Читать книгу "Веселая служанка - Сьюзен Мейер"

И так действительно было — первые три недели. А потом погиб его брат, и Кейн вынужден был помогать отцу вести семейное дело в Канзасе, прибегая для этого к электронной почте и телефону, а еще руководить «Нестор констракшн». И брак стал для него еще одной обязанностью. Лишним грузом.

Вот о чем ей надо помнить. Она стала для него лишним грузом.

Лиз отстранилась от него, расправила плечи. Она ни для кого не будет лишним грузом. Никогда!

— Спи.

Вернувшись в кабинет, Лиз вдруг вспомнила, что, торопясь уйти из его спальни, забыла дать ему лекарство, и вернулась. Кейн мирно спал. Будить его она не хотела. Села на стул у окна, открыла книгу и стала читать при тусклом свете ночника у его постели. Когда он начнет ворочаться, она даст ему лекарство.

Кейн проснулся после самой скверной ночи в своей жизни. То его бил озноб, то он потел так, что промокала подушка. Его тошнило. Все тело ныло. Но самое ужасное — ему снилось, будто Лиз меряет ему температуру, дает лекарства, провожает в ванную.

Он со стоном отбросил одеяло и сел в постели. Он не хотел помнить, что чувствовал, когда она касалась ладонью его лба, когда наклонялась к нему и он вдыхал ее запах. От мысли, что она вернулась к нему, его охватывала сладкая тоска… Кейн глубоко вздохнул. Как можно тосковать о женщине, которая сегодня делит с тобой ложе, а завтра исчезает без каких-либо объяснений?

Просто он дурень. Вот так! Он потерял ее, потому что мучился из-за гибели брата, заглушал муку работой, а для жены не находил времени. Не важно, как она ушла. Лиз не виновата. Вот почему он до сих пор желает ее.

В другом конце комнаты горел слабый свет. Он, видно, забыл погасить ночник. Повернув голову, Кейн увидел Лиз. Она сидела в кресле и смотрела на него.

Он облизнул пересохшие губы. Она так красива! Как фея… Длинные черные волосы, белая, как алебастр, кожа. На ней брюки и футболка. Он понял, что она выключила кондиционер. Вероятно, потому, что его знобило.

И все-таки как она оказалась в его спальне? Они же развелись три года назад.

— Почему ты тут? Как ты тут оказалась?

— Я твоя служанка. Забыл?

— Моя… служанка?

— Твоя секретарша поручила «Веселым служанкам» уборку твоего дома. Раз в неделю.

Он закрыл глаза и опять лег.

— Да, я вспомнил.

— Тебе было очень плохо, когда я приехала сюда в пятницу утром.

— В пятницу утром? — Он резко сел и охнул от боли в мышцах. — Какой сегодня день?

— Утро субботы. Успокойся.

Он впился в нее взглядом:

— Ты была тут всю ночь?

Лиз кивнула:

— Тебе было очень плохо. Я не могла тебя так оставить.

Он откинулся на подушки:

— Благородная Лиз.

— Именно поэтому люди пускают меня и моих работниц в свои дома для уборки. Моя репутация бежит впереди меня.

Он услышал в ее голосе улыбку и подавил волну воспоминаний.

— Думаю, я должен тебя поблагодарить.

— Ради бога!

— И кажется, извиниться за непристойные ласки.

— О, так ты помнишь?

На сей раз она рассмеялась. Мягкий звук достиг его, расслабил, навеял грусть о потерянном. Лиз больше не с ним… Он сам во всем виноват. Он чувствовал себя дураком, слабаком. Но он не позволит себе раскисать!

— Знаешь что? Я очень ценю твою помощь, но, мне кажется, я теперь справлюсь и сам.

— Ты меня выгоняешь?

— Я тебя не выгоняю. Я тебя освобождаю. Считай, что тебя выпустили из тюрьмы.

— Хорошо. — Она встала, взяла свою книгу и пошла к двери. Но у порога остановилась и внимательно посмотрела на него: — Ты уверен?

Кейн и не ждал от нее ничего, кроме полной самоотдачи. И почувствовал себя еще хуже. Он попытался улыбнуться:

— Совершенно. Я чувствую себя превосходно.

— Хорошо. — Она открыла дверь и вышла.

Кейн опустил голову на грудь. По воле судьбы он свалился с гриппом как раз в тот день, когда Лиз пришла делать уборку. Его реакция на нее показала, что встречаться с ней, даже как с приходящей домработницей, не стоит. Он будет снова и снова вспоминать и тосковать о невозвратимом.

Глава 3

Было пять часов, когда Лиз наконец легла в кровать. Элли позвонила около одиннадцати напомнить, что они должны пойти на пляж с Амандой Грей и ее детьми — той самой семьей, для которой они на прошлой неделе готовили один из домов «Истинного друга».

Лиз выбралась из-под одеяла и пошла в душ — приходить в себя. Потом надела шорты и майку в сине-белую полоску поверх белого купальника и поехала к временному жилищу Аманды. Маленькая синяя машина Элли уже стояла у дома. Лиз выбралась на жару и пошла вокруг дома к задней двери.

— Миссис Харпер! — Трехлетняя дочка Аманды радостно бросилась навстречу Лиз, и та замерла.

Лиз была среди тех, кто встречал Аманду и ее детей в этом доме, но только сейчас осознала, что ее ребенку могло быть столько же лет, сколько Джой…

Ее ребенку!

Сердце ее сжалось. Сейчас у нее мог бы быть ребенок. Но она его потеряла. И мужа потеряла. Потеряла все в одно мгновение.

Она сглотнула слезы. Приступ жалости к себе не был неожиданным. Но он был не к месту. Джой связалась у нее в голове с потерянным ребенком потому, что Лиз слишком много времени провела с Кейном. Но предаваться тоске не обязательно. Это было три года назад. Она лечилась. И пусть она ощущает потерю каждой клеточкой своего тела, но тем не менее надо идти вперед.

Аманда, высокая, рыжеволосая, голубоглазая женщина, поправила дочку:

— Мисс Харпер, а не миссис Харпер.

— Все в порядке, — сказала Лиз, входя в кухню. Все это надо преодолеть, если она собирается жить и работать в одном городе с бывшим мужем. Ей не избежать общения с детьми — ровесниками ее так и не родившегося ребенка. Но общение с ним и с ними, возможно, окажется следующим шагом по пути выздоровления. Она справится! Она должна справиться. — Тут очень вкусно пахнет.

— Я сделала французские тосты, — отозвалась от плиты Элли. — Хочешь?

— Нет, спасибо. И так уже очень поздно. — Лиз заглянула в сумку для пикника, которую Элли захватила по ее указанию. — Когда доберемся до пляжа, я перекушу фруктами.

Элли сняла фартук и убрала в кладовку:

— Я готова.

— Пойду позову Билли, — сказала Аманда и вышла.

Как только они остановились у пляжа, шестнадцатилетний Билли побежал играть в волейбол со своими ровесниками. Аманда помахала ему вслед рукой. Она и не ждала ничего другого.