Читать книгу "Господин маг. Новые возможности - Дмитрий Смекалин"

– Почему сами, а не через куратора действуете? – строго спросила девушка, но гнать не стала.

– Занятия еще не начались, – разводить руками Петя не стал, движение неуставное, но сомнение всем своим видом изобразил, – куратора только утром на разводе видел. Рапорт же связан с результатами прохождения мною практики, и ряд вопросов, к сожалению, требует быстрого решения.

После чего ловко положил на стол пакет чая.

– Это вам, не побрезгуйте. Самый лучший чай, который только на Дальнем Востоке и продается. С легкой магической составляющей.

– Оставляйте! – разрешила (приказала?) девушка и отвернулась к другим бумагам.

Петя четко повернулся и вышел из кабинета. Подошвами не стучал, но в остальном – как при прохождении строем перед начальством. С равнением на красавицу. Но та даже бровью не повела. Впрочем, есть надежда, что запомнила и не станет его рапорт под сукно прятать.

Или надо было пакеты в отрез шелковой ткани завернуть? У него на подарки тоже немного припасено. Но, пожалуй, такое подношение слишком фамильярным могло бы показаться. Да и нет у Пети на эту красавицу видов. В смысле шансов. Так что не стоит слишком усердствовать.

Остаток дня прошел непривычно тихо. На ужине Петя постарался не задерживаться, обживал свою комнату. С одной стороны, непривычно, что рядом соседей нет, с другой – за время практики от казарменной жизни он успел отвыкнуть. И вообще комфортное жилье еще никому во вред не шло. Так что был доволен. Но индивидуальный утюг на складе выбить не получилось, пришлось в город бегать – покупать. Хорошо хоть от его походов всякой посуды и прочих мелочей немало осталось.

На построении Петя был в новой отглаженной форме, со сверкающими в лучах утреннего солнца пуговицами, пряжкой, сапогами, «шпалами» на рукаве. В орденах и при оружии. Не только шашку, но и кобуру с пистолем нацепил. Они ему вроде как тоже за хорошую службу на память оставлены. А то, что он за них взятку кладовщику дал – его личное дело. В общем, орел.

Левашов подошел, поставил его в строю правофланговым и сам встал рядом. Даже замечаний по внешнему виду не сделал, хотя оглядел пристально.

Краем глаза Петя отметил, что неугомонная княжна Дивеева бродит перед строем перваков, выстраивая их по росту и выравнивая строй. Получалось у нее не очень. По росту еще куда ни шло, а шеренга у нее как вогнутая линза получилась. Но Сорокин, стоявший в центре плаца с прочими офицерами, не возражал.

Само же торжественное открытие учебного года на Петю впечатления не произвело. Почему-то ждал большего, а получилось как в прошлый раз, только ощущения новизны уже не было. О том, что он отличился на практике, ректор объявил, но к себе не подозвал, ограничившись: «Два шага вперед!» и «Встаньте в строй!» Причем подобного же выдергивания из строя удостоилось больше половины старшекурсников. Орденов из них никто не получил, но были официальные благодарности от командиров частей, где они проходили практику, а двоим, протиравшим штаны (или шлявшимся по кабакам) в уездном городе Ладоге, даже медальки дали. Юбилейные, как участникам торжеств по случаю тысячелетия постройки там крепости. Так что, с одной стороны, Петины ордена дали толчок к появлению в академии новой традиции (в прошлом году с успешной практикой никого не поздравляли), а с другой – впечатление от его собственных наград смазалось. Единственное, чем его выделили, это тем, что ректор, прежде чем скомандовать: «Встаньте в строй!», приказал Птахину после окончания занятий быть у него в кабинете. Без указания причины вызова. Так что оставалось только гадать, прочитал он Петин рапорт или нет.

Сами занятия тоже не особо интересными оказались. Сначала Левашов три часа гонял их курс по полосе препятствий, вроде как проверяя, в каких физических кондициях они в академию вернулись. А потом они на маге еще столько же времени медитировали. Именно медитировали, а не новые заклинания учили. Лучше бы помыться после физкультуры дали нормально!

Так что отмывал засохший пот Петя уже после занятий. Торопился, но идти к ректору (и его помощнице) грязным не хотелось.

И вот он в приемной ректора.

– Проходите! – сразу бросила ему очаровательная магиня, строго покачав головой: – Опаздываете.

Но Петя подошел к ней, а не к двери:

– Вы уж меня извините, ваше благородие, но не примете ли вы еще один пакет чая? Для ректора. Самому ему дарить неудобно, но чай же он в кабинете пьет, хоть иногда? Вот будет ему лучший ханьский, которого здесь в лавках не купишь, – и положил на стол два пакета с чаем. – Ну, я пойду?

И вошел в кабинет.

В своем кресле за столом его превосходительство Щеглов имел куда более начальственный вид, чем на плацу. Там его только по почтительному отношению других преподавателей можно было выделить. И по перстню на пальце, только цвет камня (синий) надо было еще разглядеть. Погоны на мундире маги почему-то не носят. Да и в мундирах далеко не всегда ходят, это только кадетов заставляют.

Левашов в кабинете тоже был. И даже сидел. Но как-то неубедительно. На явно неудобном стуле, довольно коряво приставленном к углу стола начальника. Впрочем, Пете присесть не предложили вообще.

– Ну-с, молодой человек, – ректор оглядел кадета с ног до головы, но каким-то странным взглядом, без четких эмоций. – Что за… вы написали мне в своем рапорте?

Как выяснилось впоследствии, матом его превосходительство не ругался, он им разговаривал. Так делали многие высокопоставленные аристократы, особенно из военной среды. И не потому, что литературным языком не владели, просто могли позволить себе более сочные обороты. При этом матерные слова в качестве слов-паразитов они никогда не использовали. Только по делу. Нижним чинам отвечать им в той же манере не рекомендовалось категорически. Могли счесть за фамильярность.

Петя ответить и не пытался. Встал по стойке смирно и ждал продолжения. Вот у Левашова, похоже, было что сказать, но он никак не мог решиться это сделать. И славно. Судя по взглядам, которые он бросал на Птахина, ничего хорошего про него говорить куратор не собирался.

– В первой раз на моей памяти со мной кадет торговаться пытается.

Сказано было ровным голосом, но Левашов побледнел и сквозь зубы прошептал: «Торгаш!»

– Что вы хотели сказать? – Генерал слегка обернулся к майору.

– С прискорбием вынужден отметить, ваше превосходительство, что набор магов из низших сословий дурно повлиял на их нравственность. А Птахин так и вовсе проявил себя торгашом сразу после поступления.

– Интересно. – Тон ректора об интересе не говорил совершенно, но какую-то папку он принялся небрежно листать, при этом бормоча:

– Смотри-ка, уже заявки на Птахина поступают. После первого курса… – И продолжил жестче: – Государю и великому княжеству нужны маги. Даже такие слабосилки, как Птахин. А он… мещанин, до поступления в академию находился на обучении в лавке… Ждать от него поведения дворянина с десятком поколений благородных предков не приходится. Сказал бы, что это ваша, Левашов, недоработка, но, боюсь, это мир меняется.