Читать книгу "Экспозиция чувств - Елена Жукова"

Ноги сами принесли Сашку в любимый парк – Музеон. И там, среди городской суеты, она увидела сцену, совершенную в своей композиции. Идеальный кадр. Только еще не запечатленный. Плеснувшая волна вдохновения безошибочно подсказала – это то самое счастливое фото-мгновение, которое иногда, изредка, выпадает везунчику. Надо только успеть зафиксировать его! Только не спугнуть прилетевшую на легких переливчатых крыльях удачу. У Сашки даже руки затряслись от нетерпения и предвкушения.

На дорожке, среди гуляющих пешеходов, бегущих спортсменов, мчащихся велосипедистов и роллеров, застыла пара. Между этими двумя явно что-то происходило. Женщина припала к груди мужчины так, словно кто-то хотел оторвать ее, а она сопротивлялась. Ее нервно сжатые кулачки намертво вцепились в лацканы черного плаща. Женщина плакала; потекшая тушь размазалась под глазами смешной маской панды. Мужчина, сцепив зубы, скорбно смотрел поверх женской головки куда-то вдаль. Будто прозревал будущее, где они уже никогда не будут вместе. Сашу просто пронзило исходящее от этих двоих ощущение тоски.

Вокруг пульсировала обыденная городская жизнь, а двое любовников застыли, безразличные ко всему окружающему. В голове у Саши внезапно всплыло определение из лекции Корбуса по теории фотографии: «Жанр – это статичная картинка, глядя на которую можно увидеть целую историю». Прямо как здесь. Обреченная любовь. Приговоренное чувство. Кто и за что осудил его, Саша не знала, но видела, как отчаянно эти двое сопротивлялись, как не могли разорвать ни объятие, ни связь… Но по какой-то неведомой причине должны были сделать это.

За плечом мужчины виднелись кроны пожелтевших лип. Сегодня был день интенсивного листопада. Каждой осенью есть один такой день, когда листья, уставшие цепляться за жизнь, один за другим срываются с ветвей в каком-то исступленном коллективном самоубийстве и падают на землю. Октябрь, осень, конец, итог. Само собой сложилось название еще не снятой сцены – «Осень нашей любви». Саша чуть переместилась так, чтобы захватить в кадр побольше обреченной желтизны, и, затаив дыхание, как охотник при выстреле, вскинула камеру. Даже не проверив режим съемки, она нажала на кнопку спуска. Щелк-щелк.

Любовники, погруженные в свои переживания, не услышали звук сработавшего затвора. Саша нажала кнопку еще несколько раз – на всякий случай. Уф, теперь можно было немного расслабиться, посмотреть, что получилось. И подумать, как улучшить кадр.

На дисплее камеры возник повторенный в миниатюре миг реальности. Саша укрупнила детали. Лица оказались в фокусе: можно было рассмотреть даже вымазанные тушью ресницы женщины. То, что надо. Короткая выдержка позволила «заморозить» всех: и застывшую сдвоенную фигуру и снующих мимо прохожих. На одном снимке какая-то жирная тетка вперлась в кадр и перекрыла пару. Черт! Ну почему фотографу всегда все мешают? Словно из ревности к счастливчику, поймавшему свою удачу. А вот еще неудачный дубль – здесь любовник наклонил голову, и вместо лица получилась макушка. Но ничего, есть пара-тройка удачных кадров.

И все-таки было в снимке что-то не то… Сашка отчетливо видела, но не могла передать в фотографии это щемящее ощущение «неотмирности» любовников. Впечатление их спаянности друг с другом и совершенной отрешенности от окружающих. Именно это одиночество среди многолюдья и придавало особую трагичность их разрыву. Словно после расставания ни один из них не сможет выжить в образовавшейся пустоте: задохнется или истечет кровью. Как можно вложить это ощущение в изображение?

Решение сверкнуло в Сашином мозгу вспышкой: выдержка! Ну конечно, длинная выдержка «размажет» спешащих мимо людей, сохранив четкость статичной пары. Зрительно это отделит любовников от всего остального мира. Сашка быстро поправила режим съемки, отчаянно молясь про себя: «Только не двигайтесь, милые! Пострадайте еще немного! Только не расцепляйтесь!»

Еще три щелчка – три выстрела в цель. Взгляд на дисплей: Отлично! Вот оно! Круто!

За спиной у обнявшейся пары кто-то спугнул стайку голубей, которая выстрелила в небо сизым шумным залпом. Мужчина повернул голову на звук, и так и застыл, глядя в сторону. Теперь он смотрел вправо, женщина влево. Образ получил новую краску – «им в разные стороны». Щелк-щелк. Куда прешься, уродец! Давай, пробегай быстрей! Щелк.

Женщина потерлась щекой о лацкан плаща. Мужчина оберегающим жестом положил ладонь на ее затылок и прижал светлую головку к груди. «Продлись-продлись, очарованье…». Щелк-щелк-щелк. Черт, мир полон идиотов! Ну что ты встал, придурок? Отвали, ты мне здесь не нужен! Черная слеза поползла по щеке и прочертила длинный грязный след. Щелк.

Сашка понимала, что ей посчастливилось поймать совершенный кадр. Крупную добычу, которую она принесет домой с сегодняшней охоты.

Женщина подняла голову, с мольбой посмотрела на мужчину и что-то сказала. Тот печально улыбнулся, вытер пальцем грязную слезу. А затем достал из кармана идеально чистый носовой платок и протянул ей.

Все! Трагический образ обреченной любви распался. Осталась лишь милая бытовая сценка… Совершенный миг канул бы в вечность, не замеченный никем, если бы Сашке не посчастливилось спасти его от забвения на матрице своей камеры! Отныне запечатленное мгновение стало ее безраздельной собственностью. Теперь предстояло слегка подправить жизнь редактированием, чтобы превратить в искусство.

После долгих экспериментов, проб, отвергнутых вариантов, окончательная редакция была готова. Саша откинулась на спинку стула, удовлетворенно оглядывая полученный результат. Наверное, так художник, положивший последний мазок, смотрит на холст с еще невысохшими красками. Трансформация сырья жизни в продукт творчества завершилась. Вот она – «по-настоящему хорошая карточка».

Саша остановилась на выбранном дедом кадре, где на переднем плане торчал размазанный «получеловек». По совету Корбуса, она впечатала-таки голубя, похожего на отлетающий дух. «Чуйка» редко подводила Элема: маленькая деталь добавила образу иконографический смысл. Имеющий глаза да увидит, имеющий чувство да откликнется.

Краски Сашка приглушила так, что они стали казаться выцветшими, словно присыпанными пылью вечности. Но золото листвы все-таки различалось и недвусмысленно свидетельствовало об осени – времени подведения итогов. Саша усилила резкость двух главных героев и чуть заблюрила9 края снимка, создав таким образом визуальную рамку. Обнявшаяся пара стала центром, вокруг которого вращался мир, не ведавший своей оси.

Все. Этюд об обреченной любви был завершен. Любая дальнейшая обработка только испортила бы достигший полноты образ. Еще немного полюбовавшись на свою работу, Саша открыла почтовую программу и вложила в письмо файл с изображением. Потом, секунду подумав, написала: «Элем, оцени, я сделала все так, как ты советовал. Даже Духа Святого вставила. По-моему, получилось круто. А ты что думаешь?».

В прихожей хлопнула входная дверь. Сашка невольно скосила глаза на часы в уголке компьютерного экрана – половина десятого. Поздновато…