Читать книгу "Та, которой могло не быть - Кира Леви"

Мама зашла в комнату, поглаживая большой живот, в котором крутился мой братик.

— Мама, а откуда берутся дети в животе? — задала я извечный детский вопрос, подглядывая за ней в щёлочку между шторами.

— Это подарок Богов, — мама мягко улыбалась, заглядывая ко мне в укрытие.

— А я тоже подарок? — рассматривала её светло-карие смеющиеся глаза, смотревшие на меня с теплотой, словно она пыталась запомнить, как я сейчас выгляжу.

— Да, ты — что ни есть, самый настоящий подарок, — мама ласково погладила меня по голове и притянула к себе, чтобы поцеловать в макушку. — Самый чудесный и неожиданный подарок в моей жизни, который я нашла. И никому не отдам...

Я совершенно не знала своего отца. Мама с бабушкой говорили, что он погиб в тот день, когда у них появилась я. Когда я шкодничала, бабушка всегда фыркала:

— Свалилась на нашу голову.

А потом обнимала меня и говорила:

— Мирочка, ты свет и надежда мамы, давай не будем её расстраивать.

Воспоминания затопили меня. Каждая фотография — это событие. Веха на пути наших жизней. Тот крючок, благодаря которому не просто скользишь по дороге жизни между понедельниками, а цепляешься за жизнь.

Долистав альбом, на последней странице я нашла сложенный вчетверо пожелтевший от времени лист хрустящей бумаги. Или он изначально был таким? Развернула, чтобы посмотреть, что же такого интересного в этом листе, что мама так бережно его хранила. Озадаченно стала рассматривать рисунок на бумаге: чётко начертанная от руки шестиугольная звезда, внутри которой было бурое, расплывшееся пятно, словно бумагу когда-то окропили кровью, с написанным латинскими буквами одним словом «Мирайя» и непонятными символами между лучами. В глубине души неприятно царапнуло. Зачем мама хранила эту бумагу, почему не выбросила? Что за ритуал проводился? И кто такая Мирайя? Неприятно было вдвойне, потому что моё имя и имя, написанное на пергаменте, были созвучны — Мира-Мирайя. Скомкала ненужную бумажку, чтобы выбросить, и засунула пока в карман пальто, в котором так и осталась, придя домой с улицы.

Поднялась с пола, где всё это время сидела, то плача, то улыбаясь, сложила содержимое шкатулки назад, до следующего ностальгического вечера. Пора спать. Завтра начнётся новый день, который принесёт много нового и, я верю, интересного. Первый день на новой работе под начальством Дарьи Соболевской, той самой подруги, о которой так нелестно отзывался Алексей.

Глава 3. Целебный пинок

— Мира, дорогая, ты не можешь мне отказать, — уговаривала меня моя подруга Дарья, по совместительству директор фирмы «МЕД-Инко», в которой я работала уже месяц.

— Дарья Игоревна, как моё руководство, вы, конечно, можете дать соответствующее распоряжение, и я подчинюсь. Но! Даша, как подруга, пойми, я не хочу ехать на эту конференцию. Там будет Алексей со своей пассией, — на последних словах я поморщилась, словно от зубной боли.

— Мира Андреевна, тогда тем более вам нужно быть там и показать себя во всей красе! Пусть видит, кого потерял, и что ты не сидишь дома в четырёх стенах и не рыдаешь в подушку по нему.

Даша оживилась и, соскочив со стула, поцокала десятисантиметровыми шпильками в сторону бара. Достала бутылку с белым вином, покрутила её в руках, оглядываясь на меня и примеряясь, достаточно ли его для нас двоих. Не удовлетворившись, поставила назад и вынула бутылку коньяка и два круглых бокала.

— Коньяк лучше всего снижает давление, — выдала она расхожее мнение, щедро плеснув янтарную жидкость на дно бокалов.

— Если в пределах семидесяти грамм, то да, снижает. Снимает спазм сосудов, ну, а если больше, то, наоборот, повышает, как и любой другой алкоголь. А если принимать часто, то и зависимость появляется, — на автомате выдала информацию, которую часто озвучивала своим пациентам.

Пока я рассказывала о действии напитка на организм, Даша организовала закуску — плитку чёрного бельгийского шоколада, изломав его в мелкий кубик.

— Мира Андреевна, спасибо за консультацию. Зависимость — это не про нас. Так, о чём это я? Мира, давай выпьем за нас, железобетонных, стойких и несгибаемых! — бодро произнесла она тост.

Короткий звон бокалов поставил точку в её предложении. И Даша одним махом проглотила напиток на дне бокала. Я в точности повторила её действие. Разжевав кусочек шоколада, она продолжила:

— Не хочешь видеть Лёшку — тем более ты должна идти. Это как горькое лекарство — не хочешь пить, зная о его противном вкусе, но понимаешь, что именно оно принесёт выздоровление.

— Горькое лекарство. Согласна. Не знаю, что на меня нашло. Никогда не занимала позицию страуса.

Уверенность в голосе Даши придала силы и мне. Последние события меня всё-таки подкосили. Я стала сомневаться в себе, в чём и призналась подруге:

— Видимо, всё навалилось сразу, вот я и не смогла удержать удар.

— Подумаешь, свалилась на пол! Поднялась, отряхнулась и нанесла ответный удар промеж глаз или ног. Тут уж смотреть нужно, куда эффективней, — она задорно подмигнула мне.

— Ты на этой конференции блистать будешь! О тебе ещё говорить будут в кулуарах.

— С чего бы это? — напряглась, почувствовав подвох. — Что ты задумала?

— Ты выступишь с докладом! И в роли исполняющего обязанности директора «МЕДИнко», — торжественно сообщила она, как будто бы вручила мне ценный приз.

— Это что за финт ушами? А ты где будешь?

Для того, чтобы Даша оставила свою компанию, нужны были очень весомые причины.

— А я буду с Глебом в Индии, — она мечтательно улыбнулась, — изучать древнеиндийский трактат, посвященный теме «Камы»*. Он позвал меня провести с ним отпуск.

— О, твой трудоголик решил отдохнуть? Или он туда едет в командировку, а тебя позвал с собой, чтобы совместить приятное с полезным? Обставить, как романтическое путешествие? — прищурившись, посмотрела на подругу, которая явно хотела показать, что у неё всё прекрасно. Но мы друг друга так давно знали, что настроение Даши я могла угадать по тому, как она поправляла прическу или вздёргивала подбородок кверху.

— Злая ты, — фыркнул она и нервно глотнула коньяк, уже не чокаясь со мной. — Даже если в командировку, ну и что?

— Всё, всё! Сдаюсь, — я подняла руки вверх, видя, что подруга как-то болезненно отреагировала на мои слова. — Что с тобой, дорогая? Что за нервы? Женские дни как минимум.

— Ничего, — буркнула Даша. — Я устала, Мира. Устала быть одна и рыть землю, доказывая себе, всему миру, что могу справиться со всем. Полностью отдалась работе, отодвинула всё личное даже не на второй план, а на десятый. Ты же знаешь, что Глеб первый, кого я допустила к себе после... ну, в общем... Я хочу попробовать изменить свою жизнь. Я достигла многого, но что в итоге? Я не чувствую себя счастливой. Больше нет желания стремиться к чему-то. Мои достижения в работе не дают чувства удовлетворения собой. Я — пустой сосуд, который нечем заполнить. Только ощущение безнадёжности и ненужности. Ради чего? Ради кого?