Читать книгу "Клуб убийств по четвергам - Ричард Осман"

Так или иначе, Ибрагим накрыл мозаику куском толстого оргстекла, и на нем Элизабет с Роном разложили сделанные экспертами фотографии бедной девушки. Той, что, по мнению Элизабет, была убита своим дружком. Этот дружок был озлоблен, потому что вернулся из армии инвалидом, но причина всегда найдется, правда? У каждого за спиной есть грустная история, но не все же мы убиваем людей.

Элизабет попросила меня закрыть за собой дверь и подойти посмотреть снимки.

Ибрагим представился, пожал мне руку и предложил печенья. Он объяснил, что в коробке два слоя, но они хотят прикончить первый, прежде чем взяться за нижний. Я сказала, что тут он проповедует перед обращенной.

Рон взял мою бутылку и поставил рядом с печеньем. Покивал, рассмотрев этикетку, и заметил, что это белое. А потом поцеловал меня в щеку, что заставило меня задуматься.

Я понимаю, вы можете считать, что в поцелуе в щеку нет ничего такого, но для мужчины за семьдесят это не так. В щеку нас целуют разве что зятья и прочие родственники. Так что я сразу решила, что Рон из расторопных.

Про то, что в поселке проживает знаменитый профсоюзный лидер Рон Ричи, я узнала, когда они с мужем Пенни, Джоном, взялись лечить раненого лиса и назвали его Скаргилл[4]. Об этом, когда я только въехала, писали в нашей местной газете. Учитывая, что Джон — бывший ветеринар, а Рон — это… скажем так, Рон, я подозреваю, что лечил Джон, а Рон только имя подбирал.

Газета, кстати, называется «Куперсчейз без купюр» — ради каламбура.

Мы все столпились перед фотографиями. Бедняжка, от такой раны она никак не должна была умереть, даже в те времена. Ее парень сбежал из полицейской машины, когда Пенни везла его на допрос, и с тех пор его не видели. Он и Пенни ударил. Удивляться не приходится. Кто способен ударить одну женщину, ударит и другую.

По-моему, даже если бы он не сбежал, все равно выкрутился бы. Я знаю, о таком и до сих пор приходится читать, а в те времена было еще хуже.

Клуб убийств по четвергам не рассчитывал совершить чудо и доставить парня на суд: думаю, все понимали, что Пенни с Элизабет могут в свое удовольствие разгадывать повисшие дела, но дальше того им ничего не светит.

Пожалуй, можно сказать, что Пенни с Элизабет ни разу не добились своего. Все убийцы оставались безнаказанными, все и сейчас сидят где-то, слушают прогноз погоды на море. Преступление сошло им с рук — как и, боюсь, многим другим. С возрастом начинаешь постепенно с этим примиряться.

Но вообще-то я что-то расфилософствовалась, а это пустое дело.

В прошлый четверг мы впервые собрались вчетвером: Элизабет, Ибрагим, Рон и я. И, должна сказать, получилось очень естественно. Я будто заняла пустовавшее место в их мозаике.

Я пока оторвусь от дневника. Завтра в поселке большое собрание. Я в таких случаях помогаю расставлять стулья. Предлагаю помощь, потому что: а) при этом я выгляжу полезной, б) первой добираюсь до угощения.

На собрании будут обсуждать новую застройку Куперсчейза. К нам приедет с докладом главный начальник, Ян Вентам. Я стараюсь писать по возможности честно, а потому, надеюсь, вы простите, если я скажу, что он мне не нравится. В нем есть все дурные наклонности, которые только могут развиться в человеке, если его предоставить самому себе.

Новая застройка вызвала большой переполох, потому что они собираются вырубить деревья и перенести кладбище, и еще ходят слухи о ветряных турбинах. Рон ждет не дождется случая поднять бучу, а мне не терпится посмотреть, как он это устроит.

Впредь обещаю писать что-нибудь каждый день. Держу пальцы крестиком, чтобы что-нибудь случилось.

Глава 5

В Танбридж-веллс у «Вайтроз» есть кафе. Ян Вентам паркует свой «лендровер» на последнем свободном месте для инвалидов — не потому, что он инвалид, а потому, что так ближе к двери.

Зайдя, он находит взглядом сидящего у окна Богдана. Ян должен Богдану 4000 фунтов. Он немного затянул с выплатой в надежде, что Богдана вышвырнут из страны, но пока не дождался такого счастья. Так или иначе, для него теперь есть серьезная работа, так что все к лучшему. Ян машет поляку рукой и проходит к стойке. Пробегает глазами написанное мелом меню, высматривая кофе.

— У вас весь кофе от этичной торговли?

— Да, весь, — улыбается девушка за прилавком.

— Жаль, — говорит Ян. Ему жалко переплачивать пятнадцать пенсов на помощь каким-то незнакомым людям из страны, где он никогда не бывал и не собирается бывать. — Чашку чая, пожалуйста. С миндальным молоком.

Богдан сегодня у Яна не главная забота. Если придется в конце концов расплатиться, так тому и быть. Главная забота у Яна — что Тони Карран его убьет.

Ян относит свой чай к столику, попутно высматривая людей старше шестидесяти. За шестьдесят — и хватает денег на «Вайтроз»? Погодим лет десять, думает он. И жалеет, что не захватил рекламные брошюры.

С Тони Карраном Ян разберется в свое время и на своем месте, а пока разбирается с Богданом. Хорошо уже то, что Богдан не собирается его убивать. Ян садится.

— Так что насчет двух кусков, Богдан? — спрашивает он.

Богдан пьет из пронесенной контрабандой двухлитровой бутылки «Лилта».

— Четыре тысячи. Это совсем дешево за замену плитки в бассейне. Не знаю, вы понимаете?

— Дешево, если за хорошую работу, Богдан, — возражает Ян. — Цемент не того цвета. Я заказывал «белый коралл».

Ян достает телефон, прокручивает до фото с новым бассейном и предъявляет Богдану.

— Нет, тут фильтр. Давайте уберем фильтр. — Богдан нажимает кнопку, и изображение мгновенно светлеет. — «Белый коралл». Вы знаете.

Ян кивает. Все равно попробовать стоило. Но иногда понимаешь, что придется платить.

Ян достает из кармана конверт.

— Хорошо, Богдан, по-честному так по-честному. Три куска. Годится?

Богдан устало смотрит на него.

— Три куска, конечно.

Ян отдает деньги.

— На самом деле тут две восемьсот, но какие счеты между друзьями? Так вот, у меня к тебе вопрос.

— Конечно, — отвечает Богдан, пряча конверт.

— Ты вроде как толковый парень, Богдан?

Богдан пожимает плечами.

— Ну, я свободно владею польским.

— Если я прошу тебя что-то сделать, ты делаешь, и делаешь хорошо и довольно дешево, — говорит Ян.

— Спасибо, — говорит Богдан.

— Вот я и подумал. Ты готов к делу покрупнее, как думаешь?

— Конечно, — говорит Богдан.