Читать книгу "Принц Шеннийский - Игорь Павлов"

Я вкратце поведал ему героическую историю, как превратился в такого монстрика, да еще и принца, опустив позорные детали. Тем временем, Глорию все же оккупировали девочки, стали разминать ей напряженные плечи и шею. Вальки немного расслабилась.

Рассматривая рабынь, заметил, что всеми тихонько поруливает бойкая кучерявая девчонка. Вроде и маленькая, но видно, что ноги сильные, а глаза бьют в сторону «коллег» со строгостью. Самому стало смешно, навык детектива еще не потерян, выявлять лидеров банд, групп и неформальных движений среди толпы еще умею.

– А почему у тебя рабыни такие тощие? – возмутился, когда одна девушка начала откровенно лизать и сосать мой пальцы.

Едва сдерживался, чтобы не застонать, благо вино притупляло чувства.

– Так покорми ее, – смеется Бруно с полузакрытыми глазами. Тоже кайфует купец.

Я взял с подноса кусок свинины и предложил одной. Девушка подалась вперед и без помощи рук начала кусать мясо. Так жадно, закатывая при этом глаза от удовольствия. Кормлю, как собачку, с руки.

– Покорми меня, господин, – прошептала другая у моих ног. Я взял еще кусок и дал второй. Две «зверушки» жадно стали терзать еду. Я посмотрел на остальных, рабыни действительно голодные, у них слюнки текут, на кушающих рабов смотрят с завистью. Бруно отмахнулся от массажисток, взял недоеденный кусок птицы и кинул себе под ноги. Ближайшая к подачке девушка упала на колени и стала есть с каменного пола, как собачонка, без помощи рук.

Я посмотрел на Глорию. Ее чуть ли не трясет. Она места себе не находит. Вспомнила, как кормят рабынь для утех. Возьмешь сама еду, получишь плетью, руками схватишь, получишь плетью...

Так, теперь надо дать запить. Я поднял кувшин. Блондиночка первая среагировала, подставив свою мордашку. Я стал заливать ей в рот, увлекся, перелил чуть–чуть. Бруно захохотал, рабыни подхватили смех. Поил и кормил всех, пока купец не возмутился:

– Хватит их баловать! Сытые – ленивые. Так! Танцевать!

Одна самая застенчивая на вид рабыня шустро умчалась куда–то и вскоре вернулась с дудочкой. Большие зеленые глаза у девочки засияли, видно, что любит музыку. Возможно, раньше была вольным бардом или состояла в группе каких–нибудь бродячих музыкантов.

Рабыни устроили нам представление с эротическими танцами. От них исходила такая сексуальная энергия, что если бы вальки случайно задела мой член, меня бы разорвало от оргазма. Раньше я бывал на Белазоре, особо не окунался в подобную атмосферу. У Бруно мы в основном пили, да сплетничали. А на приемах герцога был один сплошной запад, вернее его подражание: красивые наряды, балы, светские приемы и беседы.

Сейчас все иначе, будто купец решил поделиться своим уютом со всей откровенностью.

– Они ведь хотят тебя, Катэр, – разошелся Бруно, подмигивая танцовщицам. – Чувственные, жаждущие мужских ласк, желающие секса. Женщины... Такими они и должны быть в нашей жизни.

– Ты их ничем, таким не поишь? – усмехнулся я, наслаждаясь извивающимися телами. В танце все рабыни смотрят в глаза, будто артистки, играют роли, натянув маски. Или же наоборот? Сейчас сбрасывают их?

– Что ты! – возмущается купец. – У них оргазм случается только, если я этого захочу. Вот почему они такие ненасытные. И не скрывают сего. Это откровение рабынь, они раскрыты для нас полностью.

– Да ну, – не вытерпела Глория.

– Тебе ли не знать, бывшая рабыня для утех, – Бруно посмотрел на вальки ехидно. –Рабыня живет, чтобы служить хозяину. Она, ее тело – это имущество хозяина, его собственность, и только он решает когда кормить рабыню, и кормить ли вообще, давать ли ей удовольствие, заниматься ли с ней сексом. Если ты имеешь ввиду оргазм при мастурбации? Пусть хоть одна из них попробует засунуть в себя палец ночью, когда все спят, или в уборной. Тут же донесут другие. По глазам видно когда женщина удовлетворена.

– Да ну, – артистично повторила Глория. – Прям таки видно?

– Ага, – усмехнулся Бруно, впившись в серо–голубые глаза вальки.

Я заметил, что Глория без стеснения демонстрирует купцу свой шрам на щеке. Оно и понятно, на фоне меня сойдет. А он и не обращает на него внимания, смотрит ей во взгляд, прямо, иногда опускается к груди, украдкой осматривает фигуру с неподдельным восхищением.

– Каждая моя рабыня пытается услужить мне, привлечь внимание, завоевать любовь. – Продолжил свою мысль купец. – За проступок любая, даже любимица получает наказание. Плеть учит лучше всякого учителя. В твое время разве не так было?

– Оставим, – фыркнула Глория. Бруно звонко рассмеялся.

– То есть у тебя рабы между собой ни ни? – уточнил я.

– Конечно, если я того не пожелаю, – деловито заявил Бруно и махнул прерывая танцы невольниц. – Не желаете ли искупаться?

Конечно, мы бросились в ближайший бассейн с божественной водицей. Даже пьяная Глория оголилась до белья ради такого дела. Я заметил, что она дразнит Бруно, а купцом, похоже, овладевают новые чувства. Такие с доступными рабынями не испытаешь.

– Я легко распознаю женский взгляд, – мурлычет Бруно, подплывая к Глории. Позади рабыни, едва заметно насупили мордашки, но уловив мое внимание, набросили маски восторга. Ревнуют хозяина, женщины...

– Бруно, я могу и шею свернуть, – ехидствует Глория, отплывая от купца с его же скоростью.

– Какая хищница, – восторгается купец. – Но этот взгляд хочет...

– Да ну, – фыркает вальки и упирается спиной в стенку бассейна. Попалась, говорят игривые глаза Бруно.

– Твоя напускная фригидность это признак недотраха, – смеется тот и неумолимо приближается к Глории. Убедившись, что они не начали яростно целоваться или сразу трахаться, я вернулся к своим трем девочкам...

Глория держалась хорошо. Бруно чуть не выхватил оплеуху, пытаясь обнять вальки. Но я заметил, что та чуть медлит с реакцией, возможно, сомневается, переламывает себя. Ох уж эти эротические игры.

***

«Человек, который уважает женщину, не знает, что еще сделать с нею».

Джон Норман.

Вечер. Мы продолжаем развлекаться в райском саду Бруно. Там же поспали, там же поиграли в прятки с рабынями. Кучерявую брюнетку, а затем и блондинку я немного наказал в экзотических кустах, пока никто не видит. Заметил, что вокруг ходят стражники купца, стараются быть незаметными, ошиваются на самых дальних подступах, но бдят.

Когда уселись ужинать, к Бруно подбежал худой мужичек в бежевой одежде, шепнул купцу что–то на ухо.

– Герцог просит аудиенции, – промямлил Бруно. – Звать? Или завтра...

– Завтра! – смеюсь я. Гонец убегает обратно.

– Катэр, раз ты всего на пару дней, – начал удрученно Бруно. – Я покажу тебе церемонию обращения в рабство, это редкость, эксклюзив, особенно для людей запада. А тебе Глория бальзам на душу.