Читать книгу "Ермак. Отряд - Игорь Валериев"

В этот момент туман в сторону сопок рассеялся, и я увидел через бинокль, как от них по дороге к городу идёт конный обоз в сопровождении всадников. Расстояние до колонны было около четырёх вёрст, подробности рассмотреть пока не удавалось, но два орудия и, кажется, полевые или конные четырёхфунтовки я рассмотрел.

«А вот это уже интересно, – подумал я. – Язык из войск, расположенных в сопках, да ещё и пара орудий…»

Пришлось быстро унять свои мечты и скомандовать Ромке, чтобы тот мухой летел к стоянке и передал команду на выдвижение назад в падь отменить, а офицерам скрытно прибыть на совещание. Час, а то и больше до прибытия обоза у нас был, лишь бы тот не свернул куда-нибудь по дороге. А так и немного отдохнуть, и составить план нападения успеем. Жалко, что солдаты в импане к этому времени проснутся. Хотя, может, они позже встают. Это было бы прекрасно.

Понаблюдав ещё некоторое время за зданиями и обозом, отполз с опушки и, пригибаясь, двинулся к стоянке. Кстати, тройку Шаха, как ни старался, так и не смог рассмотреть. Молодцы ребята, сохранили навыки.

Совещание с офицерами несколько затянулось. Сотники Вондаловский, Резунов и хорунжий Казанов как один оказались фанатами кавалерийских атак. «Шашки к бою и вперёд», «руби их в песи, круши в хузары». Это всё, что от них услышал о возможном бое. Единственно, в чём разошлись господа офицеры, – это порубать обоз сразу или дождаться, когда откроют ворота в импань, чтобы и там всех покрошить, как капусту.

Выслушав мнения казачьих офицеров, дождался Шаха, точнее, младшего урядника Шохирева Георгия, которого привёл на совещание Ромка. Из доклада разведчика стало понятно, что топкие овраги от рощи к импаню не позволят быстро добраться до ворот этой мини-крепости напрямую. Придется сначала выходить к дороге, саженях в ста от ворот, и по ней атаковать вход в крепость.

С учётом полученной информации и того, что обоз, двигающийся быстрее, чем я предполагал, был уже в версте от импаня и, судя по всему, никуда сворачивать не собирался, довёл до офицерского состава следующий план будущего боя.

Хорунжий Селивёрстов с тремя расчетами пулемётов на своих двоих прямо сейчас скрытно выдвигается на позицию около ворот в импань. Благо около десятка корейских кедров саженях в тридцати от южной стены крепостицы позволяли надёжно укрыться. Задача этой группы была при открытии ворот в импань уничтожить солдат, охраняющих обоз, и ворваться в крепость. Ещё один десяток пеших казаков четвертой сотни под командованием сотника Вондаловского должен был поддержать огнём пулемётные расчёты Селивёрстова, а потом освободить дорогу, убрав с неё повозки и орудия, чтобы двадцать казаков третьей сотни под командованием хорунжего Казанова вслед за пулемётчиками ворвались в импань.

Казаки Вондаловского, освободив дорогу, врываются в крепость следом. Ещё одной задачей этого десятка был захват живым пленного офицера из состава обоза. Поддерживать их должны были снайперским огнём Леший и Шило. Забравшись на две большие сосны, растущие в двухстах саженях от импаня, они получали возможность контролировать противника и внутри крепости.

Судя по времени подхода обоза, проснувшихся солдат в казармах импаня будет немного. Надеюсь, сорока казаков, трёх пулемётов и огня снайперов хватит, чтобы основную массу китайцев обратить в паническое бегство. Опыт боёв за форты крепости Таку и Восточный арсенал Тяньцзяня говорил о том, что солдаты империи Цин предпочитают в трудную минуту бежать не разбирая дороги.

Последние двадцать казаков из пятой сотни под командованием их командира сотника Резунова оставались в резерве. Сколько вооружённого противника имеется ещё в трёх больших фанзах – неизвестно. Владимир Михайлович неоднократно уже участвовал в вылазках на китайский берег, и я надеялся на его опыт, хотя своей ролью он остался очень недоволен. Я-то шёл в бой вместе с братами, а он в тылу должен ошиваться.

– Господа, вопросы? – задал я вопрос, строго оглядывая офицеров.

– Никак нет, – почти дружно ответили те.

– Тогда приступаем. Времени осталось всего ничего, а нам необходимо занять позиции. С Богом! За веру, царя и Отечество!

Прошло двадцать минут, и мы лежим среди небольшой поросли молодого корейского кедра. Пулемётные расчеты выбрали позиции и затихарились. Я же рассматриваю подходящий к импаню обоз. До него осталось около ста сажень. Две конные четырехфунтовки, шесть телег, тридцать всадников. Впереди колонны, судя по одежде, следует цаньлин, или командир полка, рядом с ним двое младших офицеров – линцуев.

– Александр Владиславович, – передавая бинокль, обратился я к сотнику Вондаловскому, лежавшему рядом со мной, – впереди обоза едет офицер в должности как наш командир полка. Его надо взять живым.

Сотник приник к биноклю, хотя китайского старшего офицера было видно уже невооружённым глазом.

– Роман Петрович, вас это также касается. Отдайте команду пулемётным командам, чтобы не зацепили его.

– Слушаюсь, господин капитан, – Ромка улыбнулся мне и ловко уполз на позиции пулемётчиков.

Между тем сотник Вондаловский, оторвавшись от бинокля, тихо произнёс:

– Как-то непривычно на пузе пластаться, господин капитан.

– Поверьте, Александр Владиславович, я вас научу плохому.

Сотник удивлённо посмотрел на меня, а потом приложил огромные усилия, чтобы в голос не расхохотаться. Кое-как сдержавшись, он произнёс:

– А как полковника в плен брать будем?

– Надеюсь, Шило или Леший его легко ранят. Извините, господин сотник, старшие урядники Лешков и Подшивалов. Мы в своё время такую тактику отрабатывали на вожаках хунхузов. Думаю, и здесь сориентируются.

– Господин капитан, а вы давно знакомы с теми казаками из моей сотни, которых отдали в отряд хорунжего Селивёрстова?

– Всю жизнь, Александр Владиславович. Мы выросли в одной станице. Они все входили в первый десяток обучавшихся в школе для казачат станицы Черняева. Трое из них, включая меня, стали офицерами, – ответил я, жуя зубами травинку и ощущая горечь во рту. – Все входили в конвой его императорского высочества, потом почти два года гоняли хунхузов по всему Приамурью, пока у них не закончился первый срок службы. Присмотритесь к ним, Александр Владиславович. Более подготовленных казаков во всём полку не найдёте.

– А Роман Петрович?

– Это мой названый брат. Его отец взял меня в семью, когда погибли и умерли все мои родственники. Мне тогда было четырнадцать лет. Он и хорунжий Данилов – из первого десятка.

– А правда… – начал сотник, но я его прервал:

– Всё! Тихо! Начинаем бой.

Приложив к плечу приклад-кобуру маузера, я начал выбирать цель. Обоз к этому времени почти дошёл до ворот импаня, которые стали потихоньку открываться. Маузер стал ещё одним фактором, вызывающим вопросы и зависть офицеров в Благовещенске. Два таких же, как и у меня, я подарил Лису и Дану, поздравляя их с офицерским званием. Должен же я был как-то их выделить, если финансы позволяют.