Читать книгу "Деликатный вопрос - Д. Беляев"

ей свои руки на плечи, поцеловала её.

— Знаете, милая Клавдия Николаевна, я все эти дни держалась, как могла. Но… но вот сейчас чувствую, что… что не в состоянии перенести… Родная, оставайтесь у нас! Квартиры хватит, работа найдётся.

Клавдия Николаевна обняла Анну Фёдоровну:

— Спасибо! Спасибо! Я вас понимаю! Я об этом думала, но я не смела сама предложить…

Утром Галочка усадила свою куклу в тапку, другую тапку привязала шнурком к первой, потом привязала чайник с отбитым рожком, положила на колени кукле железнодорожный билет «Москва — Киев».

— Ну, Соня, поезжай. Только не капризничай в Киеве и кушай суп, целую тарелку. А твоя мама и мои мамы скоро приедут за вещами, и тогда поедешь обратно к нам.

* * *

— Я очень подружилась с этой чудесной советской семьёй и часто бываю у них, — заключила свой рассказ Мария Сергеевна. — Кстати, у Гали сейчас есть сестренка Верочка. Её взяли из детского дома, удочерила Анна Фёдоровна. Галочка уже учится в третьем классе, а Верочка ходит в наш детский сад. Обе женщины-матери тоже часто приходят к нам в детский сад, и когда они появляются, ребятишки бегут навстречу и кричат:

— Верины мамы пришли! Верины мамы пришли!

СУДЬЯ

То ли за грехи родителей, то ли за свои собственные провинности, по однажды судьбе угодно было меня наказать: я провёл целую ночь в компании охотников.

Дала же природа дар людям. Они так умеют рассказывать разные удивительные случаи из своей охотничьей жизни, что самые невероятные истории в их устах приобретают непогрешимую правдоподобность. Сила убеждения, по-моему, в их рассказах объясняется тем, что охотники сами совершенно искренне верят в то, что они рассказывают.

Так или иначе, но я купил ружьё и стал охотником. Точнее. я думал, что стал охотником, так как считал, что для этого достаточно иметь ружьё. С тех пэр во сне я видел только гусей, уток, тетеревов, рябчиков и прочую дичь. В моём воображении неотступно стояло то самое Круглое озеро, о котором один из охотников говорил так:

— Понимаешь, там уток такое невероятное множество, что я, не сходя с места, убивал по сотне за зорю. Только не надо зевать! Надо успеть захватить хорошую позицию, а то на Круглое озеро съезжаются охотники со всей округи.

Я решил перехитрить этих охотников и отправился на Круглое озеро за день до официального открытия охотничьего сезона. Правда, это стоило мне больших душевных переживаний и борьбы с собственной совестью. Совесть говорила: «Как тебе не совестно? Ты хочешь нарушить закон. Ты браконьер. Ты…»

Что поделаешь, не всегда человек умеет страсть подчинить рассудку. А если ещё человек держит в руке ружьё, из которого ни разу не выстрелил, тут уж не до рассудка!

* * *

Подбираясь к Круглому озеру, я думал: «Вот сейчас выберу самое лучшее место, засяду… Тысячи уток и всего один хитрый охотник — я!»

Моим мечтам не суждено было сбыться. Ружейные выстрелы раздавались то там. то туг.

На Круглом озере я не нашёл ни одного куста, под которым бы не сидел охотник. «Ах, негодяи! Ах, протобестии! Ах, браконьеры:» — с возмущением подумал я и не сделал за целый вечер ни одного выстрела. Хотя это произошло по причинам, от меня не зависящим, совесть моя перед лицом закона и перед водоплавающей дичью была чиста и невинна.

Отмахав ещё километров пятнадцать, после полуночи, уставший, но полный вдохновения, я набрел на какое-то забытое богом и охотниками озеро, где и оказался куст, совершенно свободный от постоя. Тут я и обосновался.

Забрезжил рассвет. Подул легкий ветерок. О чём-то взволнованно зашептались камыши. И вот из тумана послышалось утиное кряканье. Я почувствовал, что сердце моё стучит в таком ускоренном ритме, который может вынести только сердце охотника. Но туман, туман! О солнце! Почему ты сегодня так медленно просыпаешься?!

Видимо, вняв моей мольбе, солнце стыдливо выглянуло из-за горизонта и окрасило туман в нежный розоватый цвет. Кряканье усилилось. А когда туман несколько рассеялся, я увидел в метрах тридцати от себя двух великолепных крякуш (всех уток, которые крякают, я считал тогда за крякв). Я прицелился и выстрелил. Кряканье прекратилось. Утки неподвижно лежали на воде.

С трудом преодолев желание немедленно прыгнуть в воду и подобрать мои первые трофеи, я стал бросать в воду различные предметы — сучки, комки земли — с расчетом, чтобы волнами уток прибило поближе к берегу.

— Возьмите лодку…

Вслед за неожиданным голосом, заставившим меня вздрогнуть, из камышей показалась маленькая брезентовая лодка. Чья-то невидимая рука толкнула лодку ко мне. Я сел в неё, быстро подплыл к уткам, подобрал их и, как триумфатор, вернулся к берегу.

Там стоял мужчина с усами, в охотничьих сапогах, в шапке-ушанке, и курил трубку. Моё самодовольное лицо, вероятно, выглядело очень глупым, потому что мужчина с усами сказал:

— Извините, но на первый взгляд вы показались мне не совсем умным. — Он сделал глубокую затяжку из трубки и усмехнулся в пушистые рыжеватые усы. — Но при более тщательном рассмотрении я нахожу вас круглым идиотом.

— Позвольте…

— Я и так вам позволил гораздо больше, чем следовало позволять. Вы убили моих уток.

— Прошу прощения, — съязвил я, — но я не предполагал, что вы знакомы с этими утками с прошлого сезона!

— Я знаком с ними уже четыре года, так как сам их выкормил и воспитал. Поднимите-ка уток из лодки и посмотрите на них внимательно.

Я взял одну из уток и увидел шнур, привязанный за лапку.

Я мельком слыхал, как дорого ценятся хорошие утки, служащие для приманки. Стыду моему не было предела.

— Вы знаете, что я могу на вас подать за это в суд? — сказал усач.

— Ради бога простите!.. Я, понимаете ли… Я готов заплатить… Я готов все сделать… Я даже могу пойти к судье и подать в суд на себя… Понимаете?..

Тронутый, видимо, искренностью моего раскаяния, усач широко и хорошо улыбнулся:

— Понимаю, всё понимаю, но… но к судье я вас всё-таки стаскаю. И немедленно! Время у вас есть?

— Я в отпуску.

— Да? Ну, что ж, охота все равно испорчена. Пойдёмте в село, пускай судья разберётся.

Усач привёл меня в уютный домик с палисадником.

— Раздевайтесь, будем пить чай.

Вскоре он принёс из кухни шипящий и фыркающий самовар.

— Извините, уж я сам вас обслужу: семья моя уехала гостить на юг, к тёще, и я