Читать книгу ""Матросская тишина" - Борис Седов"

* * *

Когда-то давно, еще во время учебы в Физкультурном институте, Артем прочитал в журнале «Здоровье» любопытную статью. В ней говорилось о странном свойстве, которое проявляется у молодых мам в первые, самые трудные месяцы после рождения ребенка. Уставшая за день, мгновенно уснувшая после последнего кормления малыша женщина может не проснуться даже от сильного постороннего шума, вроде раската грома, но способна мгновенно очнуться при малейшем шорохе, гуканье, а тем более – самых первых нотках плача своего ребенка. Если разобраться, в этом не было ничего особенного, ведь каждый врач-терапевт подтвердит существование эмоциональной связи между мамой и младенцем, но коротенькая статья почему-то прочно врезалась в память Артема. Долгие годы она «дремала» где-то в глубинах сознания и впервые напомнила о себе только после рождения Павлика…

Роды оказались для Анюты сложными. Карапуз никак не хотел покидать уютный мамин животик. Да и по-мальчишечьи узкие бедра худенькой высокой Ани отнюдь не способствовали его быстрому появлению на свет. После безуспешных попыток врачей помочь молодой мамочке родить самостоятельно пришлось делать кесарево сечение. К тому времени схватки полностью прекратились… Как тремя днями позже узнали родители – Павлик родился весь синий, неподвижный, без признаков дыхания. Слава богу, не на шутку испугавшимся за свою шкуру и карьеру эскулапам очень быстро удалось откачать мальчика. После чего малыша с воткнутой в крохотную ручонку иглой поместили в отделение реанимации, под стеклянный колпак…

Обошлось, к счастью. Запас жизненных сил у возвращенного буквально с того света Павлика оказался очень большим. Уже к вечеру он оклемался настолько, что заступивший на дежурство пожилой врач, немало повидавший на своем веку, был поражен. После тщательного осмотра он разрешил перевести малыша из реанимации в отдельную «коммерческую» палату к Анюте, которая не находила себе места от тревоги.

В течение ближайшей недели Артем фактически жил в роддоме, с раннего утра и до позднего вечера находясь рядом с женой и сыном, который переставал плакать только во время сна. Сказывались тяжелые роды, отчасти вызванные крупными размерами малыша, и вызванное ими удушье. Впрочем, бездействие лепил-коновалов, тянувших до последнего, тоже сделало свое темное дело. Кошмар кровавой схватки с Киржачом и его бандой, который Анюта пережила в начале беременности, не прошел бесследно и для нее самой, и для мальчика. Врач, внимательно изучивший медицинскую карточку Анюты, настоятельно советовал измученным родителям набраться терпения и приготовиться к тому, что воспитание сына будет непростым. Как и многие рожденные «задохликами» дети, он наверняка первые несколько лет будет очень эмоциональным и капризным, а поэтому невероятно трудным ребенком. Покой, железное терпение и тактичность – это должно быть девизом его родителей.

Анюта и особенно Артем, чувствующий вину перед женой и сыном, были готовы сделать все возможное для того, чтобы мальчик вырос не только здоровым, но и психически уравновешенным человеком. Благо материальная база уже имелась.

Разыграв, как по нотам, спектакль с дачей взятки и последующим «арестом» нечистого на руку мэрского чиновника, Артем на долях с Максом Лакиным буквально за гроши приобрели забегаловку на центральной улице Ломоносова. За какой-то месяц рюмочная превратилась в уютное и очень популярное у жителей городка бистро «Готланд», где можно было вкусно и относительно недорого перекусить, посидеть с друзьями вечерком за кружечкой разливного пива, смотря на огромном телеэкране футбол-хоккей и не волнуясь, что внезапно вломится компания обдолбанных отморозков и все испортит. А договорившись заранее с администрацией, – справить семейное или прочее торжество. В общем, бизнес Артема раскрутился на удивление быстро и начал давать компаньонам весьма приличные деньги. Грек занимался текучкой, а Макс Лакин взял на себя функции обеспечения безопасности, жестко оттеснив бандитские «крыши», регулярно пытавшиеся завладеть заведением.

