Читать книгу "Через пять лет - Ребекка Серл"

– Под стать нашему празднику.

Официант услужливо отодвигает стул. Я сажусь. Взмах руки – и мне на колени опускается белоснежно-белая салфетка.

Нежные, мелодичные звуки постепенно наполняют залу: музыканты в углу играют песню Фрэнка Синатры.

– Это уж слишком, – смеюсь я.

На самом деле я хочу сказать, что все просто волшебно. Как в сказке. Так, как и должно быть. И Дэвиду это прекрасно известно. Дэвид – это Дэвид.

Не скажу, что я человек романтичный. Но романтика не чужда и мне. Я хочу, чтобы мне звонили, приглашая на свидание, а не скидывали эсэмэску; я хочу, чтобы мне дарили цветы после проведенной вместе ночи и просили моей руки под Фрэнка Синатру. И да, именно в декабре, в Нью-Йорке.

Мы снова заказываем шампанское, на этот раз бутылку. На миг ужасаюсь от мысли, во сколько этот вечер нам обойдется.

– Не переживай, – успокаивает меня Дэвид.

Он видит меня насквозь. И за это я его обожаю. Он всегда знает, о чем я думаю. Мы всегда с ним на одной волне.

Нам приносят шампанское. Прохладное, сладкое, пузырящееся. Мы залпом приканчиваем наши бокалы.

– Потанцуем? – предлагает Дэвид.

На танцполе две пары покачиваются в такт «От начала и до конца».

«И в горе, и в радости, и в суете повседневности…»

Меня бросает в жар – а что, если Дэвид подойдет к микрофону и во всеуслышание объявит о нашей помолвке? Вообще-то Дэвид не любит пускать пыль в глаза, но он уверен в себе, да и выступать на публике ему не привыкать. У меня начинают трястись поджилки: не дай бог сейчас принесут суфле в шоколаде с запрятанным внутри кольцом и Дэвид у всех на виду преклонит передо мной колено.

– Ты приглашаешь меня потанцевать? – изумляюсь я.

Дэвид ненавидит танцы. На свадебных торжествах приходится тащить его на танцпол буквально силком. Он считает, у него нет чувства ритма. Разумеется, нет: у парней его почти никогда не бывает, но да что с того? Отплясывать под Майкла Джексона дозволено в любых позах, кроме одной – сидячей.

– Ну да. Мы же в бальной зале.

Он протягивает мне руку и ведет по ступенькам вниз, в ротонду. Песня меняется, теперь это «Никто, кроме тебя».

Дэвид обнимает меня. Две пожилые пары на танцполе одобрительно улыбаются.

– Знаешь, я люблю тебя, – говорит Дэвид.

– Знаю. Я тоже тебя люблю.

Началось? Вот сейчас он и бухнется на колени?

Но Дэвид лишь медленно кружит меня по вращающейся ротонде. Музыка смолкает. Кто-то хлопает в ладоши. Мы возвращаемся за столик. Я, как ни странно, немного расстроена. Неужели я просчиталась?

Нам приносят заказ. Салат. Омар. Вино. Кольца нет ни в клешне омара, ни в бокале с бордо.

Мы почти не едим, только гоняем еду по тарелкам прелестными серебряными вилочками. Дэвид, обычно душа компании, молчит и хмурит брови. Беспокойно вертит в пальцах стакан для воды. «Просто спроси меня, – внушаю я ему, – и я отвечу “да”». Может, выложить ему мой ответ из помидоров черри?

А вот и десерт. Три пирожных: суфле в шоколаде, крем-брюле и «Павлова». Кольца нет ни в заварном креме, ни в шапке взбитых сливок. Я поднимаю глаза на Дэвида, но Дэвид исчез: он стоит на коленях рядом с моим стулом и протягивает мне футляр для кольца.

– Дэвид…

Он яростно мотает головой.

– Помолчи, пожалуйста, хорошо? Дай мне завершить начатое.

