Читать книгу "Мама для дочки бандита - Юлия Рябинина"

Божечки, дай знак. Дай подсказку! Уже прошло два дня, а я так и не приняла решения. Что мне делать с малышкой?

Противоречивые чувства внутри, выжигали во мне здравомыслие.

Если в первый день, после того как малышка оказалась у меня дома я еще могла трезво рассуждать и думать, то спустя сутки: я будто потеряла связь с реальностью, полностью погрузившись в заботу о младенце.

Я не вылезала с форумом молодых мамочек, черпая оттуда всю нужную для себя информацию. Конечно же я помнила как нужно ухаживать за маленькими детьми, но Лизочку я взяла на попечение, когда девочке было уже девять месяцев. С ней было много проще. А вот опыта общения с младенцами у меня совсем нет.

Я конечно не совсем безнадежна. Уж бутылочку смеси навести могу, но вот все подробности про то как обрабатывать складочки на теле младенца я смотрела не отрываясь, пропитываясь каждым словом, каждым движением мамочки, которая показывала как и что нужно делать.

Также из многочисленных энциклопедий о младенцах и от врачей-педиатров вещающих с каналов ютуба, я смогла вычислить примерный возраст малышки. Она оказывается совсем еще крошкой. Ей приблизительно десять дней. И по-хорошему, мне бы нужно было записаться с малышкой на прием к педиатру, чтобы убедиться наверняка, что с девочкой все хорошо, но я струсила.

Ведь прийти в поликлинику, это значит отдать малышку. Рассказать правду. А я пока к этому была не готова. Во мне проснулся дикий эгоизм и чувства собственничества.

В какие-то моменты, мои мысли прояснялись и меня начинали мучать сомнения в правильности моих действий, но стоило малышке подать голосок, я тут же входила в роль заботливой мамочки и не о чем, кроме как о заботе о ребенке я не могла думать. Не успевала. Меня мгновенно заполняло чувства полного блаженсва и счастья. В те мгновения я ощущала себя мамой малышки.

– Лерочка, девочка моя, ну не расстраивайся. Сейчас я с тобой поиграю, только покушать тебе сделаю, – имя для малышки пришло мне на язык как-то само собой и оно так подходило ей, что я с удовольствием все повторяла и повторяла его. С каждым разом привязываясь к малышке все крепче.

Так прошло еще несколько дней. Я закрылась от мира. Телефонную трубку я не брала, а потом и вовсе его отключила. Громко звонящий телефон пугал Лерочку. И меня это злило.

Проснувшись на пятый день утром, я окончательно для себя решила, что Леру оставлю у себя.

В полицию я не пойду. Боюсь. Ведь теперь меня могут привлечь к ответственности, за то что скрыла чужого ребенка. Да и как представлю, что Лерочку в дом малютки отдадут, так волосы на голове шевелиться начинают. Дети не обязаны страдать за то, что их родители бросили. А я Лере дам любовь и заботу, я смогу. У меня получится.

Пока малышка спала я произвела нехитрый подсчет своих сбережений. На первые месяцев шесть нам точно хватит.

В груди кольнуло неспокойное сердце. Напоминая о том, что эти деньги я копила для Лизоньки. Думала, когда заберу ее, то напишу на работе на месяц без содержания за свой счет и мы с Лизой укатим в какой-нибудь санаторий. Но сложилось все иначе.

Лизоньку у меня забрали, зато появилась Лера, которой необходима не только моя забота, но и защита.

На работу начальнице я позвонила сама.

– Ну, Лузганова... Ну ты и актриса, – деловито разрывает слова Галина Марковна, – раз звонишь, на работе тебя значит не ждать? По тридцать третий хочешь чтоб уволила?

– Галина Марковна, – заискивающе отзываюсь начальнице, – ну простите. Не со зла. Племяшку мне тут двоюродная сестра привезла. Приютила. А она стерва запила, а ребенка не с кем оставить, – сочиняю историю походу разговора.

– Это не мои проблемы, Анастасия, – сурово отвечает начальница, но я слышу как в ее голосе скользят нотки сочувствия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я дожимаю:

– Галиночка Марковна, ну не сердитесь. Может дадите мне отпуск небольшой, а? Ну как только эта гулена с девочкой съедут, я сразу на работу, – давлю на все рычаги сочувствия, которые только получается.

– Ладно, – после минутного сопения произносит начальница, – даю неделю и то за твой счет. Я не намерена сажать себе на шею работников и платить им еще за то, что у них дома неприятности. Это твои проблемы. Но смотри, если твоя родственница не одумается. Сразу же пишешь заявление на увольнение. Если нет. Уволю к чертовой матери, по тридцать третий…

– Я все поняла, Галина Марковна. Вы самая справедливая и добрая начальница, – пою оды начальнице, а сама прислушиваюсь к тишине в соседней комнате.

– Ладно уж, не подлизывайся. Ты знаешь, как бы я к тебе хорошо не относилась, но косячить не позволю. Все разгребай там свои проблемы. Через неделю, чтобы была на работе как штык.

– Да, босс. Спасибо босс, – выпрямилась на стуле в струнку, наигранно отдала честь Галине Марковне.

– Все пока, – женщина положила трубку, а я расслабившись, вздохнула с облегчением.

Галина Марковна хорошая начальница и мировая женщина. Но как она и сказала, на работе она ко всем относится одинаково. Не выделяет любимчиков.

Все должно быть по справедливости, – говорила она, –  по заслугам и зарплата. Не работаешь, значит уступить место другому.

И поэтому у нас не было ни лоботрясов, ни бездельников.

– У меня есть еще неделя, – проговорила вслух, – а что будет дальше, время покажет.

Из комнаты слышу плачь Лерочки. Я подхватив со стола наведенную бутылочку детской смеси направилась в спальню, мигом забывая обо все на свете.

Глава 5

В сознание возвращаюсь тяжело. Болезненно.

Мозг пухнет и закручивается в узел от одной и той же мысли, что постоянно крутится, как заезженная пластинка в граммофоне:

Марина мертва. Найти бомжей. Спасти дочку.

Марина мертва. Найти бомжей. Спасти дочку.

Марина мертва. Найти бомжей. Спасти дочку… Спасти дочку….

Последняя мысль будто ток пронизывает все мое тело.

Делаю глубокий вдох и открываю глаза.

Вижу над собой белый поток скашиваю глаза, потому как повернуть голову не получается. Взглядом упираюсь в больничные аппараты. Значит я выжил. И я в больнице.