Читать книгу "Шиворот-навыворот - Виктория Волкова"

— Геннадий Викторович, мне нужны сведения о жизни и смерти Иштвана Цагерта и его семьи. Все, что сумеете раскопать: репортажи об убийстве и похоронах, фотографии, воспоминания знакомых, одноклассников и друзей детства. Меня без исключения интересует вся семья Цагерта. Он сам, его жена и дочь. И еще, где-то лет десять назад девочка лежала в нашей пятнадцатой больнице, в гематологическом отделении. Нужна история болезни в подлиннике. Я хочу знать всю подноготную этих людей, их секреты и тайны. Ограничения в средствах для вас нет. Потом представите полный отчет. Срок устанавливаю неделю. Если нужно привлечь дополнительных сотрудников, вызовите людей из отпусков.

Геннадий Викторович, бывший полковник милиции, умел разбираться в людях. Перемена, произошедшая с его шефом, сильно его озадачила. Он знал, что творилось с Иваном в течение двух недель, и также терялся в догадках о причинах. Бессараб всегда казался Терентьеву этаким отличником, знающим ответы на все поставленные вопросы, который только ждет, когда додумаются его подчиненные. Иван старался быть строгим начальником и суперменом. Но его всегда выдавали добрые и печальные, как у собаки сенбернара, глаза, превратившиеся в одночасье в холодные и безжалостные зенки.

Две недели назад Иван попрощался с ним около офиса, сел в "галендваген" и укатил с любовницей в гости. А наутро позвонили ребята из дома шефа, и начался ад с запоем и возвращением к жизни. И теперь Бессараб с осколком льда в сердце сидит за своим огромным столом из карельской березы и требует добыть любые сведения об Иштване Цагерте.

"Стоп", — оборвал сам себя Терентьев. Две недели назад объявили о смерти Цагерта. Неужели все дело в этом?

ГЛАВА 3

Иштван крепко затянулся сигаретой и зло посмотрел на Пахома.

— Ну что, Витя, вляпались? — спросил с издевкой.

— Ага, по самое не могу, — простодушно ответил Виктор, сплюнув сквозь зубы.

— Я предупреждал вас, я говорил. Чтоб не смели брать этого Бумеранга с собой. Он же идиот, по нему психушка плачет. Герт, я тебе говорил.

— Заткнись, Кораб, не причитай, — резко оборвал его Иштван. — Да, говорил. Если ты такой умный, придумай, как теперь нам обеспечить алиби.

Они стояли на балконе, курили и ругались вполголоса. Такие разные: Витя Пахомов, высокий, широкоплечий, державший в кулаке всю окрестную шпану, мажорный Сережка Корабельников, мальчик-с-пальчик, студент юрфака и надежда всей советской науки Иштван Цагерт, ростом под стать Пахомову, только с недюжинным интеллектом в глазах.

— Герт, все просто, скажем, что гуляли с бабами. Я шмар каких-нибудь уговорю. Годится? — непонятно с чего вдруг развеселился Пахом.

— Нет, — поморщился Иштван. — Твои девки сразу все расскажут, а если чего знать не будут, то приврут. Хотя я думаю, что бабы — неплохой вариант. — Но… — Он повернулся к Пахому и ухмыльнулся. В глазах у него веселились бесенята.

— Я думаю, пусть это будут не шмары, а какие-то комсомолки, спортсменки, активистки и просто красавицы, — хитро закончил он с интонацией Этуша.

— О чем разговор, Герт? Да за тебя любая подпишется, — ничего не поняв, заверил Пахом.

— Мне не нужна любая, Витя, — в сердцах сказал Иштван. — И…

Но договорить ему не удалось.

— Иштван, — позвал манерный женский голос.

— Я сейчас, вы пока думайте, — бросил он и зашел в квартиру.

Маман пребывала в бешенстве и от ярости теребила кухонное полотенце маленькими наманикюренными пальчиками.

— Что случилось? Ты чего такая злая? — удивился он. Вроде когда выходил, она спокойно возилась на кухне.

— Да, дружочек, я злая, — вскрикнула маман истерично. — Ты совершенно не умеешь ценить вещи, все, что достается с таким трудом, ты просто уничтожаешь. Новая куртка из "Березки" вся грязная, я не знаю, возьмут ли ее в химчистку. А ведь это дорогая вещь.

— Мам, у меня друзья. Что ты мне нотации читаешь? — удрученно пробормотал Иштван. А что объяснять? Не мог же поведать, что вчера они с Пахомом удирали от какого-то железнодорожника, застукавшем их, когда уже были аккуратно сняты пломбы на товарном вагоне и открыты замки. И Бумеранг отстал, крикнув: "Я задержу". Ага. Мужика нашли мертвым на путях среди бела дня. И сегодня к Пахому прибежал невменяемый от страха Бумеранг и заявил, что сдаст всех, если ему не помогут. Витя сначала попытался объяснить, что за групповое преступление срок увеличивается. Потом разозлился и, врезав Бумерангу в ухо для лучшего понимания, пригрозил:

— Только пикни.

И с извечным вопросом "что делать?" примчался к Иштвану.

— Мы не при делах. Нас там вообще не было, — решил Цагерт. А про себя добавил: "Хорошо, что мы с Пахомом надели перчатки, улик никаких" И теперь надо срочно придумать алиби, пока не пришли работники внутренних органов и не спросили с пристрастием.

— Хочешь уйти от ответа, — не унималась мать. — Но я и так все знаю. Ты ездил на дачу. И испачкал там куртку.

— Какую дачу? — изумился Иштван, с трудом понимая, о чем речь

— На нашу. Какую еще? Не отнекивайся, — закричала мать, и ее лицо покрылось красными пятнами. — Софья Григорьевна видела вас с Лилей вчера. Она мне позвонила и все рассказала.

— Иштван. — Она перевела дух и продолжала уже более спокойным тоном: — Лиля — не та девушка, с которой можно просто развлечься. На таких женятся. А тебе еще рано. И не хватало мне претензий от ее родителей.

— Мам, — осторожно осведомился Иштван, все еще не веря в свалившуюся удачу. — Софья Григорьевна точно нас видела?

— Конечно, она очень хорошо рассмотрела девушку и мне ее описала. Это же Лиля Агапова, верно? И тебя заметила, в новой куртке. Вы сидели на качелях под грушей и целовались, а потом пошли в дом. Она, дружочек, в этом уверена. А вот почему врешь ты?

— Не хотел компрометировать девушку, — довольно рассмеявшись, "признался" Иштван. Гусар и джентльмен.

— С огнем играешь, сынок, — поостыла немного мать и с опаской заметила. — А вдруг придется на ней жениться?

— Мам, я хоть завтра. Если б Лилька согласилась.

— Она еще и не согласна, — возмутилась маман, сразу обидевшись за него.

— Я еще не предлагал, — усмехнулся Иштван. — Я люблю тебя, мам.

Он быстро чмокнул ее в щеку, обняв на ходу, и выскочил на балкон. Его друзья, молча, курили и смотрели с высоты пятого этажа на двор, усаженный тополями, на лавочки, засиженные местными сплетницами, на детей, копошащихся в песке или съезжающих с горки. При определенных обстоятельствах это могло бы стать воспоминанием, лет так на пять.

— Есть идея, — бросил Иштван. — Айда во двор.

— Зачем? — не унимался Кораб, пытаясь понять, что он задумал.

— Надо повидать кое-кого. Если дело выгорит, нам обеспечат самое лучшее алиби на этой планете. А лучше пройдемся до остановки, — уточнил Цагерт.