел в комнату. Однако он все еще чувствовал себя неловко и считал обязанным объяснить свое появление здесь.

— Мари, — пробормотал он, не зная, с чего начать, — надеюсь, вы не сердитесь, что я…

— Сержусь? — Женщина положила руку ему на плечо. — Почему я должна сердиться? Ведь я сама пригласила вас.

— Да, но… — Патрик представил, как глупо выглядит в глазах Мари. Он хотел сказать, что, может быть, ему не стоило вылетать первым же рейсом, как только получил письмо.

— Так как вы все это время не писали и вообще не давали о себе знать, то я подумала: вдруг вы забыли Одетт?

Как он мог забыть? Патрик взглянул на девочку, удобно устроившуюся на руках матери.

— Да нет, просто… — Он опять замолчал.

— Я ведь вполне серьезно говорила насчет почетного дядюшки. Вы и в самом деле можете навещать Одетт, когда захотите. — С этими словами Мари протянула малышку Патрику.

Тот очень осторожно взял из рук матери маленький живой комочек. Радость засверкала в его глазах, будто лунные блики на поверхности озера. Первое, о чем он подумал, что девочка стала тяжелее, чем была несколько месяцев назад. И у нее появились волосики. Нежные, как пушок, и такие же черные, как у мамы.

У Патрика возникло ни с чем не сравнимое ощущение, что он держит на руках небесное облачко. И ему вдруг стало ясно, как сильно он хочет иметь собственного ребенка.

3

Огюст Барбе въехал на стоянку перед рестораном. Найти свободное место для машины было практически невозможно. Такова цена коммерческого успеха, подумал он с легкой досадой. В конце концов ему все-таки удалось припарковаться.

Он с минуту посидел в машине, переводя дух, — день выдался на редкость тяжелый. Однако теперь все позади. Все проблемы и тревоги остались как бы в другом мире. С самого утра Огюст стремился сюда, в мирную гавань, ниспосланную ему Господом Богом. Разумеется, не само здание так манило его, а близкие люди, создавшие эту красоту.

Он отворил дверь и вошел. В помещении было людно и прохладно. И Огюст сразу почувствовал прилив сил, словно какой-то великан помог ему сбросить с плеч огромный камень. Довольная улыбка появилась на его лице, когда входная дверь медленно закрылась за ним, оставляя палящее солнце снаружи.

До сих пор Огюст не мог привыкнуть к перемене, которая произошла в его жизни. Еще шесть месяцев назад он был одиноким психиатром, по долгу службы связанным с полицией и хорошо справляющимся со своей работой. Он добросовестно выслушивал мужчин и женщин, ставших жертвами преступления, и всеми силами старался им помочь.

Так было, пока судьба не свела его с Мари Дюпре. Тогда он и предположить не мог,