После всего пережитого семьей Грековых кошмара Артем и Анюта решили взять к себе маму Артема, похоронившую мужа и дочь. Они продали коллеге Лакина, уходящему на пенсию, квартиру, доставшуюся Анюте от родителей, уехавших за бугор. А на месте сожженного дома в Ломоносове построили двухэтажный коттедж с баней и гаражом. Деньги, полученные от Актера в качестве откупных за гнилую шкуру его сынка-бандита, пришлись как нельзя кстати. Мести братков Артем не боялся. Знал: смена власти в группировке «карельцев» от Мастера к Лимону не удалась. В результате кровавой мясорубки на вилле авторитета оба были убиты. Лысый толстяк Лимон, который не участвовал в разборке, исчез с концами, видимо, сначала отлежавшись в безопасном месте, а затем драпанув с папиными деньгами куда подальше. Лидерство в группировке перешло к некоему Боре Стампу. Насчет него Лакин заметил, снисходительно ухмыляясь:

– Этому Гоблину до покойника Мастера – как до луны пешком. Не того веса бык. Рожей и рогами вышел, а вот с мозгами напряг. И у нас в конторе, и в РУБОПе на Стампа столько нарыто, что будет ходить по струнке, тише воды, ниже травы. А не захочет – в два счета выпишем бесплатную путевку в санаторий. И вообще – сдается мне, что долго он в роли авторитета не задержится. Сожрут свои же. Слабо ему власть удержать.

Что касается подонка Киржача, счастливо избежавшего зоны, то, по сведениям Макса, столичные покровители объявили слишком забуревшего местного ставленника «вне закона и понятий», круто опустили на лавы и предложили убираться куда подальше. Извращенец в темпе тарантеллы расплевался с супругой, собрал манатки, сел в джип и укатил в неизвестном направлении. Так что ждать проблем с этой стороны, видимо, не стоит.

…А насчет прочитанной когда то в журнале «Здоровье» статьи, про которую Артем неожиданно вспомнил в первую же ночь после выхода жены из роддома, вышло очень любопытно! Описанная профессором медицины чуткость невероятным образом миновала Анюту, но столь же странным образом досталась молодому отцу. Именно Артем первым продирал глаза всякий раз, как только Павлик кряхтел, шевелился в своей кроватке или начинал плакать. Продрав глаза, перенявший материнский инстинкт отец семейства первым делом бросал взгляд на мирно спящую Анюту, после чего вставал и в зависимости от нужды переодевал Павлика или кормил его, ненасытного проглота, из соски сцеженным заранее материнским молоком. Затем, клюя носом от недосыпания, долго укачивал на руках, осторожно опускал назад в кроватку, падал без сил рядом с женой и отключался. Нередко – для того, чтобы через каких-нибудь полчаса-час снова, едва не подпрыгнув от произведенных спящим сыном шебуршений, продрать глаза, встать и на автопилоте проследовать к источнику звука с целью выяснения причин аврала.

Удивительно, но и без того устающему на работе в бистро Артему и в голову не приходило, проснувшись среди ночи, просто растолкать сладко сопящую рядом Анюту, перепоручив ей заботу о сыне. А потом накрыть голову подушкой и снова провалиться в сон. Первый раз это случилось лишь после того, как, сменив описанный памперс и укачав сына, Артем присел на секундочку и – уснул сидя в кресле, едва не выронив Павлика из ослабевших рук. В последний момент, правда, очнулся и сумел поймать скатившегося на колени ребенка. Но от этого проснулся не только мальчик, но и разбуженная криком Аня. Оценив все глубину момента, молодая мама поспешно отбросила одеяло, встала, нежно взяла из рук бледного, как мел, мужа елозящего и орущего карапуза, нежно чмокнула Артема в колючую щеку, потерлась носом о кончик его носа и сказала: