Читать книгу "Шамиль - Лия Рой"

Фатима проводит меня в большую комнату и молча помогает вымыться. Я не чувствую обычно присущего мне стыда в присутствии незнакомых людей, не чувствую боли, вообще ничего. Безвольной куклой я позволяю сделать все золовке. Она аккуратно усаживает меня в ванную и помогает вымыться. Затем все так же молча помогает подняться, укутывает в огромное махровое полотенце и отводит обратно в комнату.

На удивление, в спальне уже все прибрано, белье заменено, окна открыты и пропускают внутрь прохладный свежий воздух. Фатима усаживает меня в кресло, а затем что-то говорит, но я ее не слышу. Девушка исчезает на какое-то время и тут я позволяю себе разрыдаться.

Почему? Почему жизнь так несправедлива именно со мной? Где и в чем я успела так сильно согрешить? Сначала у меня забрали родителей, и я выросла в холоде и безразличии, а затем оказалась замужем за человеком, который больше напоминает монстра, нежели мужчину.

Где же хваленное, едва не праведное отношение к своим женщинам? Как Шамиль мог делать вчера то, что делал? Почему заведомо записал меня в проститутки, хотя на самом деле даже не был со мной знаком? Что меня ждало с таким человеком в дальнейшем?

Не знаю, сколько времени проходит в тихих рыданиях, но, когда слезы заканчиваются, а кожа начинает покрываться мурашками, я поднимаюсь с кресла. Нужно одеться. Хоть во что-нибудь.

Обвожу большую спальню глазами и понимаю, что не успела ее толком рассмотреть. Здесь три двери. Одна – входная, одна ведет в ванную, а третья?

Очень медленно к ней подхожу и неуверенно дергаю на себя. Та легко поддается и через несколько секунд я понимаю, что это гардеробная. Большая гардеробная с большим количеством полок и вешалок, с таким же большим количеством явно брендовой и дорогой мужской одежды. Мой муж явно состоятельный человек. Он или его родители, на самом деле, мне неизвестны даже такие детали…

После недолгих поисков в углу обнаруживается небольшой черный чемодан. Тот самый, что впопыхах собирала вместо меня тетя Инга. В тот момент мы с ней спорили, я кричала, размахивала руками и требовала немедленно все отменить, а тетка лишь рычала, что мне еще повезло, что меня берут замуж, что я жирная, что уродливая и вообще, кто бы в здравом уме посмотрел на меня, как на девушку?

Делать нечего, приходится нехотя его раскрывать, правда то, что оказывается внутри, совершенно меня не радует.

- Идиотка, - рычу я. Инга напихала все, что ни попадя: свитера, вязанный кардиган, шарф с эмблемой Локомотива, обтягивающий и ультракороткий сарафан. Все перечисленное, несомненно, подойдет для носки среди этих неандертальцев!

Я психую, расшвыриваю вещи в стороны, но после небольшой устроенной бури, наконец-то, нахожу носки, нижнее белье и джинсы с тонкой толстовкой в придачу. Все, что нужно. Пока что – сойдет.

Еще недолго озираюсь и нахожу свои любимые брендовые кроссовки и, постанывая от боли, кое-как их натягиваю. Готово.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Жить можно.

Наверное.

   *****

Вещи я не убираю принципиально. Не хочу. Это мой маленький протест против… всего, что происходит в моей жизни. Медленно покидаю гардеробную и выхожу обратно в спальню, где меня уже поджидает Фатима. Девушка мягко мне улыбается и кивком указывает на поднос, что покоится на прикроватной тумбочке.

- Надо поесть, - назидательно советует она.

- Нет, - я отрицательно качаю головой и снова сажусь в кресло. На удивление, в отличие от всех других женщин, что попадаются мне в этом доме, Фатима не раздражает. Я приглядываюсь к ней и отмечаю, что они с братом очень похожи. Родственница мужа очень красива, причем красива от природы, к ней явно не прикладывал руку пластический хирург или косметолог. Одета Фатима в длинную темную юбку до самого пояса и блузку телесного цвета, закрывающую руки целиком. На голове красуется аккуратный коричневый платок, частично скрывающий густые черные волосы девушки.

Я успеваю заметить, что тут почти все девушки ходят так, как Фатима… в закрытой одежде и с платком на голове. Интересно, меня заставят так же?

Я совсем не похожа на них… как я смогу к такому привыкнуть?

Придется ли мне к такому привыкать или судьба все же смилостивится ко мне, и я смогу вернуться к прежней жизни?

- Где…где Шамиль? – Нет, мне совершенно не хочется видеть эту свинью. Будь моя воля, я бы вычеркнула навсегда его имя, его образ, все, что с ним связано, но мне нужно с ним поговорить.

Вдруг, вдруг случится чудо, вдруг он хотя бы выслушает меня?

Мне нужно понять эту игру, нужно понять ее правила, понять свое место в его жизни, понять, насколько сильны изменения, связанные со свадьбой, как они затронут мою жизнь… и что мне делать дальше.

- Он куда-то уехал с друзьями. Сказали, что вернуться поздно, поэтому я и пришла к тебе, ты до вечера в моем распоряжении, - Фатима улыбается, правда ее попытку пошутить я не оцениваю. – Слушай… - девушка мнется и вдруг виновато опускает глаза. Так, словно ей стыдно за брата, и она хочет хоть что-то изменить. – Знаю, вы с Шамилем совсем недолго знакомы и вначале он может показаться… грубоватым и чересчур деспотичным, иногда он чуток вспыльчив, но…

- Я не знаю твоего брата, - обрываю я. Какая-то волна злости поднимается внутри и не желает оставаться незамеченной. Понятно, что злюсь я на Шамиля, но сейчас передо мной Фатима. – Меня не спросили, хочу я за него замуж или нет, меня притащили в ваше село и силой подложили под него! Я его впервые увидела в день свадьбы, а близко познакомилась с ним, когда вчера он велел мне раздеться. По-твоему, это называется «не очень хорошо знакомы»? Твой брат – мерзкое животное, у которого в голове лишь похоть, не желаю слушать оправдания на его счет, - срывающимся голосом шепчу я. Лишь спустя несколько секунд замечаю, что ногти до боли впиваются в ладони, а к глазам снова подступают слезы.

- Извини… я не знала, что… - едва слышно шепчет Фатима, опустив глаза. – Мне очень жаль…

Я снова начинаю плакать и ожидаю остаться в одиночестве, но нет, этого не происходит. Через какое-то время я чувствую нежные женские руки, которые прижимают меня к себе, и позволяю себе разрыдаться в голос. Наверное, со стороны мой плач больше похож на вой. Фатима что-то долго шепчет, гладит меня по голове. Ровно до тех пор, пока я не замолкаю, а затем не забываюсь болезненным сном.