Читать книгу "Молчи обо мне - Айя Субботина"

Пока на кухне готовлю крепкий кофе, за спиной раздаются шаги. Обещаю себе, что не буду схватываться, что закопаю надежду в самую глубокую могилу, но все равно поворачиваюсь.

Юля у меня просто красавица даже в свои тридцать четыре. Не худышка, но тело в полном порядке, модная прическа и медный цвет волос. Даже дома она ходит в стильных джинсах и свитере, и каждое утро наносит макияж. Но все портит взгляд: неживой, тусклый.

Если бы ты только знала, моя родная, сколько раз мне хотелось вытряхнуть из тебя всю боль…

— Как прошло? — без намека на интерес спрашивает жена.

— Устал, — так же тихо и без эмоций отвечаю я. А внутри все клокочет от злости: на себя, на нее, на нас. Уже не рад, что приперся домой как порядочный, а не пошел, как два года назад, шататься до утра с бутылкой водки и сигаретой. Когда было хуево, только этим и спасался.

— Я договорилась насчет устриц.

— Да, спасибо тебе большое.

— И еще завтра собеседование с шеф-поваром, в три. Я подумала, ты захочешь присутствовать.

Просто киваю и благодарю. И отворачиваюсь, чтобы не видеть, как красавица-жена смотрит сквозь меня, будто я человечек из папиросной бумаги, которого она вынуждена терпеть.

Юля уходит, а я беру свой крепкий, до ломоты за ушами, кофе, сажусь на барный стул и пью ядреную отраву маленькими обжигающими глотками, без остановок, пока чашка не пустеет. И курить снова хочется, хоть я почти успешно бросил. Видимо, сегодня у меня все одно к одному. Сую руку в карман пиджака, где зачем-то продолжаю носить сигареты и зажигалку. Убеждаю себя, что это для проверки силы воли, но на самом деле просто слабость: боюсь, что шибанет в башку, как сейчас, а курить будет нечего.

Вместе с сигаретами мне в ладонь попадает кусочек матового бежевого пластика. Похоже на визитку. Так и есть: на обратной стороне имя «Евгения Левитская», рабочий и мобильный телефон. Не припоминаю, чтобы у кого-то брал личные контакты, но разгадка написана на другой стороне пластика, размашисто и явно второпях: «Извинения от француза можно присылать в редакцию «VOS на это имя». Кажется, это тот самый журнал, куда я давал интервью несколько недель назад.

Ладно, раз уж меня черт за язык дернул, придется отыскать для Евгении достойный букет.

Самое странное, что я даже не помню, как визитка оказалась у меня в кармане, да и не очень хорошо помню, о ком вообще идет речь, потому что любвеобильный винодел настолько не рассчитал свои силы, что цеплялся за каждую мало-мальски симпатичную женщину, пока я силой не затолкал его в машину. А еще говорят, что русские не умеют пить. Мы-то как раз обычно знаем свою меру, и если уж в дрова — то хоть осознанно.

Нужно бы в душ, но диванная подушка словно шепчет: да пошли ты все, мужик, просто ляг и расслабься, ты заслужил.

И я поддаюсь соблазну: растягиваюсь спиной, пяткой подтягиваю табуретку с мягкими подушками для сидения и вытягиваю ноги. С некоторых пор научился получать удовольствие от вот таких вещей, которые можно получить, совершенно не прикладывая усилий и которые ничего не стоят. Жаль, что их ценность начал понимать только с годами.

Прикрываю глаза, настраиваюсь подумать о чем-то «левом»: не о работе и не о жизни, а просто о книгах, о машине, которую пора бы отправить на осмотр, о том, что пора купить пару новых рубашек. Да просто трусливо бегу от воспоминаний, который несутся в спину, как цунами. Но, как всегда, проигрываю.

И в ушах снова голос дочки, ее улыбка, маленький сморщенный нос. А потом — заплаканные глаза и россыпь красных пятен от диатеза. Юля с ума сходила, когда у нашей дочки совершенно неожиданно появлялась аллергия даже на те продукты, которые она раньше ела без проблем. Винила во всем себя, потому что родила ее только в тридцать два и весь период беременности постоянно была в поездках, рабочих командировках, несмотря на настойчивые предложения врачей лечь в больницу хотя бы за две недели до примерного срока родов. В итоге наша дочь родилась в частной клинике в Париже на неделю раньше запланированной даты. Помню, как Юлька позвонила и со слезами в голосе сказала, что час назад мы стали родителями, по-настоящему. Я сначала подумал, что она шутит, что у нее в голове флер самого романтического города мира, начал как дурак переспрашивать и подшучивать, что она пила и ела. И только через пару мгновений, когда услышал крик младенца, понял, что это никакая не шутка. И пока говорил с перепуганной Юлькой, на ходу бросал в чемодан вещи, даже не глядя: просто срывал с вешалок что попало под руку. А через пару часов чуть не плясал вприсядку в аэропорту, уговаривая девушку посадить меня хоть на что-нибудь, хоть в грузовой с зоопарком, лишь бы побыстрее в Париж.

Я открываю глаза и резко сажусь, как спьяну мотаю головой. Нужно избавиться от этого поскорее, иначе меня снова укроет.

После душа долго рассматриваю себя в зеркале, пробую ладонью подборок и оставляю бритье до утра. Просто тупо не хочу ничего, апатия нападает со спины, загоняет между лопатками тупой кинжал. Не больно, уже давно отболело, но тупо опускаются руки. Знаю, что в шесть сработает будильник, я спущу ноги с кровати и начну еще одну войну с противником по имени «Полный Пиздец». И хорошо бы снова победить.

Глава четвертая: Одиночка

О том, что мне принесли букет, я узнаю только около десяти. И только потому, что вваливаюсь в кабинет и чуть не спотыкаюсь о вазу, которая стоит прямо на полу.

Это розы. Очень странные — никогда таких не видела. Тугие полные бутоны цвета припыленной горчицы с волнистой каймой на лепестках. В охапке штук сто, наверное. Неудивительно, что Вика, мой секретарь, не рискнула ставить вазу на стол, а предусмотрительно поставила ее между креслами. Правда, забыла предупредить, и я только чудом не растянулась о чей-то очень громкий знак внимания.

Хотя, нет, она же что-то говорила…

У меня зверски болит голова, словно я весь день ношу корону Маргариты из небезызвестного произведения Булгакова, и от спазмов и тяжести вот-вот переломится шея. Так всегда бывает, если в последний момент, когда выпуск уже подписан в печать, оказывается, что статью нужно срочно менять, потому что кто-то что-то не так понял, информация не проверена и «если мы ЭТО напишем, завтра нас всех линчуют проверками». Хорошо, что я работаю в журнале не первый год и всегда прошу делать дополнительный черновой материал. Некоторые сотрудники считают меня параноиком и стервой, потому что заставляю их делать двойную работу, но не припомню, чтобы кто-то жаловался, когда получает премию за «оперативность».

В букете торчит простая открытка без всякой романтической чепухи: извинения от месье такого-то за вчерашний неудачный комплимент. И ежу понятно, что букек прислал не виновник, а тот, кто попытался с честью разрулить ситуацию — Игорь Сабинин. И это правда очень красивый жест: вряд ли заморский гость «оплачивал банкет».

Я беру телефон, нахожу номер помощницы, которой разрешила уйти раньше из-за каких-то семейных проблем. Она отвечает мгновенно и сразу же надиктовывает телефон Сабинина, по которому связывалась с ним для согласования вопросов по интервью.