Люди перешептываются, замолкают. Кто-то нацеливает на нас камеры смартфонов. Музыка стихает.

– Дэвид, люди смотрят, – шепчу я, но губы мои растягиваются в улыбке. Наконец-то.

– Данни, я люблю тебя. Мы с тобой не сентиментальны, так что долго рассусоливать я не буду, но хочу, чтобы ты знала: наш союз для меня не просто часть задуманного нами плана. Я восхищаюсь тобой, я боготворю тебя, я хочу жить с тобой до скончания века. Мы с тобой не просто родственные души, мы идеально подходим друг другу, и я не представляю свою жизнь без тебя.

– Да, – говорю я.

Он улыбается.

– Может, я все-таки для начала тебя спрошу?

Пара за соседним столиком разражается хохотом.

– Прости, – краснею я. – Да, пожалуйста, спрашивай.

– Даниэль Эшли Кохан, ты выйдешь за меня замуж?

Он открывает футляр. Внутри лежит платиновое колечко с бриллиантом огранки «Кушон» и россыпью треугольных драгоценных камней по краям. Стильное, модное, изысканное. Как раз мне под стать.

– Вот теперь можешь ответить, – напоминает Дэвид.

– Да, – смеюсь я. – Да. Абсолютно и безусловно да.

Он поднимается, целует меня, и зал разражается бурными аплодисментами. Щелкают фотокамеры, слышатся восторженные охи и ахи и благодушные пожелания процветания и счастья.

Дэвид вынимает кольцо из футляра и надевает мне на палец. На мгновение оно застревает на костяшке – от шампанского у меня отекают суставы, – но после свободно скользит вниз и словно прирастает к пальцу. Такое ощущение, что я носила его всегда.

Словно из воздуха появляется официант.

– Комплимент от шеф-повара, – мурлычет он, ставя на стол бутылку. – Наши поздравления!

Дэвид возвращается на место и берет меня за руку. Я завороженно верчу ладонью, любуясь кольцом, искрящимся в отблеске света.

– Дэвид, – вздыхаю я, – это настоящее чудо.

– Тебе идет, – улыбается он.

– Ты сам его выбрал?

– Белла помогла. Я так боялся, что она проговорится. Ты же знаешь, у нее от тебя нет секретов.

Лукаво посмеиваясь, я крепко жму его руку. Он прав, но мне незачем говорить ему об этом. Тем-то и прекрасны наши отношения с Дэвидом, что мы понимаем друг друга без лишних слов.

– Надо же, а я и не догадывалась, – качаю я головой.

– Прости, что сделал тебе предложение столь прилюдно, – Дэвид проводит рукой вокруг себя, – но я не смог удержаться. На меня будто что-то нашло. Это место просто создано для подобного!

– Дэвид… – Я смотрю на него в упор. На своего будущего мужа. – Я стерплю еще десяток предложений руки и сердца при всем честном народе, лишь бы выйти за тебя замуж.

– Стерпишь, как же, – смеется он. – Но у тебя потрясающий дар убеждения, Данни. Это-то мне в тебе и нравится.

* * *

Через два часа мы уже дома. Голодные, с гудящими от шампанского и вина головами. Скрючиваемся перед компьютером и заказываем тайскую еду с доставкой в онлайн-сервисе «Спайс». Да, мы такие. Спустив семьсот долларов за ужином, бежим домой, чтобы умять за обе щеки тарелку жареного риса за восемь долларов. И да будет так вечно.

Я бы переоделась, как обычно, в спортивные штаны, но шестое чувство подсказывает мне, что сегодня, в эту самую ночь, торопиться не следует. Будь я кем-нибудь другим, например Беллой, я бы подготовилась к этой ночи получше: прикупила комплект нижнего белья в одной цветовой гамме, облачилась в него и этак небрежно облокотилась о косяк двери. И к черту пад-тай. Вот только вряд ли я бы тогда обручилась с Дэвидом.